Химера

— Когда вы сможете приступить?

— Завтра, мне надо купить некоторые материалы. Мне потребуется другое освещение, стол, стремянка и несколько ведер с водой, — Хьюз перечисляла необходимое.

— Хорошо, я вам дам в помощники одного из монахов.

— Ещё неплохо было бы, пока идёт реставрация, закрыть окна плёнкой. Сырость и ночной воздух замедлят процесс засыхания полимеров, — стала объяснять Брай. — Это сэкономит нам время.

— Хорошо, мы этим займёмся сами. Сколько времени потребуется на реставрацию?

— Пока по тому, что я вижу после поверхностного осмотра, это займёт неделю. Но более точные даты я смогу вам сказать только завтра вечером, после детального осмотра, — ответила Хьюз и выудила из сумки фотоаппарат. — Вы позволите сделать несколько снимков повреждений? И провести анализ о том, из какого камня сделана статуя?

— Конечно!

Брай сделала несколько снимков с разных ракурсов, особенно уделяя внимание трещинам, потом взяла реактивы и капнула несколько капель на плечо статуи. Химикат немного зашипел и запузырился, девушка вытерла его бумажной салфеткой, сделав пометки в блокноте. Закончив, она сложила всё обратно и повернулась к смотрителю.

— Во сколько я могу прийти?

— Мы открыты с семи утра.

Девушка кивнула, отец Саливан провел её к выходу, и там, попрощавшись с ним, Брай поймала такси.

Она рассматривала город за окном и улыбалась, удивительно, она настолько восхитилась статуей и возможностью с ней работать, что даже не поинтересовалась у священника, сколько ей заплатят. Если честно, она была готова реставрировать гаргулью даром, только чтобы иметь возможность увидеть её ещё раз.

========== Глава 2 ==========

На следующий день, в восемь утра, Брай подъехала к Собору на своём стареньком ситроене, багажник которого был завален необходимым реставрационным материалом.

Смотритель представил ей высокого смуглого монаха с черными как смоль волосами, зачёсанными назад и схваченными на затылке кожаным ремешком.

Парень назвался Офиром.

Забрав из машины сумки, они поднялись на площадку.

Монахи поработали на славу: окна затянуты плёнкой, в углу стоял стол с табуретом, стремянка и два переносных прожектора.

— Офир, мне нужно два ведра, одно с водой, а одно пустое и небольшая миска, — парень молча исчез, а через пять минут вернулся, неся вёдра, в одном из которых находилась бронзовая ёмкость, больше похожая на чашу.

Поблагодарив монаха, девушка налила в неё воды, достала из своей сумки несколько губок и, выбрав одну, окунула её в воду, следом извлекла из бокового кармана несколько кистей и разложила их на столе. Брай выбрала самую широкую и, поставив стремянку сбоку от гаргульи, повернулась к застывшему у входа Офиру.

— Если у вас есть дела, вы можете идти. Мне понадобится несколько часов, чтобы очистить статую. Просто скажите, где я могу вас найти, если мне понадобится помощь?

— На втором этаже, первая келья.

Ответив, монах настолько быстро исчез за дверью, что у Брай сложилось впечатление, что он совершенно не был в восторге от своих обязанностей. Улыбнувшись, Хьюз стянула куртку, достала из кармана айпод, нацепила наушники и, поставив случайный проигрыш композиций, принялась за работу.

***

Обычно процесс реставрации подобного рода скульптур мог растянуться во времени до года, но в случае гаргульи священник настаивал только на восстановлении крыла и, как можно, в более короткие сроки. Девушку удивляли такие временные рамки, и при других обстоятельствах она, скорей всего, отказалась от заказа, но это был вызов её мастерству.

И она его приняла.

Музыка Штрауса отлично подошла к её занятию, Хьюз кружилась вокруг гаргульи, тихо напевая и очищая камень от пыли. Следующим этапом было обработка поверхности специальным составом, что смывал всю грязь, защитное покрытие и мастиковые составы, которым обычно покрывались статуи, подвергающиеся природному воздействию.

Она провела влажной губкой по плечу чудовища несколько раз, но камень так и не поменял свой цвет. Это было странно.

Неужели мастер ни чем не покрывал своё творение?

Доподлинно было известно, что скульптуры на фасаде Собора Парижской Богоматери сделаны из известняка, добытого в устье Сены. Этот камень характеризовался малой прочностью и большим водопоглощением. Он не мог сохраниться в таком отличном состоянии за столь долгое время — с тринадцатого века. Даже, если допустить, что эта статуя более позднего времени, периода реконструкции после Французской революции семнадцатого века, всё равно невероятно, что воздействие окружающей среды на неё совершенно не повлияло.

Если это подделка, то как она оказалась на фасаде?

К тому же этот камень редкий и дорогой — мраморовидный известняк, да ещё и уникального темно-серого цвета. Чтобы высечь такую статую мастеру понадобился большой и цельный кусок и только одному Богу известно сколько времени.

— В чём твой секрет? — ехидно спросила девушка у гаргульи. — Какую тайну ты хранишь?

Погрузившись в размышления о странном камне и таинственном мастере, Брай тем временем успела очистить крылья и спину и принялась за морду и лапы.

Странно, но она чувствовала смущение каждый раз, когда дотрагивалась до статуи. Эта скульптура манила и завораживала девушку. Было в происходящем что-то интимно-возбуждающее.

Наверное, что-то схожее испытывал Пигмалион к своей Галатее.

Она опустилась на колени у передних лап, пытаясь отмахнуться от странных фантазий, и пораженно застыла. Вчера этого не было заметно, но сейчас при свете прожекторов отчетливо виднелась одежда, выбитая на камне: нагрудная пластина, ремни от которой уходили за спину, словно там должен был висеть плащ. Казалось, что грудь и живот чудовища прикрывают доспехи, оканчивающийся поясом, с которого свисали кожаные полосы: две на бедра и более широкая на центр, которую украшала та же символика, что и гобелены. Этот символ обнаружился и на нагруднике, после того, как Брай протёрла его губкой, протиснувшись под лапы гаргульи.

Ей впервые встречался такой странный наряд у мифических существ, и хоть искусствоведение и история архитектуры были не её специализацией, но Брай предполагала, что «облачение» статуй Собора могло быть связано с их так называемой охранной функцией.

Может в древности такая символизация служила защитой от демонов и злой силы?

Хьюз сняла наушники и отложила плеер в сторону, хватит слушать Вагнера, а то в голову сейчас и не такие рассуждения придут.

Она взглянула на часы, уже было два часа дня, она потратила шесть часов на очистку гаргульи, но теперь могла спокойно зафиксировать все увечья.