Грязные игры

– Извините, - сказал Седлецкий.
– Может, вы и вправду из милиции. А может, из банды. Вон в газетах рассказывают чуть ли не каждый день... как бандиты, переодевшись в милицейскую форму, щупают на дорогах дальнобойщиков.

Младший лейтенант поморщился, почесал пальцем затылок под фуражкой, но подначку проигнорировал.

– Чего везем?
– спросил он довольно миролюбиво.

– Так помидоры же!
– буркнул Вася.
– Глухой, что ли, командир?

– Понятно, что помидоры. А под помидорами чего?

– А чего там может быть?

– Не знаю... Может, самопальная чеченская водка. Может, неучтенные стволы. Мало ли чего можно напихать в такую дуру! Ладно. Пошли смотреть.

Вася повел младшего лейтенанта к двери фуры.

Гаишник с автоматом на пузе бдительно следил за Седлецким и Мирзоевым, словно боялся, что они впрыгнут в кабину и унесутся в сияющую даль, давя всех на пути и поливая дорогу самопальной водкой.

Через минуту Вася с лейтенантом вернулись. Водитель был мрачен. Перехватив взгляд Седлецкого, он выразительно потер пальцы. Интересно, подумал Седлецкий, сколько дать?..

– Предъявляйте разрешение - и можете ехать, - сказал младший лейтенант и снял фуражку, обнажив застенчивую молодую лысинку.
– Ты гляди, жара какая, спасу нет... А ведь только солнце встало.

Что днем будет!

– Сейчас поищу разрешение, - усмехнулся Седлецкий.
– Оно, наверное, в бардачке завалялось.

– Слушай, командир, - вдруг сказал Мирзоев.
– У тебя связь с городом есть?

– Куда звонить собрался?

– Твоему начальнику. Расскажу, как ты нас, защитников родины, на бакшиш раскалываешь.

– Какой еще бакшиш, товарищ прапорщик?

– Знаешь, Алексей Дмитриевич, - повернулся Мирзоев к Седлецкому, - я слушал и думал: когда же проснется совесть у этого, так сказать, милиционера?.. Нет, не проснулась. При вывозке сельхозпродуктов в больших количествах за пределы края нужны лишь документы, подтверждающие, что помидоры, например, не украдены, а куплены. Для нас никакой справки не нужно - в документах ясно сказано, где и с какой целью проведены закупки.

– Тогда поехали, - буркнул Седлецкий.
– Не мог раньше просветить, юрисконсульт?

– А ты не спрашивал, - пожал плечами Мирзоев.

Младший лейтенант косо надел фуражку и попытался что-то сказать, но Седлецкий отмахнулся:

– Молчи! Знаешь, почему у нас милицию не любят? Потому что в ней есть такие говнюки, как ты.

Не успели отъехать по трассе от поста ГАИ, как сзади послышалось завывание милицейской сирены. Вася посмотрел в зеркало и вздохнул:

– Менты гонятся... Во насели!

Шустрый милицейский "жигуленок" с мигалкой и сиреной обогнал рефрижератор и остановился у обочины. На дорогу выпрыгнул давешний младший лейтенант. Он улыбался еще издали.

– Чую, придется прорываться с боем, - сказал Седлецкий.
– Вон как лыбится. Наверняка очередную гадость придумал. Нет, в нашей веселой стране ничего нельзя планировать. Обязательно в самый неподходящий момент вылезет из кустов младший милицейский лейтенант и спросит: а чего вы тут, ребята, делаете?

Но Седлецкий ошибся.

Светски улыбаясь, младший лейтенант сказал:

– Кажется, у вас холодильная установка не включена. Когда мы с водилой в фуру заглядывали, я думал: сейчас холодненького нюхну. А то жара, спасу нет. Но холода не было.

– Забыл, блин!
– хлопнул себя по лбу Вася.
– Спасибо, командир...

– Из спасибы не напьешься.

– На!
– Седлецкий протянул в окно пригоршню смятых купюр.
– На, родной! Доволен?

Младший лейтенант разгладил деньги, сложил и сунул в карман. Сплюнул на колесо "КамАЗа" и с достоинством пошел к своему "жигуленку". Вася резко взял с места.

До Армавира доехали без задержек. Перед мостом через Уруп стоял скромный зеленый "уазик"

военной автоинспекции. Облокотясь на капот, зевал молодой старлей в тщательно подогнанной форме.

– Кажись, нас дожидает, - сказал Вася.
– Вон поворот на Армавир. А вон речка. Как и договаривались.

"КамАЗ" притормозил около машины ВАИ.

Седлецкий выбрался на дорогу и представился.

– Ну, мужики!
– раздраженно сказал старлей.
– Я уж тут почти три часа припухаю.

– Виноват, товарищ старший лейтенант!
– прогнулся Седлецкий.
– Милиция прицепилась.

– Полетели, полетели, - сказал старлей, строго оглядывая "КамАЗ". Хотел бы я знать, что вы туда напихали? Из-за чего такой шухер?

– Сами удивляемся, - пожал плечами Седлецкий.
– Нам ведь только приказали доставить груз.

Предгорье кончилось. Зеленые холмы постепенно отступили, и вокруг машины поплыла бурая равнина, расчерченная прямоугольниками желтых убранных полей, черной пашни и светло-зеленых овощных плантаций. В поймах мелких рек овощевники, окруженные белесыми прозрачными вербами и пирамидальными тополями, наступали на серые высокие тростники. В поле двигались машины и крохотные людские фигурки - рабочий день разгорался.

Показался Кропоткин - разбросанный малоэтажный город на кубанском берегу. Вдали над садами поднимались вяло дымящие трубы. Едва кончился город, Седледкий неожиданно задремал, а когда открыл глаза от солнца, они миновали последние строения на окраине Тихорецка.

– Расскажи что-нибудь, Турсун, - зевнул Седлецкий.
– А то опять засну.

– Ну и спи, - сказал Мирзоев.
– Что я тебе, телевизор?

– Тогда я почитаю стихи, - пригрозил Седлецкий.

– Если собственные, то мне, думаю, лучше выйти.

– Не бойся, - вздохнул Седлецкий, - я пишу только отчеты.

И он начал размеренно читать "Скифов". Мирзоев каменно уснул на третьей или четвертой строфе. А Вася неожиданно резко затормозил, потряс головой и попросил:

– Не надо! Уже руль не держу от вашего ля-ля.

Как гипноз!

– Дикари, - с грустью обронил Седлецкий.

Вася начал рассказывать содержание крутого полицейского фильма, который недавно крутил по своему видику. Этого хватило надолго - с причмокиванием, меканьем и матерными междометиями-до станицы Кущевской.