Гвоздь программы

Мне страшно захотелось услышать его голос перед своим опасным приключением.

Найдя в кармане листочек из блокнота, на котором он — своей рукой! — написал свой номер телефона, я набрала его, предвкушая, как услышу чудесный, глубокий голос.

Гудки, гудки, гудки…

Увы, вздохнула я, вешая трубку. Игоря не было дома.

Как жаль!

Почему-то я почувствовала себя одинокой, заброшенной и беззащитной. Иду невесть куда и неизвестно что пытаюсь там найти. А если учесть, что все это моя самодеятельность и в мои планы посещения «блудилища» я не удосужилась посвятить ни Ларчика, ни Пенса — ни-ко-го! — мне остается надеяться только на себя.

Стоило мне выйти за дверь, я услышала, как зазвонил телефон.

— Конечно, можно и вернуться, — пробормотала я, остановившись. — Но возвращаться-то не к добру…

Убедив себя в том, что вообще могли ошибиться номером, а я вернусь как последняя идиотка и в результате все мое предприятие провалится, я решила, что возвращаться не стоит.

И предоставила несчастному телефону оглашать своими истеричными призывами пустую квартиру и дальше.

* * *

Прождав еще какое-то время, Лариков пожал плечами и повесил трубку.

Саши дома не оказалось, а жаль. То, что он сейчас узнал, все меняло. Но…

В принципе, он сможет выяснить ситуацию и завтра. Отправит ее в больницу — именно там, как ему казалось, должно проясниться все окончательно.

Хотя сегодня старшая медсестра и пыталась уверить его в том, что никто из обслуживающего персонала больницы не мог совершить убийство и ночью дежурила сестра из тарасовского филиала Марфо-Мариинской обители, а это, по словам старшей, «девушка верующая, и даже помыслить о таком кощунстве грешно», Лариков тем не менее записал имя и фамилию дежурной сестры.

Сейчас было уже поздно, но завтра…

Он расслабился и позволил себе чашечку кофе.

В это время зазвонил телефон.

Он поднял трубку и услышал глухой голос:

— Вас просили прекратить расследование?

— Кто это? — спросил Лариков, затаив дыхание.

— Неважно, — ответил ему неведомый абонент, — я, кажется, задал вопрос и не получил ответа.

— Я не хочу обсуждать свою работу с человеком, который не потрудился мне представиться, — сообщил Лариков и уже собирался повесить трубку, но успел услышать недвусмысленное предупреждение:

— Будете продолжать — пеняйте на себя…

«Теперь уж точно будем, — усмехнулся Лариков. — Теперь становится еще интереснее…»

Узнавать, откуда поступил звонок, через АТС было бессмысленно — в подобных случаях пользуются таксофонами.

Но…

Лариков улыбнулся. Рыбка почти попалась. Интересно все-таки, чего ж они так испугались? Неужели, сами того не ведая, они с Александрой подошли слишком близко к разгадке?

Знать бы еще, какова она, усмехнулся он. А то нас боятся, а мы и сами еще ничего не узнали толком…

Вся надежда на завтрашний день. Наверняка дежурная медсестра могла что-то видеть и слышать. Лишь бы только согласилась рассказать. Дело получалось странное — те, кто что-либо знал, упорно не желали делиться секретами…

* * *

Уже перед входом в «Камелот» было ясно, кто предпочитает там тусоваться. Гордые «Харлеи» — в небольшом, правда, количестве — соседствовали рядом со скромненькими «Явами». Однако не оставалось никаких сомнений, что ночью, когда владельцами «железных коней» будет выпито столько пива, что голос рассудка будет окончательно заглушен, под крики «Йех-ху!» взревут моторы, лишая несчастных обывателей права на отдых, и они поедут по городу, уносясь прочь, дабы, выехав на ночное шоссе, начать бессмысленную и жестокую гонку…

Я благодаря Пенсу с шестнадцати лет находилась среди этих странных ребят и сама любила мчаться в ночи, пытаясь догнать неведомое, хотя мне иногда казалось, что я пытаюсь догнать саму себя. Поэтому я не боялась появиться в «Камелоте».

Половина посетителей меня знала. Правда, не всех из них я могла причислить к своим друзьям — я-то привыкла тусоваться с «Волками», а «Ангелы Ада» мне казались просто придурками, которые подражают «западному образцу», причем делают это так пошло и безвкусно, что становится тошно от одного их вида. В «Камелоте» же в основном были представлены именно они.

Нет, не подумайте, что там происходили драки — все было довольно спокойно. Дальше взаимных подколов не шло. Это место пытались сберечь как одни, так и другие.

В последнее, правда, время помимо моих ненормальных знакомцев там стали появляться представители породы «гоблинов», и поэтому я перестала здесь бывать. Как и Пенс. Не очень-то приятно видеть квадратные физиономии. Тем более что приходится часто «делать ноги» — эти ребята не любят, когда им перечат.

Еще в «Камелот» стали захаживать «бизнесмены», и тогда уже там началось полное падение. Поскольку появились «подруги «бизнесменов», которыми зачастую оказывались девицы совершенно непристойные, и вот уже бар постепенно стал обрастать таким мхом, что от него осталось одно название.

Впрочем, бывали дни, когда все-таки там правили бал байкеры, и сегодня как раз был именно такой день. Они назывались «днями круглого стола».

Я спокойно вошла внутрь и сразу услышала:

— Сашка? Привет!

Обернувшись, я встретилась взглядом с Витей Гусевым и страшно обрадовалась. Теперь я могла вполне быть уверена в собственной безопасности — Витя отличался мощным телосложением и крутым нравом.

— Привет, — улыбнулась я ему в ответ. — Пенса не видел?

Надо же мне найти причину, почему я тут оказалась.

— Нет, его не было, — ответил Витька.

— Жаль, — лицемерно вздохнула я и сделала шаг к выходу, но Витька меня остановил:

— Сашка, ты торопишься? Может, выпьем по банке?

Именно этого я и добивалась. Теперь все окружающие видели, что я собиралась уйти, но Витька меня остановил. Положительно, вечер начинался с удачи!

— Не знаю, — протянула я, посмотрев на часы. — Если только недолго…

— Ладно тебе, — поморщился Витька. — Я и так тебя уже лет пятьсот не видал…

— Пятьсот? Я такая старуха?

Он рассмеялся и, приобняв меня за плечи, потащил именно туда, где удобнее всего было получить информацию — в святая святых «Камелота». К круглой стойке бара, где обычно тусовались избранные. И еще одно обстоятельство делало это место для меня привлекательным — оно располагалось на некотором возвышении, и поэтому оттуда хорошо просматривалось все помещение. Правда, там было жутко накурено, воздух казался синим, но это ничего. К этому я тоже была привычная, как и к реву мотоциклов.