Грязные Боги

Я сердито взглянула на него, но его тело находилось так близко к моему, а голова опущена. Он не произнес ни слова.

Он не двигался, просто смотрел.

Но один его взгляд говорил больше.

Он ревновал.

Видеть спокойного человека на грани, не такого совершенного, правильного и собранного. Из-за меня.

Весь мой гнев преобразился, и я рванула вперед, захватив его губы в жестоком поцелуе.

Он не остановил меня, только обхватил рукой за шею и дернул вперед, его эрекция была твердой и горячей сквозь брюки.

Другой рукой он сжал мою ягодицу, заставляя мою ногу обвиться вокруг его бедра.

Толкнув меня на полки, он отпустил мою шею, пытаясь расстегнуть молнию на брюках. Услышав этот звук, я вздохнула с облегчением, а затем застонала, когда его головка вошла в меня.

Одним движением он оказался глубоко внутри меня.

— Черт, — медленно выдохнул он, закрыв глаза. — Я был внутри тебя всего несколько часов назад, но кажется, что прошла целая вечность, — его глаза резко открылись, в их глубине закружилась похоть, желание и гнев. — Скажи мне, что ты моя, Джульетта. Скажи мне, кому принадлежит эта киска на лето.

Когда я отказалась отвечать, он прекратил двигаться, и я подавила разочарованный стон. Моя рука метнулась, между нами, надавливая на клитор. Его взгляд, казалось, потемнел, когда опустился на мою руку. Его губы приоткрылись, зубы впились в пухлую плоть нижней губы.

Если этот ублюдок не даст мне того, что я хочу, я, черт возьми, возьму это сама.

— Скажи мне, Джульетта, — повторил он с ворчанием.

Глаза приклеились к моей руке, обводящей клитор. Когда мои пальцы коснулись основания его члена, я притворилась, что это было нечаянно, и ухмыльнулась, услышав низкое шипение, которое он издал.

— Я твоя, — произнесла я, потому что моей руки было недостаточно. Мне нужно было, чтобы он двигался, и, чтобы сделал это сейчас. Я поднесла руку к его приоткрытым губам, провела кончиками пальцев по нижней губе, распространяя свой вкус. Клеймя его. Клеймя его рот как мой и только мой. — И ты мой.

Его единственным ответом было полностью выйти, пока головка его члена не заиграла с моим входом. Затем он вошёл, заставив нас обоих болезненно сжать челюсти, заглушая стоны.

Мы боролись за наше освобождение, и он продолжал целовать каждую часть меня, до которой мог дотянуться.

Я была так близко, так близко к краю, а потом кто-то постучал в дверь.

— Джульетта?

Голос Мэнди.

Мое сердце замерло, но Натаниэль не остановился. Его пальцы впились мне в челюсть, заставляя меня отвести взгляд от двери и снова посмотреть на него.

Дверная ручка дернулась.

— Джульетта?

— Дерьмо, — простонала я, когда движения Натаниэля стали быстрыми и жесткими, его

большой палец нашел мой клитор и провел по нему.

Мэнди снова постучала, но я ее не услышала. Не тогда, когда мое собственное дыхание стало порочным и быстрым.

Наклонившись вперед, я впилась зубами в плечо Натаниэля, когда оргазм охватил меня.

Натаниэль зашипел и дернулся, глубоко вонзившись в меня. Его тепло вспыхнуло во мне, и мы оба поникли друг против друга.

— Какого хрена она заперта? — Мэнди застонала с другой стороны двери.

Я тихо выругалась и отпустила Натаниэля, поправляя юбку.

Услышав, как повернулся ключ, я быстро открыла дверь, проскользнула внутрь и закрыла ее за собой.

Брови Мэнди удивленно приподнялись, а потом опустились.

— Что ты делаешь?

Я сглотнула, пытаясь отдышаться.

— Просто прибираюсь. Здесь был бардак.

Мэнди сжала губы в тонкую линию.

— Я слышала, как ты с кем-то разговаривала.

Меня охватила паника.

— Я разговаривала сама с собой.

Мэнди посмотрела на меня, и мои щеки вспыхнули. Но я буду жить с этим. Если она узнает, кто за дверью, кто только что вошел в меня, она возненавидит меня.

— Ладно… Хорошо. Я собираюсь на обеденный перерыв. Увидимся позже, — сказала она и обернулась, оглянувшись на меня.

Мои плечи поникли, и я повернулась, шагнув обратно в комнату. Натаниэль стоял там, все еще с расстегнутыми брюками.

— Мы не можем продолжать прятаться, — сказала я, прижимая руку ко лбу. — Кто-нибудь нас поймает. Ты не попадешь в беду, а я попаду. Эта работа важна для меня.

Он уставился на меня, слегка наклонив голову, будто рассматривал животное, которое больше очаровывало его, чем пугало.

— У меня есть место, где нам никто не помешает, — сказал он, подходя ближе. — Место только для тебя и меня.

Глава 9

Прошел месяц с тех пор, как мы с Натаниэлем заключили сделку. Обычно мы виделись после одиннадцати ночи. По утрам, когда я отправлялась на пробежку, Натаниэль встречал меня, еще до восхода солнца. Я мчалась за ним, пытаясь превзойти, но он только усмехался, задыхаясь, и вытягивал свои скульптурные ноги дальше. Новое место, которое он нашел для нас, стало коттеджем, ремонтируемым в поместье, частным домом для пар или семей, которые хотели больше уединения и требовали за него большую цену. Белый кирпичный коттедж, такой же, как и все остальные, увитый плющом и свисающий с темной деревянной крыши. Он был расположен в стороне от тропинки, скрытый ивами и кустами малины, что позволяло нам с Натаниэлем уединиться.

В доме почти не было мебели, кроме железной кровати и нескольких подушек, которые он принёс сюда из своей комнаты. Это был чистый холст.

Здесь я могла кричать, не боясь, что меня услышат, а Натаниэль кончал, находя удовольствие между моих бедер.

Иногда мы часами спорили, завернувшись в простыни.

Сегодня ночью, в темном коттедже, я лежала рядом с ним, глядя на ублюдка.

— Как думаешь, Романовы заслужили смерть? — я приподняла бровь, смотря на него.

Он фыркнул, его темная голова покоилась на руке позади него.

— В случае с Царем да. Он был слаб. Он не имел никакой формы руководства и разрушал российскую экономику.

— Ты ведь помнишь, что тогда была война?

Он сердито посмотрел на меня.

— Это стало доказательством того, насколько устарел монарх.

— Это не значит, что вся его семья заслуживала смерти, — огрызнулась я.

Его рука накрыла мою, и я замерла. Я не осознавала, что гладила его грудь, рассеянно проводя пальцем по мускулистому торсу.

— Мы должны прекратить спорить, — прошептал он, прижимаясь носом к моей щеке. — Ты опять меня возбуждаешь. — я смотрела, как он заключил меня в свои объятия, ощущая его твердеющую длину на голом бедре. — Перестань уворачиваться. — он застонал мне в волосы, и я с трудом сглотнула. — Я обычно дрочил после каждого нашего спора. — он сел, нависая надо мной, и провел рукой по моей скуле. Я уставилась на него, надеясь, что тени скроют мои красные щеки. — Ты когда-нибудь думала обо мне?