Хагалаз. Безликая королева

— Но никто из вас это не остановил. Если один король создал закон, то почему бы другому его не отменить?

— Потому что никто из нас ещё не был королём.

— А у ваших предков не хватило духу?

— Ты невыносим... — Хаара опустила голову и поджала губы, чувствуя, что уже жалеет о выбранной компании. Этот мужчина смел рассуждать о том, в чём не разбирался. Разве он имел право судить о ситуации, в которой никогда не оказывался? Если бы Иландар мог предотвратить кровопролитие, он наверняка бы это сделал. Хизер отвергала саму возможность того, что брат повёл бы себя иначе. Внезапно Леоссар передвинулся и уже через мгновение оказался рядом с девушкой, а не напротив неё.

— Дай посмотрю, — он взял её за больную руку, и в следующий миг Хаара почувствовала, как пальцы пронзила боль. Она вскрикнула и с мукой стала наблюдать за тем, как кости выравниваются сами по себе, в руках мага, что казалось бы, ничего и не делал. Они словно ожили и вставали в верное положение, после чего срастались, вызывая острое чувство жжения. Девушка захотела вырваться, но в последнее мгновение сдержалась, не желая показаться слабой. Уже через пару минут Хаара подвигала пальцами. Они были в порядке, хотя эффект от болезненной процедуры никуда не делся. Девушка в смятении и испуге уставилась на руку, затем на мага, с которым уже была готова рассориться. Её пыл стих, и казалось, она даже забыла, о чём они беседовали несколько мгновений назад.

— Спасибо.

— Мечнику руки пригодятся.

— Ты можешь исцелять. Это потрясающе... если бы все лекари были такими...

— То люди не знали бы границ своего безумия. Давай вторую.

Хаара сначала не поняла, о чём идёт речь, как вдруг вспомнила о ране, оставшейся от укуса садала. Она уже научилась не замечать эту боль, однако некогда заживающее ранение снова начало гноиться. Видимо, она подхватила инфекцию, пока сидела за решёткой, и теперь неуверенно протянула руку мужчине. Леоссар достал небольшой ножичек, сунул его в огонь, затем соскоблил чернеющую корку. Хаара стиснула зубы, и всё-таки исторгла мучительный стон. Ей казалось, что Леос снимает с руки кожу, но несмотря на жгучую нарастающую боль, увечье постепенно затянулось. Девушка изо всех сил сдерживала выступившие на глаза слёзы. Ничего подобного ей не доводилось видеть раньше.

— Я мог бы спросить, где тебя покалечили, но думаю, ты не захочешь отвечать.

— Ты прав, — согласилась Хаара. — Кажется, я видела много ада в последнее время. Не пойми меня неправильно, у всех нас что-то болит, и не всегда это физическая боль.

— Понимаю.

— А я могу спросить, почему тебя изгнали? Эта метка... она правда делает мага проклятым?

— Нет. Она лишь не даёт ему возможности быть признанным своими же. Ну и пробуждает в окружающих ненависть к носителю. Люди в принципе не любят магов, но не всегда могут отличить их от своей расы. Мы же не летаем, не заставляем вещи говорить, и не пускаем в ход магию везде, где не лень. А метка Иннун... она делает нас заметными. У людей на этот счет существуют предрассудки, поэтому нас сразу же стремятся убить.

— Один человек говорил мне, что маги одиночки опасны, что из-за этой метки они становятся неуправляемо агрессивными, начинают убивать, и поэтому их выслеживают.

— Людям нравятся выставлять себя героями. Ты веришь во всё, что слышишь, принцесса?

— Нет, но...

— Но? — Леос пытливо уставился на неё, а Хаара смутилась, почувствовав, что не хочет вспоминать прошлое.

— Я видела своими глазами. Это... было отвратительно, меня стошнило и... потом всех, кто был со мной, убили. Кажется, только мне удалось сбежать, и с тех пор я столько раз видела смерть. Её несли и маги, и люди. Мне кажется всё, что осталось у Ревердаса — это смерть.

— И доводилось ли тебе стать причиной чьей-то смерти?

— Да. — Отозвалась девушка с сожалением, выдержав паузу. Губы мага тронула едва заметная улыбка, и он поднялся на ноги.

— Тогда есть смысл с тобой говорить. Давай спать принцесса. Я вижу, как ты измотана.

— Будем дежурить по очереди, — предложила Хаара.

— В этом нет нужды. Я поставлю защитный барьер, и никто не доберётся сюда, не разбудив при этом нас. Спи спокойно. Мы уедем с восходом солнца.

***

Хаара провалилась в крепкий и безмятежный сон. Вся тревога куда-то улетучилась, остались лишь дым, тишина, сияющее небесное полотно. Осознание реальности вернулось, когда маг потряс за плечо, а щека упёрлась в клок покрытой свежестью травы. Девушка мысленно выругала себя за то, что утратила бдительность, однако никаких происшествий ночью не случилось и утром они снова двинулись в путь. Было непривычно вновь спокойно орудовать обеими руками и не чувствовать при этом сковывающей боли. Хаара уже забыла, что такое комфорт и была искренне признательна мужчине за то, что он её вылечил. Пока что она не понимала, с какой целью был сделан этот жест доброты, а поинтересовавшись, получила довольно неоднозначный ответ.

— Считай, это моя благодарность за драку в таверне.

Хаара промолчала, на мгновение задумавшись, пришла ли в себя девушка, которую ей пришлось безжалостно приложить к печи, и ищет ли её городская стража. Наверняка, в Хаире уже подняли шум, ведь за одну ночь Хаара успела навредить стольким людям.

Они ехали вдоль извилистой, поросшей невысокой травой дороге. По правую сторону к горизонту тянулись рыжеватые холмы, левая часть степного пространства уходила в низину, где в хаотичном порядке были разбросаны редкие тощие деревья. Кое-где встречались солончаковые проталины, обрамлённые кольцом редкой колючей растительности. Небо припорошили лёгкие перистые облака, медленно текущие вперёд. Заприметив их, Хаара захотела молока и тут же усмехнулась этому желанию. Нужно было думать о таком раньше, в городе, а не в открытом диком пространстве.

— Задумывался, что мы находимся сейчас в самой неизведанной части континента? Впереди Дэррад, на севере Льёс. Из обоих мест никто никогда не возвращался, если верить слухам. — Заметила девушка, невольно пытаясь разрядить гнетущую обстановку.

— Горы Льёс однажды пересекли. Почти век назад. К тому же, к Большому Трезубцу проходили на кораблях.

— Да, но там не оказалось ничего, кроме вечных льдов и не менее вечного океана. Слишком холодно.

— Зато мы знаем, что сюрпризов оттуда не последует. О том, что находится в лесу, увы, не ведают ни люди, ни маги.

— А что, если это не так? Кто-то же написал легенды, повествующие о Шархадарт. Может, кому-то удалось увидеть их?

— Или придумать.

— Ты хоть во что-то веришь?

— Конечно, — отозвался Леос, — в то, что вижу.

— И всё? Разве так можно? Ты ведь не видишь, к примеру, короля, и что, из-за этого не веришь в него?

— Я знаю, что он существует. Это другое.

— А как ты проверяешь достоверность знания? Как узнаёшь, чьим слухам верить, а чьим нет?

— Короли существуют уже на протяжении сотен веков. Всегда можно отправиться в столицу и убедиться в этом.

— А что, если Шархадарт древнее? И сейчас мы едем в Дэррад, чтобы убедиться в этом.

Мужчина улыбнулся, но промолчал. Некоторое время они ехали в тишине, как вдруг Хаара снова заговорила.

— А давно ты скитаешься один?

— Несколько лет.

— И... у тебя есть какая-то цель? Или мечта?

— Ты сегодня слишком разговорчива, принцесса. Моя единственная цель — не умереть в ближайшем будущем. Этим мы с тобой и отличаемся.

— Я не собираюсь умирать, — возразила Хаара. — Да, звучит, конечно, не убедительно, но я не имею на это право.