Химическая свадьба

Дайсукэ тем временем обратился к публике с проникновенной речью, которую Анна синхронно переводила. В речи сообщалось, как оба они тронуты тёплым приёмом и невероятной атмосферой, и желают выразить благодарность песней с длинным невоспроизводимым названием, которое Анна перевела как «ой, это очень грустная старинная колыбельная, про мать, умирающую от тяжёлой болезни, которая просит ветку цветущей сакуры убаюкать её малыша». Композиция прозвучит, как объяснила она, в немного адаптированной, более бодрой аранжировке (ибо оригинал уж слишком тяжёлый и душераздирающий), в дуэте для сямисэна (она встряхнула свою бандуру) и сякухати (указала она на флейту). «Гейши» торжественно прошествовали на середину террасы, Анна достала из-за пояса кимоно нечто, смахивающее на скребок или лопатку (впоследствии оказавшееся медиатором), и начали представление.

Звуки, мелодика и вся гармония музыки были столь чужды и непривычны, что даже картёжники на какое-то время оставили свою игру, заслушавшись. Иванна, чтобы отвлечься от трагических мыслей, навеваемых представлением, принялась внимательно рассматривать костюмы исполнителей. Зацепившись взглядом за богато инкрустированные стразами хаси, украшающие пучки «гейш», Иванна вдруг подумала, что зацикливаться на веере — это остановка в творческом развитии, и нужно попробовать сделать парные палочки в виде хаси. Конечно, они, скорее всего, будут ещё менее мощные, чем волшебная палочка в виде веера, но попробовать определённо стоило.

За этими размышлениями она и не заметила, как было сыграно ещё три песни, и очнулась, только когда Каркаров попытался забрать у неё опустевший бокал, чтобы наполнить его.

— А, что? А… Да, спасибо, я ещё выпью, — Иванна выпустила бокал из мёртвой хватки и активно зааплодировала закончившей выступления паре.

Дайсукэ и Анна раскланялись и пошли переодеваться обратно в цивильное. Приобщившиеся к прекрасному, гости возвращались к прерванным занятиям и разговорам; Степан с Евгенией решительно повели ребёнка укладываться спать — бодрствование Катерины и так затянулось просто до неприличия. Смиты и присоединившаяся к ним Василиса с горящими глазами обсуждали своё нежданное счастье — присутствие на частном внеплановом концерте мировой знаменитости. Внезапно оживившаяся Яблонская, периодически косясь на катеринино хитросплетение на голове Малфоя, принялась что-то с ним обсуждать, не иначе — историю магической Японии. Иванна с Янко, разумеется, не могли не высказать Аде совета быть повнимательнее, а то Яблонская уведёт её кавалера. Адя таковую перспективу прокомментировала демонстративным фырканьем и ответила друзьям, что лично ей конкретно тот «кавалер» до лампочки, и вообще, малахольный он какой-то. Свой ответ она сопровождала выразительным хлопаньем ресницами в сторону Снейпа, чем вызвала со стороны Иванны и Янко тщетно сдерживаемый приступ хихиканья и завуалированные призывы определиться в своих предпочтениях и быть более последовательной в симпатиях.

Тем временем, солнце наконец-то ушло за горизонт, уступая место восходящей полной луне и пока единственной яркой «звезде» — Венере, уже сияющей на западе. Несмотря на довольно светлое небо, в саду стало заметно темнеть, воздух остывал, но очень медленно и понемногу. К хору сверчков присоединялись первые соловьиные трели.

— Думаю, надо будет пойти на берег, разжечь костёр, — предложил Мирослав, зажигая волшебные фонарики, призванные усилить обычное освещение веранды, состоящее из батареи керосиновых ламп, возле которых уже вились ночные мотыльки и мошкара. — Стоит, пожалуй, разбудить нашего пироманьяка!

Иванна пояснила для остальных, что отец имел в виду Горана, после чего поведала душераздирающую историю про то, как означенный товарищ сдавал проходные тесты на курсах повышения квалификации в Аврорате, едва не спалив при этом случайно половину здания. Смиты, стоило ей закончить рассказ, немедленно вызвались добровольцами помочь с костром.

— Вот уж не замечала за вами склонности к поджогам, — удивилась Иванна.

— Я просто обнаружила в букинистической лавочке в Хогсмиде очень милую книжку — называется «Пять заклинаний на все случаи жизни», издание аж прошлого века, ещё на латыни, — объяснила Тори. — Как я поняла — что-то вроде советов «молодой хозяйке на заметку», там так здорово принципы объясняются… Описано заклинание, и к нему варианты использования и примеры всякие.

— Очень интересная концепция, — подхватила Хоуп. — Ведь, действительно, в повседневном обиходе мы применяем весьма ограниченный набор заклинаний, и в книжке показано как одно и то же заклинание можно применять в различных ситуациях.

— Мы с огнём хотели бы поэкспериментировать, — подвела итог Тори.

— Вот это я понимаю — тяга к знаниям, — одобрила Елизавета. — Как окончательно стемнеет — пойдём на берег, там есть куча бурелома и прочего деревянного неликвида, который давно ждёт, чтоб его сожгли.

Оживившиеся Смиты попросили разрешения пойти сложить костёр — как закончат, как раз стемнеет. Чрезвычайно бодрая после нескольких часов сна и двух бокалов вина Раувольфия, которая как-то раз уже была в гостях у Мачкевичей, заявила, что проводит барышень до пляжа и заодно искупается, после чего увела Смитов и увязавшуюся за ними Василису в сторону реки.

— Слушайте, точно, идёмте к реке, там прохладнее будет! — осенило вдруг Иванну, допивающую четвёртый бокал.

— Угу, устроим наше любимое соревнование «кто больше комаров заавадит», — мрачно кивнул Янко; он, как и Иванна, отличался крайней тонкокожестью, и был чрезвычайно любим кровососущими надоедами.

— Кто последний — тот ленивая черепаха, — заявила Иванна, вскакивая с кресла, выдёргивая Адю из гамака и устремляясь вниз по садовой тропинке.

— Погоди-и-и, я босоножки не надела! — верещала на бегу Адя.

— Уймись, я тоже босиком! — отозвалась Иванна, не сбавляя скорости.

На всех парах они промчались мимо палаточного городка, разбудив своими воплями Горана. Тот попытался было вскочить по тревоге, но оказалось, что Катерина успела и ему заплести косу, причём — через сетку гамака, так что он оказался надёжно привязан к своему ложу. Художественно ругаясь, он ощупал голову в поисках сдерживающего фактора и, обнаружив таковой, выдал порцию ещё более художественных фраз.

На все предложения Ади остановиться и помочь бедолаге, Иванна отвечала, что Горан не маленький, сам справится, и продолжала целенаправленно бежать к пляжу. Все иваннины ухищрения, впрочем, оказались напрасны — оказавшись на речном берегу и получив свободу, Адя, разумеется, пошла обратно в дом за босоножками. Иванна же, закатав штанины выше колен, полезла побродить по мелководью, наблюдая, как на порядочном отдалении от берега белеет голова купающейся Раувольфии, а Смиты и Василиса с развесёлым смехом сооружают недалеко от береговой линии плотную кучу из сухих и не очень веток, выбирая и левитируя их с расположенной неподалёку в кустах ежевики горы бурелома, которую годами собирал Мирослав именно для таких целей.

— Дионея, как водичка? — крикнула Иванна, помахав рукой профессору Гербологии.

Та подплыла к берегу, вышла на сушу и, одеваясь, сообщила, что водичка — лучше не придумаешь.

— Всячески рекомендую, очень бодрит, — добавила она, отжимая волосы.

Иванна уверила, что обязательно воспользуется её советом. Раувольфии было определённо очень хорошо за тридцать, но Иванна, успев полюбоваться на её фигуру, крепко пожелала себе сохранить в ближайший десяток лет хоть вполовину такой же тонус.

— А куда Адя усвистала? — поинтересовался добравшийся до берега Янко.

— Адя за обувью усвистала, а вот ты пропустил сказочное зрелище, — не удержалась Иванна.

— Ну, вот! — изобразил крайнюю степень отчаяния Янко, который по мокрым волосам Раувольфии догадался, о чём речь.

Сама Раувольфия шутливо погрозила им двоим пальцем и отправилась в прибрежные заросли любоваться травками и цветочками. Небо стало уже совсем тёмным, покрывшись щедрой россыпью звёзд. Янко присоединился к Смитам, помогая им выбирать подходящий материал для костра, Иванна задумчиво бродила по лунной дорожке, машинально вспоминая, какие из ингредиентов можно собрать в полнолуние. Через короткое время появилась задыхающаяся Адя, весь взъерошенный вид которой свидетельствовал о том, что возвращалась она бегом и при этом безуспешно пыталась хихикать. Иванна немедленно потребовала рассказа о предмете её веселья. Присев на комель сильно накренившейся лозины, Адя кое-как отдышалась и смогла говорить.