Хамелеон 3

Поначалу Шарапов, конечно, не сильно спешил делиться итогами своей работы. Но после того, как Геркан на пальцах пояснил ему, что двигатели его конструкции, сколь бы замечательными они ни были, банально негде производить по причине физического отсутствия в стране производственной площадки для них, тот вынужден был дать задний ход и согласиться пойти на более близкое сотрудничество. Тем более, что в «процессе поиска истинны» товарищи инженеры пришли к выводу о возможности создания на базе существующего бензинового мотора его дизельного аналога. Естественно, при должной переработке ряда частей, вроде цилиндров, коленвала и топливной системы. При этом, ни Александр, ни все остальные, не могли знать, что нечто подобное в иной истории провернул в будущем один испанский инженер. Оставшись по завершении Второй Мировой Войны в состоянии экономического кризиса, испанцы не могли себе позволить новые автомобили, как не могли позволить и сильно прожорливые движки. Тогда-то в голову некоего Эдуардо Баррейроса и пришла идея модернизировать сохранившиеся еще со времен гражданской войны старые советские грузовики, переведя их на тяжелое топливо. И у него это даже получилось! Тысячи автомобилей были переведены с бензина на дизель, что позволило изобретателю заработать достаточно средств, дабы впоследствии открыть полноценный двигателестроительный завод. Но да то было дело иных времен, которые, кстати, уже вполне себе могли не наступить. Точнее, не наступить в такой же мере и последовательности.

— И еще, товарищи, — стоило только затянувшимся на целых пять часов обсуждениям подойти к своему логическому завершению, как слово вновь взял Геркан. — Чтобы вы понимали всю ответственность момента, поведаю я вам о том, как в США создавался двигатель «Либерти», более известный у нас, как М-5. Вы ведь в курсе, что это за мотор? — Дождавшись утвердительных кивков и угуканий, Геркан продолжил. — Так вот, вступая в Империалистическую войну, американцы неожиданно для самих себя выяснили, что у них, ведущей страны мира по автомобилестроению, вовсе не имеется достойного авиационного мотора. Что было обидно и накладно, поскольку заставляло правительство закупать подобные механизмы у французов и англичан. И тогда сделали вот что. Собрали всех ведущих инженеров-двигателистов страны в одном отеле и объявили им ультиматум. Либо через один месяц они выдают на гора лучший авиационный мотор в мире, либо за их дальнейшее счастливое будущее в границах США никто не даст и ломаного цента. И до тех пор, пока они не справились со своей задачей, никого из них не выпускали из этого самого отеля, лишь снабжая всем необходимым, — несколько приукрасил в плане тёмных тонов известную ему историю краском. — Я это к чему рассказал. У нас в СССР ситуация с отелями весьма напряженная, а вот с шарашками — полный порядок. Надеюсь, моё предупреждение достигло ваших ушей?

— Кхм, кхм, простите, Александр Морициевич, — словно примерный школьник, поднял руку Чудаков. — А сроку нам дается тоже месяц?

— Полтора, товарищи, — прервал было начавшиеся смешки твердый ответ Геркана, заставивший всех натянуть на свои лица откровенно скорбное выражение. — Через полтора месяца я буду должен доложить на самый-самый верх, — для наглядности закатил он глаза к потолку и указал туда же указательным пальцем, — об успешном испытании первого модернизированного мотора ЗИС мощностью не менее 100 лошадиных сил. — Вы можете поинтересоваться, почему через полтора месяца. Так я вам отвечу. Потому что в августе пройдет совещание, по итогам которого сформируют планы третьей пятилетки по новой бронетехнике РККА. И те, кто окажутся виновниками невозможности претворения этих планов в жизнь… В общем, я им не завидую, поскольку на личном опыте уже успел познакомиться с гостеприимством сотрудников НКВД, что денно и нощно выискивают крамолу в каждом углу и под каждым камнем, за что честь им и слава. Вот только порой они вынуждены действовать на опережение, и прежде чем разберутся в том или ином вопросе до конца, успевают наломать дров и не только дров. Потому время от времени случаются некрасивые эксцессы с теми, кто вовсе ни в чем не виновен. А мы с вами уже не в том возрасте, когда взамен утерянных зубов могут вырасти новые. Потому работайте, товарищи. Работайте на совесть. Это моё вам дружеское напутствие. А я со своей стороны сделаю всё от меня зависящее, чтобы ваш труд оказался оценен по достоинству. И еще, товарищи с ЗИС-а, все же подумайте над возможностью полноценной модернизации своего мотора, включая внедрение подшипников скольжения. Ведь это позволит довести его мощность до таковых показателей двигателя ЗИС-101. И, чем черт не шутит, предложить его установку в качестве запасного варианта на выпускаемые вами лимузины. Ведь не мне вам рассказывать, сколь напряженной у нас бывает ситуация с поиском запчастей. Особенно с поиском запчастей для не самого распространенного автомобиля. А тут вырисовывается такая великолепная унификация по многим компонентам! Потому подумайте. Крепко подумайте. А я по доброте душевной еще подброшу вам проектов от АБТУ. Ведь относительно легкие, но прочные, агрегаты ходовой части ЗИС-101 столь идеально подойдут, как новейшим командирским вездеходам, так и легким броневикам. Не так ли, товарищи?

И действительно, будучи чуть ли не вдвое легче мостов и карданов от ЗИС-5, подобные элементы от люксовой советской легковушки спокойно переносили крутящий момент двигателя этого грузовика. Еще и солидный запас прочности оставался. Потому тут сам Бог велел попробовать приткнуть их к новым образцам военной техники. Да и самому Александру хотелось бы разъезжать на чем-то получше, нежели ГАЗ-М1. Пусть выданную ему вместе с водителем служебную легковушку и обслуживали в гараже АБТУ, позволяя не тратить личное время на приведение её в работоспособное состояние, новая продукция горьковского завода не вызывала у краскома положительных эмоций. Особенно после того, как он успел покататься на Испано-Сюизе с её великолепным ходом и шикарнейшим салоном. А вот вездеход для высшего командного состава РККА выполненный на агрегатной базе правительственного лимузина мог стать уже совсем иным делом. И вряд ли товарищи комдивы и комкоры с командармами стали бы спорить со скромным бригинженером[2]Герканом в этом вопросе. Ведь комфорт ценили все, кто бы что ни говорил о своей исключительно пролетарской сознательности.

— Потому я вас более не смею задерживать, — подвел черту под затянувшемся собранием Александр. — Единственное, товарищ Шарапов, товарищ Важинский, вас я попрошу остаться. Буквально на пару минут. — Дождавшись же, когда все прочие покинут помещение и плотно прикроют дверь с той стороны, он вытряхнул из пачки папиросу и, прикурив от добытой в Испании невероятно удобной зажигалки Zippo, с жадностью затянулся. Больно уж щекотливой являлась тема будущего разговора, отчего организм затребовал никотиновой подпитки. Подойдя к окну, он в полной тишине выкурил половину папиросы, пока рассматривал открывающиеся взору уличные виды, и только после повернулся к ожидающим его инженерам. — Против вас обоих сотрудники НКВД сейчас собирают материалы следствия, — отметив, что оба не остались равнодушны к таким вестям, краском удовлетворенно хмыкнул. Теперь-то эти двое персонажей к его словам уж точно прислушивались, ловя каждое слово, каждый звук. Ведь время на дворе было такое, что «черные воронки» каждую ночь мотались по всем городам и весям страны и никогда не возвращались без «добычи». Становиться же этой самой добычей, ни Шарапов, ни Важинский, уж точно не желали. — Против вас, Константин Андреевич, — обратился он к сотруднику НАТИ, — готовят провокацию через показания какого-то грека. Имени не помню, но фамилия вроде как на «К» начинается. — Ему, вроде как, вменяют работу на греческую разведку, а вас потом возьмут под белы ручки за то, что общались с ним. Кому вы перешли дорогу, отчего за вас так взялись, я понятия не имею. Но могу предположить, что дело тут в ваших моторах. В стране осталась одна-единственная «ничейная» площадка по производству двигателей — который уже год достраивающийся с грехом пополам «Уфимский моторный завод». И, выстрели ваши моторы марки «Ш», лишь там их было бы возможно запустить в серию. Впрочем, как и ЗИС-овский Д-7, — ненадолго перевел он взгляд на хмурого главного конструктора завода имени Сталина. — Вот только те, кто управляют ГАЗ-ом тоже не прочь использовать данную площадку в своих целях. Во-первых, там и так производят несколько упрощенный мотор ГАЗ-А для зерноуборочных комбайнов. Во-вторых, им надо где-то будет производить тот новый двигатель, что ныне товарищ Липгарт со товарищи выбирает в США. Потому конкуренты им без надобности. Вот и подключили заранее свой административный ресурс, чтобы надежно застолбить данную площадку за собой. При этом я не утверждаю, что дело обстоит именно так. Но это единственно разумное объяснение, которое приходит ныне мне на ум. Что же касается вас, Евгений Иванович, — вновь перевел он взгляд на Важинского, то ныне против вас выбивают показания у уже арестованных граждан Иванова и Заславского. Знакомы ведь с такими? Вы же прежде, вроде, проживали в одном доме?

— Олимпий Митрофанович и Владимир Иванович? — всё же психанув и дернув за начавший душить его ворот рубахи, да так, что две верхние оторвавшиеся пуговицы улетели, словно выпущенные из рогатки, нервно уточнил главный конструктор ЗИС-а.

— Они самые, — ненадолго прикрыл глаза Геркан, также хорошо знавший обоих еще по работе над Т-24. — Так вот, их склоняют к даче показаний против вас. Желают инкриминировать ведение антиреволюционных речей и проведение многочисленных диверсий на производстве, что приводит к многочисленным же фактам преждевременного выхода техники из строя, — вновь глубоко затянувшись, Александр добил одним вдохом папиросу и, посмотрев с недоумением на переставшую дымить «никотиновую палочку», раздавил её остатки в заполненной до краев пепельнице. Всё же за последние пять часов товарищами инженерами в этом самом помещении была выкурена не одна пачка папирос. — Понимаете, к чему клонят? Это вышка, товарищ Важинский. С такими обвинениями обратно на свободу не выходят. Особенно учитывая тот факт, что качество производимой ЗИС-ом техники действительно плачевное. А запчастей днем с огнем не сыщешь, — на всякий случай очень кратко обрисовал свое видение ситуации краском. — Я-то понимаю, что это всё не может быть исключительно вашей виной, даже если бы вы действительно являлись отъявленным диверсантом. Но после смерти Орджоникидзе кому-то наверху понадобился козел отпущения, чтобы прикрыть свои собственные промахи и недоработки. И выбор, среди прочих, пал на вас. А, возможно, и на всю вашу команду инженеров в целях большей достоверности. Всё же, действуя в одиночку, вы никак не могли бы выводить из строя каждый второй сходящий с конвейера грузовик.

— И… Что же делать? — лишь с третьего раза прикурив трясущимися руками измятую пальцами папиросу, запыхал дымом и всё же попросил совета Евгений Иванович.

— Работать. Работать так, как никогда в жизни доселе не работали. Рвите жилы себе и другим, но покажите действительно достойный результат, о котором никто не сможет умолчать, видя наглядные доказательства именно ваших достижений, — невероятно жестким взглядом Геркан буквально прибил к стулу вопросившего о помощи Важинского. — К примеру, возьмите на себя обязательства полностью обновить всю линейку продукции завода к концу 2-й пятилетки, с тем, чтобы в 3-ю пятилетку войти с новой, современной и более совершенной техникой. И, главное, выполните данное обязательство! Поставьте на конвейер новые автобусы, грузовики, командирские автомобили. Или хотя бы промежуточные модели — с обновленными агрегатами и улучшенными характеристиками. И решите уже проблемы с качеством! Ведь за последнее я и сам готов вас бить руками и ногами, так нам, военным, надоело смотреть на стоящую без движения армейскую технику, что попросту сыплется спустя уже полгода эксплуатации! И главное, — не смотря на отсутствие в кабинете еще кого бы то ни было, перешел на шепот краском, — даже если вас вдруг арестуют, никогда, ни при каких обстоятельствах, как бы вас ни били, не подписывайте сфабрикованные признания. Это касается вас обоих, — перевел он взгляд с одного собеседника на другого и обратно. — Только в этом случае у вас будет оставаться солидный шанс вновь выйти на свободу полностью оправданным. Но, ежели сломаетесь, мигом распрощаетесь с жизнью. И, естественно, молчите о данном разговоре! Ведь находящийся на свободе я буду вашим единственным шансом на действительно корректный ход следствия, поскольку вы мне нужны здесь, на свободе, на своих местах, создающими новую технику, а не гниющими в какой-нибудь общей безымянной могиле. — Да, что-что, а вдохновлять людей на подвиги, включая трудовые, Геркан потихоньку научился. Всё же именно в этом и заключалась немалая часть обязанностей руководителя высокого уровня — заставить всех нижестоящих по карьерной лестнице работать в свою пользу. Работать так, чтоб лошади на ходу оборачивались и провожали полным жалости взглядом. А то, что у «бедолаг» от подобного подхода появлялись новые седые волосы… Что же… Проблемы индейцев никогда не волновали ни одного шерифа.

[1] ЯГ-6 — советский пятитонный грузовик, оснащаемый КПП и двигателем от ЗИС-5, из-за чего отличался очень малой скоростью хода по причине недостатка мощности мотора.

[2] Бригинженер — воинское звание в РККА военно-технического состава, следующее за военинженером 1-го ранга. По статусу соответствовало комбригу.

Глава 14 Семья — дело святое, но хлопотное!

— А ну ка, повтори еще разок, что ты там только что сказал. Мне показалось, или я услышала слово — «развод»? — аккуратно уложив в колыбель появившуюся на свет в начале лета дочку, Наталья Геркан принялась искать на расстоянии вытянутой руки чего-нибудь тяжелое и твердое, дабы огреть этим чем-то нерадивого мужа по голове, чтобы в этой самой голове более никогда не возникало настолько дурных мыслей. Не для того она когда-то выбирала именно его, краскома, что был обязан далеко пойти, чтобы вдруг услышать подобное слово. Вот только по причине нынешнего нахождения не у себя дома, а в гостях на даче профессора Чудакова, ничего столь нужного поблизости так и не обнаружилось. Убранство гостевой комнаты оказалось донельзя скромным — кровать, шкаф, да пара табуреток с небольшим столиком. Ну и привезенная с собой колыбель для малышки. И ни одной завалящей вазы или, на худой конец, пресс-папье! Не говоря уже о добротной чугунной сковороде!

Вообще, Чудаков частенько приглашал к себе на дачные посиделки многих родных и знакомых с их семьями, чтобы пообщаться в неофициальной обстановке, да половить в ближайшей речке рыбу. Он даже в тайне очень сильно гордился такой возможностью, поскольку личная дача долгие годы являлась его идеей фикс, которую он смог осуществить лишь в 1930 году. Но даже сейчас, семь лет спустя, профессор всё ещё расплачивался с друзьями и знакомыми, у которых некогда занимал денег для её приобретения. Однако нисколечко не огорчался по этому поводу, поскольку был одним из немногих, кто именно владел дачным участком и домом, а не являлся временным «пользователем» одной из многих государственных дач. А дача — это был не деревенский дом! Это был статус!

— Нет, тебе не показалось. Нам необходимо подать на развод. Иначе ты никак не сможешь вступить во владение частным домом в пригороде Мариуполя, поскольку у нас с тобой сейчас и так имеется моя служебная квартира. — Не смотря на рождение второго ребенка и получение по возвращении из Испании нового звания, Александр не стал педалировать процесс переезда в более просторное и комфортное жильё, вроде того, в котором по сей день проживала семья того же почившего Калиновского. Не принялся он обивать пороги начальства и в целях выклянчить себе дачу в ближайшем Подмосковье, каковая опять же имелась некогда у прежнего заместителя начальника АБТУ. Больно уж незавидна была судьба многих владельцев подобных дач.

Пусть с негласной подачи Сталина главой НКВД до сих пор оставался Ягода, не позволявший дорваться до «красной кнопки» всё больше и больше входящему во вкус вершителя человеческих судеб Ежову, подчиняющийся нескольким «хозяевам» разом репрессивный аппарат СССР всё равно потихоньку раскручивал свои жернова с целью создания социальной напряженности в стране. Больно уж сильно забеспокоились о своих теплых местах многочисленные первые секретари обкомов, крайкомов и горкомов, прежде назначавшие своих ставленников в высший орган государственной власти — Всесоюзный съезд Советов, а ныне, после принятия новой конституции, оказавшиеся перед фактом утери былой власти и перетекания её в руки центрального правительства, где верх брала «команда» Сталина. А вместе с властью вполне себе могла закончиться и их свобода, если вовсе не жизнь. Больно уж солидно многие из них успели «покуролесить» на местах, почувствовав себя новыми барами. Это покуда они держали вожжи в собственных руках, они могли рассчитывать на личную неприкосновенность. Но уже совсем скоро, примерно через год, когда пройдут первые всенародные выборы в Верховный Совет СССР — новый высший орган государственной власти согласно конституции, все их кареты мигом превратятся в тыквы. А вслед за этим неминуема была расплата со стороны того, кому они столь продолжительное время вставляли не просто палки, а стальные ломы, в колеса. Вот и видели все эти «местячковые красные царьки» свой единственный шанс на спасение в скорейшей организации переворота внутри партии с целью последующей отмены Сталинской конституции. Для чего и делали ставку на раскачивание общества и подбивание того к неповиновению путем безбожного ужесточения действий сотрудников НКВД.