Гудвин

в комнату и предстал перед своей собеседницей, уперев руки в бока.
– И ты должна позвонить Комарову и рассказать о том, что была там ночью!

Вместо ответа Саша пожала плечами и надела наушник на второе ухо. Судя по всему, она превысила дневную норму разговоров с людьми. А может быть и месячную.

– Я понял, - раздражённо кивнул ей Миша.
– Тогда я пойду и расскажу.

Не забывая греметь чем попало, Миша собрался в прихожей и ступил в коридор. Саша не обратила на него никакого внимания.

– Если что, я знаю, где тебя искать!

– крикнул он перед тем, как захлопнуть дверь. Не столько чтобы запугать Сашу, сколько обратить внимание на тщетность её положения.

18

– Вы уж извините нас, Лизавета Михайловна, - дежурно оправдался Комаров, стоя на пороге зелёного дома с лопатой через плечо. Он успел выпить на пути из Аксентиса, но пока держался на ногах - Мы с проверкой. Говорят, бандиты из соседнего Остовина схрон закопали в одном из дворов. Ваш надлежит проверить.

Елизавета Михайловна, кутаясь в халат, на мгновение изменилась в лице, но тут же взяла себя в руки. Старик Кожемякин засунул руки поглубже в карманы и принялся переминаться с ноги на ногу. Капитан обернулся и посмотрел через Зинино плечо.

– Готов поспорить, что если уж где и закопали, то вон под той яблоней.

Действительно, посередине двора среди изящных вишен росло корявое дерево, покрытое серебристым налётом.

– Как они, по вашему, забрались в мой двор?
– поинтересовалась Елизавета Михайловна вздохнув.
– И что им мешало в лесу закопать?

– Известное дело, - ответил Комаров, не дрогнув мускулом.
– Забрались они ночью, пока вы спали. А в лесу мы бы схрон быстренько обнаружили. Вы уж поверьте.

И, улыбнувшись, он пошёл к дереву, чтобы избежать навязчивых вопросов. Копать ему пришлось совсем недолго. Уже через полчаса, когда вокруг дерева образовалась довольно глубокая траншея, лопата ударилась о что-то твёрдое. Зина задёргала капитанов рукав, прикрикивая: "О! О!", а Кожемякин нетерпеливо потёр руки. Всё это происходило под острым взглядом старой учительницы, укутанной в старую коричневую шубу.

После быстрых махинаций Комаров вытащил из ямы земли грязный и холодный ящик со сгнившей деревянной ручкой на крышке.

– Видели это когда-нибудь?
– спросил он Елизавету Михайловну участливо.

– Нет, - отрывисто ответила она.

– Конечно, нет.
– буркнул капитан и вежливо поинтересовался.
– Можно у вас дома

осмотреть?

И они отправились в дом. После того, как ящик отмыли, Комаров поставил его на стол и отомкнул защёлки. Перед глазами собравшихся предстали плохо сохранившиеся пухлые пачки оранжевых рублей с портретом Ленина. Комаров достал один из свёртков и разложил бумажки на столе.

– Ничего не понимаю, - промычала Зина и обратилась к Комарову.
– Когда, говоришь, банк-то грабанули?

Комаров посмотрел на неё отсутствующим взглядом, помахивая банкнотой, а затем спросил Елизавету Михайловну:

– Будьте добры листок бумаги и ручку.

Та покорно достала из шкафа требуемое и протянула капитану. Тот начеркал на листке какие-то каракули и протянул его учительнице.

– Зина, - объявил он ровным голосом.
– Немедленно обыскать помещение на предмет улик.

– Каких?
– та широко раскрыла глаза.

– Любых.
– отрезал Комаров и сел за обеденный стол.

Елизавета Михайловна вперилась в листок, на котором капитан вывел:

Капитан отделения полиции ПГТ Аксентис Комаров В.В.

Установил

Постановление

Во дворе дома номер восемь гражданки Елизаветы Михайловны Рукосуевой в деревне Ближневехи обнаружен металлический ящик, наполненный советскими банкнотами датой тысяча девятьсот семьдесят седьмого года печати.

Постановил

Провести обыск в доме номер восемь деревни Ближневехи.

Дата, подпись

– Уважаемый, вы так просто обыск проводить не можете, - возмутилась Елизавета Михайловна.

Она хотела что-то добавить, на Комаров её перебил.

– Да, да, - согласился он, перекинув ногу на ногу.
– Должно быть двое понятых, я помню. Вот они у меня и есть: гражданин Кожемякин.

Бородатый старик посмотрел на них с некоторым удивлением.

– И гражданка Протопопова.
– он указал на Зину.

– Позвольте, - не согласилась старая учительница.
– Это же ваша коллега.

– О, нет, - капитан дыхнул в неё водочными парами.
– Это она вчера была коллегой. И

завтра будет. А сегодня у неё отгул.

После двух часов детального осмотра всех шкафов, антресолей, подкроватного пространства, чердака и погреба, на столе на кухне образовалась гора различных бумаг. Капитан, бегло просматривая каждый документ, отбрасывал его в сторону.

Когда ему попалось вчерашнее письмо из следственной от девяносто первого года, в комнате наступила тишина. Медленно сканируя каждую строчку, Комаров прочитал требование и, опустив лист, уставился в заиндевевшее окно напротив. Троица застыла в ожидании.

– Зина, - наконец вышел из забвения капитан и наморщил лоб.

– Чого?
– глухо отозвалась та.

– В четырнадцатой Аксентиса бухгалтерия где находится?
– спросил он, имея ввиду

среднюю школу городка.

– В сельсовете, где ж ещё.

– В сельсовете.
– он немного помусолил слово.
– А в Ближневехах сельсовета нет. Или

есть?

– Контора тут была, - пробубнила Зинаида после недолгого молчания.
– Лет двадцать

назад.

Комаров подошёл к окну, которое выходило на магазин, и показал пальцем на соседний с ним особняк Андрея Урусова.

– Вот эта, что-ли?

– Она, да.
– ответила Зина.

Капитан потребовал изъять ящик с деньгами и отвезти его и замученного работягу в участок. После этого он вышел на улицу и сделал добрый глоток из бутылки. Молчавшая до сих пор Елизавета Михайловна наконец обрела дар речи и вылетела вслед за капитаном с требованием объяснить суть дела. За ними вышли Кожемякин с Зинаидой.