Гудвин

– Чё-то вы задумали тут, - сказал он с подозрением.
– Но я проверю.

В этот момент дверь отворилась и в небольшое помещение протиснулась запыхавшаяся Зина. Крякнув, капитан поднялся из-за стола.

– Это ты вовремя, Зинка, - благостно сказал он.
– Поехали. Проведаем учительницу.

Он отстегнул Кожемякина и выпихнул его на улицу. Поохав, Зина махнула кулаком Максиму и выскочила вслед за ними.

17

По утру Миша не потерял решимости относительно дома номер одиннадцать. Он поднялся раньше нас и добрался до берёзовой рощи по полю в обход деревни. За хлипкой дверцей калитки, совершенно неожиданно для него, оказалась чья-то широкая спина.

– Эй!
– машинально выкрикнул он и приготовился к атаке.

Низкорослая фигура в пухлой шубе, поролоновых штанах и чёрных валенках выронила две огромные сумки. Те грохнулись в снег, рассыпав содержимое в виде консервов, хлеба и овощей. Миша сильно удивился, когда фигура оказалось Ларисой Ивановной, фельдшером из Аксентиса. Та сделала оборот, который дался ей с трудом в массе зимней одежды, и набросилась на него с проклятиями.

– Разве можно так пугать! Совсем сдурел? Нарожали идиотов!
– взорвалась та, замахав руками.

– Да я просто тут вот...
– только успел открыть рот Миша.

– Что? Что - 'это'?
– красные щёки Ларисы заставили его вспомнить, когда он видел

солнце в последний раз.

– Я шёл и, в общем, решил зайти, - он нервно пожал плечами.

– А знаешь, что! На вот!

Она не без труда достала из кармана связку ключей на большом алюминиевом кольце и швырнула в него. 'Больно надо! Тоже мне!' - и заковыляла прочь, оставив Мишу в полном недоумении.

Он ещё некоторе время послушал скрип удаляющихся шагов, затем подобрал ключи и повертел в руках. Жёлтая занавеска в ближайшем к крыльцу окне едва заметно колыхнулась. Собрав все продукты обратно в сумки, он занёс их на крыльцо.

За дверью в избу его ждал кот, которого привлекло знакомое шуршание. Интерьер практически не изменился - те же журналы, поднятые с пола и уложенные на столе, та

же раскиданные поленья. Миша отволок снедь на кухню, осматриваясь, чтобы никто не выпрыгнул на него с ножом или сковородкой.

Там он вывалил содержимое сумок на стол и удивился количеству провианта: свежее мясо, макароны, армейская тушёнка, килька в томате, хрустящий ржаной хлеб, конфеты 'Мишка на севере', множество овощей. Миша вдруг ощутил дикий голод. Он обернулся и раздвинул циновку. За ней, в комнате, ничто не намекало на присутствие в доме кого-либо ещё. Только гудение компьютера разбавляло тишину.

– Макароны по-флотски будешь?
– спросил он в пустоту комнаты, отмахнувшись от норовивших запутать его прутьев циновки.
– Я только их умею готовить.

Никто не ответил.

– Ну и ладно.

Приложив одну из холодных банок тушёнки ко лбу, Миша поставил на огонь кастрюлю с водой и достал сковородку. Через двадцать минут приятно шипящая масса из макарон и мяса перекочевала в тарелку. Наморщив лоб, Миша отсыпал половину обратно на сковороду, и пошёл к столу.

– Лариса сказала, что больше не придёт, - звонко чавкая, сказал он.
– Ей, говорит, это осточертело.

Снова никто не ответил, но за печкой слева раздавались щелчки клавиатуры.
– Комаров сильно обиделся. Знаешь его? Полицейский из Аксентиса.

Кот запрыгнул на стол и заискивающе посмотрел Мише в глаза. Миша перестал жевать, но потом взял себя в руки и показал животному язык. Тот был научен опытом, и в дополнение к жалостливому взгляду протянул переднюю лапку. Сердце Миши дрогнуло и он протянул коту ложку с макарониной и куском мяса.

– Я показал ему твою фотографию. Скоро он перевернёт здесь всё вверх дном.
– соврал доморощенный детектив.

Он не ощутил никакого удовольствия от монолога в пустоту и поэтому сосредоточился на еде, разглядывая глянцевую обложку журнала с Анной Курниковой в главной роли. Внезапно его стало раздражать собственное чавкание и он попробовал жевать с закрытым ртом. К его удивлению, это не помогло и тогда он вовсе перестал.

И тут же понял, в чём проблема. За печкой кто-то плакал. Почти не слышно, с редким всхлипыванием. Словно потерявшийся в лесу ребёнок. Поджав губы, Миша снова протянул ложку коту и уставился в журнал отсутствующим взглядом.

Так прошло несколько минут, после чего снова стало тихо. Потом зашуршала колыхнувшаяся циновка, а затем раздалось поскрипывание ложки по сковороде. Ещё через минуту снова тихо защёлкала клавиатура.

Сначала Миша хотел выскочить из-за печки и крикнуть что-то вроде - 'Ты арестована!' И уже отодвинул стол, чтобы сделать это. Но потом задумался и опустил взгляд в тарелку.

– Что с тобой не так?
– спросил он наконец, делая акцент на слове 'тобой'.

– А что с тобой не так?
– язвительно ответила Саша.

Миша вздохнул, ощутив, насколько непростой разговор его ожидает. Как и везде в Ближневехах, а так же и во всех остальных деревнях в округе, дома водопроводом не оборудовались. Говорили, что у Лизы дома висели настоящие батареи отопления, но я их никогда не видел. Миша поставил чайник на плиту, чтобы добыть горячей воды, и положил тарелку в таз под рукомойником. Туда же отправились сковорода и кастрюля.

– Как тебя зовут?
– крикнул он из кухни.

В ответ снова было молчание. Он насупился и подождал немного, после чего решил попробовать ещё раз.

– Меня Миша.

– Саша, - негромко ответила Саша.

Необычное чувство овладело Мишей. Он обратил на него внимание только тогда, когда вышел обратно в комнату и подошёл к столу с компьютером, за которым сидела девушка. На экране монитора висел открытый чат.

– Значит, это ты - тот самый Гудвин?, - прогнусавил Миша и взял с её стола грязную тарелку.

– Пожалуйста, уходи, - дрожащим голосом сказала Саша, когда он скрылся за циновкой.

– Не дождёшься, - прозвучало из кухни. Послышался звон жестяного рукомойника и шум падающей на пластиковый таз воды.

Примерно через четверть часа Миша посмотрел через циновку. С этой позиции он видел лишь Сашину правую босую ногу.

– Я не уйду отсюда пока ты не расскажешь мне всё, что знаешь, - отчеканил он и добавил высокомерно.
– И я не решу, что этого достаточно.

Его голова скрылась в проёме, послышался звон посуды.

– Я могу подсыпать тебе в чай снотворного, - негромка ответила ему Саша.
– Или ударить тебя поленом по голове. Или дождаться, когда ты снова напьёшься.