Грязные игры

– А я и сам не знаю, - честно признался Акопов.
– Давай прокрутим все сначала. Если у меня появятся вопросы, растолкуешь в деталях. В досье картинки двухмерные, а мне объем нужен. Понимаешь, что хочу сказать?

– Хорошо. Кто у нас первым номером? Гоги Рваный. Он же Хананиашвили, он же Гагуа, он же Мамаладзе... Пятьдесят четыре года. Две "ходки" в зону на заре туманной юности. Последние двадцать шесть лет не сидел. Не потому, что перестал нарушать закон, а потому, что резко поумнел и перестал попадаться. Сам работу больше не делает-для этого есть куча хорошо организованных "шестерок".

Уроженец Сухуми. Жил в Таджикистане, где, кстати, и мотал последний срок. Всплыл в Москве в середине восьмидесятых с деньгами "цеховиков" из Абхазии. Был поначалу, так сказать, их полпредом в столице СССР. Выбивал за взятки фонды, кредиты, льготы для подставных предприятий. Отсюда же его нынешние широкие связи в среде чиновничества.

Потом занялся собственным делом - камешками и драгметаллами. Но быстро понял, что связываться с государством, имеющим монополию на операции с золотым запасом, слишком рискованно. Тем более что магаданские каналы покупки ворованного золота уже контролировали дельцы с Северного Кавказа чеченцы и ингуши. Группу скупщиков на Колыме так и называли "Ингушзолото". И Рваный занялся бизнесом, который стремительно выходил в лидирующие, наркотики и оружие. Привлекался к следствию как подозреваемый в организации транзита наркосырья из Таджикистана и оптовой перепродажи вооружения, украденного в Закавказье на складах частей Российской Армии.

В обоих случаях его освобождали из-под стражи.

Естественно, под дружные аплодисменты "шестерок" Рваного.

– Кто же ему масть сдавал - следствие или суд?
– поинтересовался Акопов.

– В первом случае обвинение не смогло представить суду убедительные вещественные доказательства, - вздохнул полковник.
– А ведь были в деле поначалу! Были и сплыли. Следователь уже вынес постановление о приводе Рваного для дачи показаний, но...

И полковник поведал печальную историю о том, как таинственным образом бесследно исчезли все вешдоки. О чем можно было разговаривать с Рваным? О погоде? Во втором случае все складывалось серьезнее. На даче, которую снимал Гоги, гэбэшники взяли целый арсенал - машинами вывозили. Следствие собиралось передавать дело в суд, но тут пропали два свидетеля обвинения. Вот так - взяли и пропали! И до сих пор - никаких следов.

Либо они на Багамах, либо на том свете в шатурских болотах. Без показаний этих свидетелей обвинение не могло подвести Рваного под статьи о преступном сговоре с целью присвоения госимущества в особо крупных размерах и организации группы с целью сбыта краденого в тех же особо крупных. И вот минимальный червонец, который корячился Рваному, то есть десять лет без надежды на амнистию, его миновал. А тут еще адвокаты Гоги сумели доказать, что в сроки, выявленные следствием, он дачей не пользовался и виноват лишь в сделке с субарендой. Не тем, мол, доверился людям... То есть отвечать за арсенал на даче Рваный может лишь в той части, в какой все это касается нарушения договора об аренде.

Полковник рассказал, как с расширением боевых действий в "горячих точках" Гоги Рваный расширял и свой бизнес. По скромным подсчетам, он контролировал к настоящему времени около сорока процентов нелегального оборота оружия на территории бывшего Советского Союза. Эмиссары Рваного начали обживать рынки Западной Европы и стран развалившегося Варшавского Договора. Речь шла уже не только о пистолетах и автоматах, но о самых современных зенитных комплексах, минометах, установках залпового огня, противотанковых ракетах и даже истребителях. Из базук и минометов, купленных у людей Гоги, палили друг в друга сербы с хорватами. У Рваного целая сеть поставщиков, среди которых немало офицеров и прапорщиков армейских групп и частей. Когда государство перестало стыдиться оружейного бизнеса и открыто признало, что торгует оружием, у многих военнослужащих тоже лопнули моральные подпорки. Тем более что офицерство из достаточно зажиточной касты перешло в категорию малообеспеченной и люмпенизированной части общества.

Особенно дружеские отношения у Рваного сложились с командованием Отдельной армии. Начальник особого отдела Дцамян напрямую связан с "экспедиторами" Гоги. Служебное положение позволяет ему прикрывать все незаконные операции с оружием и техникой.

– Я читал об этом в обзорном отчете, - сказал Акопов.
– А что Гоги любит? Водку, селедку, девочек, пинг-понг? Должен же он что-то любить, кроме денег?

– И водку любит, и селедку, и девочек, - усмехнулся полковник.
– А пинг-понг ему заменяет баня. В Краснопресненских бывает два-три раза в неделю. Гудит часами. С месяц назад, например, очень весело мылся с генералом Ткачевым, командующим Отдельной армией.

– Тогда поговорим о деталях... В какое время приезжает в бани, сколько человек сопровождают, на каких тачках, где их оставляют?

Полковник достал компьютерную распечатку.

– Здесь вся информация. Запомнишь?

Через несколько минут Акопов вернул листки.

– Готово. Второй номер?

– Федя Монастырский. Из славянской группировки. Игорный бизнес, контроль авторемонтных станций, сеть кафе и ресторанов. Почти легальное дело, большие деньги и большая дружба с людьми из властных структур, вплоть до правоохранительных. Никакого отношения к заговору, в отличие от Рваного, не имеет. Ненасытная утроба -и только.

– Понял, - кивнул Акопов.
– Голова для счета.

– Вот именно, - сказал Рябушев.
– Отдаю Федю по одной причине - его дружеские объятия кое для кого становятся слишком тесными. А взять на горячем не можем. Также, как и Рваного.

– А что любит этот друг больших людей?

– Пожрать любит. На Алексеевской есть кафе "Ласточка". Тихий уголок, готовят прекрасно. Монастырский почти каждый вечер здесь ужинает.

У него свой кабинет. За столом решает самые щепетильные вопросы. Обычно Федю пасут две гориллы.

Возле двери в кабинет, со стороны общего зала, у них свой столик.

– Значит, Федя в кабинете один?

– Нет. Как правило, с гостями. С нужными людьми. Или со своим бухгалтером Кругловым. Федя зовет его министром финансов. Вот фото Круглова.

Между прочим, закончил аспирантуру Плехановки... Ученик нынешнего председателя Верховного Совета.

– План кафе имеется?

– Вот, держи.

– Кто третий?

– Дуся Алмаз. Крестник Лаврентия Павловича - вышел после первой отсидки по амнистии пятьдесят третьего года. Правда, вскоре снова загремел. И утихомирился только после того, как получил мощный и устойчивый радикулит. Живет на природе, на даче в Донине - это по Горьковской дороге. Повар, врач, массажистка и десяток мордоворотов. На старости лет Дуся подался в политику.

Наверное, хочет в будущем баллотироваться в Верховный Совет. Пока же на деньги от рэкета ларьков и грузоперевозок финансирует радикальные движения. И на всякий случай - некоторых чиновников.

Причем, что любопытно, среди них немало участников заговора. Совпадение?

– Не понимаю, - задумчиво сказал Акопов.
– Не понимаю, зачем эти лезут?

– Чиновники?

– Нет, воры в законе. Если допустить, что заговор удастся, то Рваного и Алмаза новые власти непременно посадят. Или застрелят при попытке к бегству. Или удавят втихаря.

– Тут ты не прав, - сказал Рябушев.
– Не будут их убирать при попытке к бегству. Наоборот, устроят показательный процесс, объяснят народу, как замечательно начали бороться с организованной преступностью, в отличие от предыдущих товарищей.

Эта самая преступность теперь долго будет красной тряпкой, которой возбуждают толпу перед выборами или после переворотов.

– Пусть так. Но неужели воры не догадываются, куда суют головы?

– Догадываются. Однако надеются, что великая криминальная революция поможет въехать на плечах заговорщиков в настоящую власть. Легализует и бизнес, и их особы. Между прочим, Рваного с Алмазом мне жалко.