Гудвин

Комаров потерпел фиаско и на кухне. Разогнувшись с протяжным рыком, он вытер пот с лица рукавом и вновь отпихнул группу поддержки. В его распоряжении остались двери в зал и в сарай. Сняв фуражку, он обмахал ей потное лицо и вновь натянул на затылок. Тогда-то, видимо, его и посетила гениальная идея. Он подошёл к лестнице на чердак и, неуверенно взявшись за хлипкие перила, встал на первую ступеньку.

В этот самый момент мы с Сергеем поднялись по парадной лестнице и, увидев дверь открытой, вошли.

– Ну что вы там забыли, Владимир Владимирович?
– увещевала капитана Елизавета Михайловна.

Андрей решил не принимать участия в фарсе. Только увидев нас, он двинул прочь от импровизированной сцены - 'Возвращение мужа из командировки' - и гаркнул нам.

– Чё надо?

– Здорова, Андрюха!
– сказал я, улыбаясь.

– Ну?
– повторил он грубо, подойдя к нам.

– Да письмо принесли. Не знаю, тебе или не тебе.

– Какое ещё письмо?
– он обернулся, чтобы посмотреть на комичное дуо. Комаров уже

откинул люк на чердак и почти скрылся внутри, но Лизавета Михайловна ещё держала его за штанину.

Я протянул ему конверт. Даже не взглянув на бумажку, он сунул её в карман трико.

– Чего у тебя происходит-то?
– я не сводил взгляда с лестницы.

– Да Комаров головой ударился, - раздражённо ответил Урусов.

В этот момент капитан уже скрылся под потолком, а учительница литературы забралась следом и стояла теперь на лестнице, вещая что-то неразборчивое в люк.

– Типа, обыск, что-ли?
– спросил Сергей в спину Андрею.

– Не знай, - пожал плечами он.

– Того гляди, они подерутся сейчас.
– ухмыльнулся я.

– Ну кого ещё там принесло?
– раздражённо гаркнул Андрей, повернувшись ко мне.

Я посмотрел на него с удивлением, а затем услышал стук ботинок внизу. Миша пришёл дополнить нас, грозно сверкая глазами в свете лампы из прихожей.

– Здорова, Михан!
– обрадовался я. Он не ответил.

– Ну а тебя чего принесло?
– Андрей упёр руки в боки.

Когда Миша взошёл на крыльцо и мы пожали ему руку, из прихожей донёсся грохот. Елизавета Михайловна успела отпрыгнуть когда капитан вывалился из люка со шлейфом из жёлтых листков и папок, словно комета. Документы разлетелись по всей комнате, покрыв Комарова толстым слоем. Через несколько секунд, под непрекращающиеся упрёки старой учительницы, он поднялся и принялся собирать награбленное. Вздохнув, Андрей пошёл ему помогать.

– Ну чего ты делаешь?
– возмутилась Елизавета Михайловна.
– Думаешь, он тебе спасибо скажет?

– Нет, - ответил Андрей раздражённо.
– Он свалит быстрее. Да и вообще, вам какое дело?

Ответ заткнул даму на время, достаточное для того, чтобы все папки и листки собрались в аккуратную стопку, которая перекочевала под мышку Комарову. Андрей

даже поправил его фуражку. Не переставая усиленно моргать, тот двинул навстречу нам.

– Здрасьте, капитан, - отсалютовал я.

Капитан почему-то не обратил на приветствие никакого внимания. Зато Миша получил его сполна.

– Не нравишься ты мне, - Комаров ткнул его в грудь пальцем свободной руки.
– Чё ты тут делаешь?

– А тебе какое дело?

– не моргнув ответил Миша, не остыв от перепалки со своей новой знакомой.

– А ну пошли в участок, - капитан выпятил небритый подбородок.

– Да сейчас, - ухмыльнулся Миша.

– Как же!
– поддакнул я и гадко осклабился.

– Конечно, - кивнул Сергей и ухмыльнулся.

И мы втроём развернулись, чтобы гордо ретироваться. Но не тут-то было.

– А ну стоять, - ровным голосом скомандовал капитан. Мы синхронно обернулись и увидели в его руке пистолет Макарова - самое бездарное оружие на страже закона. Однако, с такого близкого расстояния сработает и молоток, поэтому мы не на шутку испугались.

– Бежим!
– крикнул я и ринулся вниз по лестнице без оглядки.

Мысль о том, чтобы справиться о товарищах, не посетила мою голову. Я слетел вниз к калитке и в этот момент услышал выстрел. Не почувствовав никаких изменений в теле, я продолжил бежать что было сил, пока не выдохся окончательно. Только тогда я осознал, что стою в глубоком снегу у белой стены дома культуры.

Оглянувшись, я увидел в полумраке Сергея, который выдохся ещё раньше моего и еле ковылял, стараясь попадать в мои следы. За его плечом, вдалеке, шла процессия в виде Комарова с пистолетом и Мишей со вздёрнутыми руками. Они прошагали через дорогу и скрылись в берёзовой роще.

– Вот засада, - выдохнул я.
– Это не тебя подстрелили?

– Нет, - Сергей состроил гримасу.
– Чего делать будем?

Мы оба знали, что именно надо делать, и это нам обоим не нравилось. Я протянул кулак. Сергей помялся мгновение, а затем протянул свой. 'Цу-е-фа!' - отсчитали мы. Я выкинул ножницы, Сергей - камень.

– Чёрт!
– воскликнул я. Снег под ногами таял, штаны намокали с ужасающей скоростью.

Я достал телефон и, удостоверившись, что сигнал, к сожалению, есть, нашёл номер в записной книжке.

– Юрий Михайлович, здравствуйте!
– сказал я в трубку наиболее благожелательно.
– Это друг вашего сына. Миша попал в беду. Нет, не как обычно, а намного хуже!

21

Сначала Миша шёл с высоко поднятыми руками, подгоняемый злобным рычанием капитана. Он не оборачивался, но знал, что старый чёрт едва держится на ногах. Однако, когда ему пришло в голову опустить уставшие конечности, Комаров пальнул в воздух. Какая-то дворовая лайка завопила из-за приоткрытой двери одного из домов.

Ближе к середине бесконечно-долгого, как показалось Мише, пути, атмосфера немного наладилась. Капитан не сказал ничего конкретного, но когда Миша в очередной раз решил опустить руки, то не почувствовал свинца в теле.

Они прошли по мёрзлому чернозёму, затем по заснеженной площадке перед деревянным домом культуры Аксентиса. Когда перед ними вырос бронзовый неизвестный солдат, Комаров приложил пальцы правой руки к виску. За солдатом зеленела покатая крыша хозяйственного магазина, а под ней - ржавая дверь отдела полиции. Миша вошёл, словно к себе домой.