Гуль. Харизма +20. Том 2

Мы поднялись к двери, Гринботтом потянулся к цепочке колокольчика слева, но Мэдлин вдруг произнесла:

— Стой.

Ведьма смотрела ниже, туда, где на двери был нацарапан символ из нескольких прямых линий. Он слабо мерцал, а когда Мэдлин дотронулась пяткой посоха, из символа выплеснулся световой поток. Мы разом отступили, дав место сформировавшейся голограмме. На пороге возник высокий индивид, мужчина, красивый эльфийской, андрогинной красотой. Но без перебора. Стройный, изящный, с тонкими чертами лица и длинными белыми волосами. Он был одет в нечто среднее между парадным мундиром и фраком, белый костюм, украшенный драгоценными эполетами, аксельбантом и с заколкой на галстуке в виде четырёхлучевой звезды. На поясе у него висел восточный меч, а взгляд был ледяным.

— Понимания и процветания, Грезящие, — заговорила голограмма. — Я Зимний, глава гильдии «Северная Звезда». Мой уровень двести второй. За этой дверью живёт НИП, который может оказать вам гостеприимный приём. Будьте свободны вдоволь насладиться и не забудьте поблагодарить его потом. Если же вы причините этому НИПу какой-либо вред, я гарантирую вам очень серьёзные неприятности.

Голограмма рассеялась, оставив нас в некотором удивлении.

— Что это? — спросил я.

— Не уверена, — ответила ведьма.

— А он ничего, — рассудила Лиззи, — ну, если вам нравятся такие. Мне нравятся.

— Я только слышала о подобном, — задумалась Мэдлин, чуть прищурив глаза. — Личная протекция «кита». Слишком большая редкость. НИПы живут и умирают, их место занимают другие, но похожие. Кому-то очень сильно понравился местный хозяин.

— Насколько реальны его угрозы?

— «Северная Звезда» — самая сильная из частных гильдий региона Сагнельслан, это очень далеко отсюда, вплотную к Вечной Стуже. Но, если учесть систему порталов, то небольшой отряд может высадиться в Щедрых Холмах и устроить охоту в любой день. Найти кого-то в «Новом Мире» тяжело, но, опять же, когда есть деньги и желание, рано или поздно любая цель попадётся. Так что да, проблемы они в принципе способны доставить. Скорее всего в деревне сейчас дежурит как минимум один игрок или НИП, которому поручено присматривать за местным хозяином.

Услышанное заставило задуматься. Ну почти всех.

— Так мне звонить или пойдём в таверну? — спросил гоблин. — Так! Я устал, я голоден, я звоню!

Скоро медная ручка, расположенная в середине двери, повернулась, и перед нами возник невысокий средней упитанности господин в седых кудряшках, остроухий и босоногий, как здесь было принято. Он с удивлением посмотрел на нас, пыхнул длиннющей трубкой и вложил руку в кармашек красной жилетки.

— Не ждал гостей сегодня. Да и компания какая! Добрый вечер!

— Что вы хотите этим сказать? — раздражённо спросил гоблин. — Желаете нам доброго вечера, или утверждаете, что вечер добрый и неважно, что мы о нём думаем?

— Ангус, — голосом более опасным чем яд орнитовеспа процедила Мэдлин, — прикуси язык, да посильнее.

— Вы посмотрите какие рожи меня окружают! Мой вечер не может быть до…

— Добрый вечер! — воскликнула Лиззи. — Вы миляга! Можно у вас переночевать?

Полурослик наблюдал за нами с хитроватой улыбкой, медленно потягивая дым, над его головой парил дескриптор: «Ульбо Штрумпинс, эсквайр (нотариус), путешественник, писатель, полурослик (НИП)». Никаких уровней. Странно.

— Что ж, темнеет, господа, проходите, устрою вам экскурсию по Штрумповой горке, покажу гостевые комнаты, столовую, атриум… но сначала ванну. О да, вам нужна ванна, друзья!

— У меня аллергия на воду, — огрызнулся Гринботтом.

— Что, вот так просто? — не поверил я. — Впускаете к себе в дом незнакомцев и чудовищ?

Полурослик выдохнул дымное колечко и доверительно сообщил мне:

— Поверьте, в прошлом я повидал немало и более странных вещей, мнэ-э…?

— Антон.

— Антон! Замечательное имя! Опять же, к нам в Дормстон дурной народ не ходит, я, во всяком случае, не встречал!

Ещё бы, — с таким предупреждением на двери.

Внутри нора полурослика, — или смиал, — оказалась именно такой, какой обещали праздношатающиеся созерцатели, то есть уютной. Почти все проёмы и даже стены были округлыми, их покрывала дорогая обшивка и резные деревянные панели, полы устилала плитка; мебель выглядела старой, но при этом качественной и проверенной десятилетиями. Свечные люстры, и настенные светильники, множество столиков и стульев, заваленных книгами тут и там; корни дуба, вплетались в декор большого атриума. В гостиной, или «каминном зале», как назвал его хозяин, был роскошный паркет, укрытый ковром, потрескивал аккуратный полукруглый камин, над которым висели портреты представительного полурослика и улыбчивой женщины того же племени.

Ульбо Штрумпинс провёл нас по обеденной, мельком показал большую кухню, гостевые комнаты и, наконец, ванную. Всё в смиале представлялось красивым на свой, особый манер, казалось, что это жилище было свидетелем каких-то историй, что в его стенах когда-то звучали голоса и смех, решалась судьба чего-то великого. И ведь кто-то смог воплотить это неповторимое чувство внутри виртуального пространства. Я осознал себя обманутым, но не мог не признать, что обманываться был рад.

— Здесь оставлю вас, гости дорогие, пользуйтесь ванной, не жалейте воды, дождь недавно заполнил бак. Позаботьтесь о себе, а я позабочусь об ужине.

Полурослик пошёл в сторону кухни, напевая что-то под нос.

— Никто не возражает, что первой окунусь я. — Мэдлин не спрашивала, а утверждала. — Лиззи, тебе влага противопоказана, Ангус, — тебе тоже. Антон… — Она чуть прикусила нижнюю губу. — Смотри сам.

— Дорогая, сочту за честь потереть тебе спинку, — сладким голоском пропел Гринботтом.

— Сочту за лучшее, чтобы ты даже к двери не подходил.

— Я прослежу! — вызвалась Лиззи.

Глянув ей в глаза, гоблин опечалился и не стал связываться.

Выдалась свободная минута, я уселся на пол. Думать ни о чём не хотелось, атмосфера этого места всё ещё влияла на меня, вызывая смешанные чувства. Я будто попал в квинтэссенцию понятия «дом». Впервые со времени заточения чувствовал такой уют. Впервые с тех пор, как покинул родину. Это было приятно, однако, меня оскорбляло осознание того, что всё являлось обманом.

Запах почвы, запах живого дерева, запах тепла и еды, запах свежего постельного белья и пыльной бумаги. Запах гигиенических средств и горячей воды из ванной. Дверь открылась через час и последний аромат усилился, повсюду расплылось облако пара. Мэдлин вышла, прикрытая только двумя чёрными полотенцами, но ещё без макияжа. Белоснежная кожа блестела от крема, глаза стали казаться меньше, а губы — бледнее, но даже так она была очень красива. Сама ведьма, вероятно, думала иначе, быстро отвернулась от меня и пошла в гостевые комнаты. Мумия одним предупреждающим жестом остановила гоблина, бросившегося вслед, отправилась сама.

— Я следующий! — закричал Гринботтом, бросившись в горячую, полную пара ванную.

— У тебя же аллергия.

— Нужно уметь преодолевать свои слабости, Антон!

Я тоже вошёл в покрытую запотевшим кафелем комнату с огромной дубовой бадьей, над которой с краю торчал медный кран. В полу имелась решётка слива, а кроме того я заметил небольшую раковину, мутное от конденсата зеркало, ватерклозет; на стенных крючках висели ковшики, мочала, щётки, корытца и полотенца, на полках благоухало мыло разных сортов. Полукруглое окошко под потолком было открыто, через него уходило тепло.