Хагалаз. Безликая королева

С кончика носа упала прозрачная капля, оставив расплывчатые круги на воде. Хаара развернулась прежде, чем деревянный меч с шумом врезался в край бочки. Правой рукой она ухватилась за свой, стоявший рядом, и вовремя успела отразить новую атаку. Едва девушка отступила на шаг, последовал выпад и удар. Ещё один удар и ещё. Хаара успешно парировала их.

— Тебе не застать меня врасплох, Карлайл. Мне уже не шестнадцать, — девушка пригнулась, уклонившись от очередной атаки, шагнула чуть в сторону и нанесла секущий удар в район живота. Мужчина успел податься назад и его не задело.

— Ловко, не спорю. Но быть бдительной — лишь половина дела, — он снова бросился на неё. Девушка пригнулась, минуя летящий бутафорный меч, проскользнула у мужчины под рукой и, поравнявшись с ним, приставила деревянное остриё к вспотевшей мужской шее. Карлайл от души рассмеялся, обнажая ряд ровных, но уже пожелтевших зубов. Хаара удивлённо взглянула на него, ведь радоваться нужно было ей!

— Хорошо, ты победила...

— Иначе и быть не могло.

— Начинаешь зазнаваться, Хаара. Не к добру. Я же тебе поддался.

Девушка опустила тренировочный меч, взглянув на мужчину обиженно и осуждающе.

— Прекрати делать вид, будто боишься применить силу. Если будешь вечно поддаваться, как я узнаю, что может свалить меня с ног?

— Узнаешь, когда придёт время. Я тебе в этом не помощник, — Карлайл подошёл к бочке с водой, у которой недавно стояла Хаара, и тоже умыл лицо. Свежесть обдала разгорячившуюся вспотевшую кожу. Высокий широкоплечий мужчина с длинными тёмными волосами, высветленными редкой проседью, обладатель квадратного подбородка, усов и рубцеватого шрама под газом. Он усмехнулся отражению, про себя отметив, что выглядит ещё довольно неплохо. Бывший член тайного совета при дворе, командир стражи во времена правления покойного Дефоу. Когда-то король доверял ему, как никому другому. Оправдал ли Карлайл эти надежды, когда бросился за Хизер в море, надеясь, что она не убилась о скалы? Это ведь было против общепринятых правил. Никто не имел права спасать наследников, однако мужчина не мог равнодушно смотреть на то, как погибает ни в чём невинная девочка. Что сказала бы королева, будь она жива на тот момент? Наверное, сердце бы её не выдержало. Отчасти Карлайл радовался тому, что несчастная скончалась раньше мужа. Какая мать спокойно будет смотреть на детей, пытающихся убить друг друга? После рождения Ронана она совсем ослабла, и ушла из жизни несколькими годами раньше мужа. Карлайл скорбел. Королева нравилась ему. Во всяком случае, она не была из тех женщин, что ведут себя надменно в присутствии слуг, и всегда старалась сгладить конфликты, если такие возникали при дворе.

Сам Карлайл семьи не имел. Работа не оставляла времени на знакомства и ухаживания, иными словами, помешала вступить в брак, но за последние годы мужчина так привык к девушке, что она заменила ему дочь, о которой он мог только мечтать. И Карлайл не желал лишиться этого ребёнка, ни тогда, и ни теперь. Она скрашивала его подступающую старость, хотя мужчина не признавался себе в том, что годы берут своё. Он не смог увезти Хизер далеко от столицы, но безмерно радовался их новой размеренной жизни вне Архорда. Эпицентр кровавой жестокости остался позади. До определённого момента Карлайл был убеждён, что может навечно сохранить эту идиллию, спрятать принцессу от ужасов её родной страны, однако злой рок снова грозился разрушить их маленький мир.

Хаара бросила меч на землю. Ей не нравилась искусственная деревяшка, замена реальному оружию, жалкая имитация действительности. Ничто не наполняло руки той же силой, что сталь, рождённая в пекле. Ничто не вызывало в ней такого же трепета, как оружие, способное миловать и карать.

— Я так больше не могу...

— М? — мужчина развернулся, и к собственному удивлению обнаружил, что Хаара почти исподлобья смотрит на него. Он пригладил передние пряди волос, что намокли и прилипли к вискам. Несколько капель воды стекло с высокого лба.

— Собираюсь уехать утром.

— Куда это?

— В столицу.

— Зачем? Чтобы смотреть на бои веларов? Этого ты хочешь?

— Да и.… я хочу увидеть Его, — в голосе послышалась открытая неприязнь. Карлайл скривился, как делал это все последние дни. Мысли, что с незапамятных времён заняли голову Хаары, донимали его, и мужчина боялся, что скоро не сможет нормально реагировать на них.

— Хочешь тратить на это деньги?

— Ты думаешь, мне жалко монет?

— Ты их не зарабатываешь, чтобы жалеть, — мужчина скрестил руки на груди и облокотился на деревянную бочку. Напряженная поза его выражала протест. Девушка на иное и не рассчитывала.

— Что же, не буду утруждать тебя просьбами оплатить расходы, заодно избавлю от надобности присмотра.

— Ты забываешься, Хизер.

Девушка вздрогнула, услышав собственное имя, произнесённое с каким-то особым укоризненным акцентом. Оно резало слух, как острый клинок и вызывало волну неприятных воспоминаний. Незатейливой вереницей, друг да другом всплывали образы прошлого: высокие дворцовые своды, умирающий отец, что в бреду белой горячки выкрикивал имена детей, сражения, отнимающие жизни родных, кровь младшего брата, и холодная солёная вода, врывающаяся в лёгкие, последний возглас Иландара. Правила, которые были придуманы давным-давно, обрекли её родных на страдания, как и многие поколения ранее. Считалось, что только так можно удерживать единую крепкую власть в руках законного правителя. Убив тех, кого любишь, ты лишаешь себя не только соперников, но и уберегаешь от слабостей. Никто не использует семью для шантажа и провокаций. Истинный король не должен знать жалости.

Хизер вспомнила лицо Иландара, его искаженное лицо, перед тем, как упала в воду, как разум заволокло, а тело потянуло на дно. «Я должна была умереть», — эта мысль глубоко засела у неё в мозгу и не давала покоя уже многие годы. В тот момент Иландар казался ей истинным королём.

— Хаара... моё имя Хаара, — произнесла она тоном, не терпящим возражений.

— Послушай, Хаара, я не разделяю твоих чувств по поводу гибели брата, и мне чужда ненависть, которую ты питаешь к новому королю.

— Он не король, а трусливая шавка, — процедила девушка сквозь зубы. — Настоящий король мёртв. Его предали.

— Вот именно, Иландар мёртв. Этого уже не исправить.

— Он должен быть отомщён.

— Хаара, в жизни такое бывает...людей убивают другие злые люди, преследующие гнусные цели. Помни, что Иландар тоже пытался убить тебя ради трона, быть может, это отмщение за тебя.

— Как ты смеешь так говорить?! — возмутилась девушка.
– Мой брат исполнял долг, как и все мы! Ронан умер за то, чтобы наша страна никогда не подверглась опасностям из-за распрей, я готова была умереть за это, а ты смеешь осуждать Иландара? Он делал то, что делали наши предки столетиями, потому что так полагалось королю! Он никому не всадил нож в спину, мы сражались честно, и я честно проиграла.

— У тебя не было никакого боевого опыта, какая в этом честь? К тому же ты девушка.

— Иландар в этом не виноват! Я сама не хотела... я не хотела жить с этим бременем, Карлайл...

Мужчина тягостно выдохнул, чувствуя, что переубедить Хаару не удастся. Её лицо исказили враждебность и прикрытая равнодушием пытка. Рана из прошлого снова начала кровоточить.

— Хорошо, — согласился он, — тогда я поеду с тобой. У меня нет другой цели в жизни, кроме как защищать твоё высочество, пока не погибну сам. Ещё пару лет назад я сказал бы, что это безумие. Мы лишь посмотрим... и вернёмся, ты согласна?

— Как пожелаешь, — девушка отмахнулась рукой, будто пыталась избавиться от назойливой мухи, и направилась в сторону хижины, в которой они с Карлайлом ютились уже несколько лет. Размеренные дни. Сон, тренировки, отдых, приготовление пищи. Хаара уже и забыла, почему всё-таки решила научиться этому искусству, когда впервые подумала о том, что меч ещё может пригодиться. Иногда ей всё надоедало, и тоскуя по утраченной жизни, девушка уходила в лес, чтобы уединиться и послушать звуки природы. Здесь никто не донимал, не указывал, не опекал. Дворцовые своды, широкие лестницы и люстры заменили сосны, камни и душистая трава. Среди неё иногда встречался крохотный цветок палакун. Когда его касался ветер, он издавал лёгкий, едва различимый звон, а по стебельку скатывалась маленькая прозрачная капелька, похожая на слезу, от чего складывалось впечатление будто цветок кого-то оплакивает. Девушке нравилось сидеть здесь и вспоминать близких, те деньки, когда отец ещё был здоров, когда их жизням ничего не грозило, когда она могла улыбаться, шалить, объедаться сладостями. Иногда Хаара разговаривала вслух, представляя, что её слушают, но затем открывала глаза и вспоминала, что вся семья давно гниёт в склепе, что тела их уже разложились, а души попали в святую обитель Аридон, если таковая вообще существует. Она осталась последней, чудом выжившей в роду. Осознавая это, Хаара поднималась, шла обратно в хижину и продолжала делать то, что никогда не позволила бы себе раньше: крепко держать в руках меч, разучивать новые манёвры с ним и представлять, как в скором времени она отомстит ненавистному человеку. Каждый раз, когда Хаара думала об узурпаторе, её тело охватывала агония, и девушка, не способная совладать с этим чувством, нередко впадала в истерику.