Хирург Коновалов

– Значит, у нас такой график теперь будет, да? Еженедельно по субботам?

– Нет.

Мне очень хочется сказать Вадиму, чтобы он надел футболку! Потому что я плохо соображаю, когда вижу его голые плечи. Даже с учетом счета «два-один» в мою пользу.

– Нет?

– Для профилактики аденомы предстательной железы врачи рекомендуют регулярность секса в диапазоне от двадцати двух до двадцати четырех раз в месяц.

Чай у меня тут же попадает куда-то не туда, я кашляю. Вадим добросердечно хлопает меня по спине и протягивает рулон бумажных полотенец.

– Не веришь? Мне это Наиль сказал.

Ах вот как… Вас тут целая врачебная компания в этом взрослом мире, а я одна?!

– Это, получается… через день? Нет, чаще.

– Чаще.

– Интересно, а сам Наиль соблюдает эту рекомендацию?

– По-моему, он нас всех просто троллит этими регулярными вбросами от «британских ученых». Хотя в этот раз, по-моему, ученые были американские, – Вадим, как ни в чем ни бывало, возвращается к тирамису. – Нет, такой темп можно только в двадцать лет выдержать. Но вот… – делает паузу. – Но через день – в самый раз. Наверное. Хотя… В принципе, думаю, двадцать раз в месяц – приемлемо.

Да что ж вы за люди такие?! И ты, и Наиль твой! На слабо меня решили взять? Шутишь? Не на ту напал. Я с вашим братом всю жизнь тусуюсь! Правда, мои парни никогда не говорили о сексе так откровенно. Да и вообще, мы все больше обычно о другом. Но попробовать сыграть на новом поле все же стоит.

– Слушай, я такой темп точно не выдержу. Честно. Может быть… Давай, я буду по выходным отрабатывать, а в будни ты мне какую-нибудь сменщицу найдешь.

Вадим медленно кладет ложку на край креманки. Я смотрю ему в лицо. Нет, Норильск не вернулся. Там открылся портал прямо на Северный полюс.

– Я надеюсь, ты шутишь?

Вообще не знаю! Наверное, шучу. Правда, мне совсем не смешно. Особенно когда у Вадима такое лицо. Но как мне еще нащупать границы и правила в этом вашем взрослом-только-про-секс-мире?!

Я как-то неопределенно дергаю головой – что мне еще остается?

– Пока мы с тобой удовлетворяем друг друга, никаких походов налево, – цедит Вадим.

Охренеть. То есть вот только что он обвинил меня в том, что я собралась налево?! Нет, я не готова играть на этом поле. У меня кишка тонка!

– Инна… – он вдруг касается пальцами моей руки. И у меня нет сил дернуть руку. – У нас же все хорошо. Мы подходим друг другу, у нас схожая половая конституция, – что, мать твою? Кон-сти-ту-ци-я?! Ты вообще про что?! – Ты же просто сказала это, чтобы подраконить меня, да?

Я вообще уже перестаю что-либо понимать в нашем разговоре. Мне хочется уйти. Но Вадим встает первым, обходит стол, встает сзади меня, кладет руки мне на плечи, наклоняется.

– Хорошо. Б-восемь – попала. Но ведь и ты тоже… Не считаешь нормальным, если люди вместе, наличие каких-то запасных аэродромов?

Да кто такое считает нормальным?! Я, если честно, думала, что ты, Вадим. Но я снова неопределенно дергаю головой. И лишь потом мямлю:

– Не считаю.

– Ну вот. Пока мы вместе, пока нам с тобой хорошо – в постели нас только двое. Верность – штука, полезная для здоровья.

Фраза в целом норм. Нет, она даже прекрасная. Думаю, любая женщина хочет услышать это от мужчины. Что он топит за верность. А в случае Вадима – у него же еще и слова с делом не расходятся.

Но есть кое-что другое в его словах. Одно, как говорится, «но», и оно ключевое. Самое начало. Слово «пока».

– Пока?

– Конечно, – Вадим вдруг крепко целует меня в щеку. – Нет ничего вечного, Ласточка.

Вот оно, ключевое правило взрослого-только-про-секс-мира. Пока мы вместе. На то время, пока мы вместе. Ни любви до гроба, ни «долго и счастливо и в один день». Ничего подобного.

А что? Зато честно и удобно. Никаких иллюзий, никаких фантазий. А на другой чаше весов – то, что было на массажном столе. И будет еще, я уверена.

– Вадим, а ты мне скажешь заранее, когда это «пока» закончится?

Это абсолютно дурацкий вопрос. Сто из ста по степени идиотизма. Во-первых, как это можно знать заранее?! Во-вторых, «пока» может закончиться и с моей стороны тоже! Но я уже задала этот дурацкий вопрос. Как хорошо, что Вадим у меня за спиной. И не видит выражение моего лица.

– Конечно.

А потом его руки исчезают с моих плеч. И вот уже Вадим подливает мне чаю.

Ну что же, правила ясны, границы обозначены. Пора подкрепиться.

Я медленно, смакуя, доедаю десерт. Очень вкусный, правда. И чай ароматный. И вообще…

– Ну что, пойдем нарабатывать повторы, – я расчетливо облизываю ложечку. – Для профилактики а-де-но-мы предстательной железы.

– Надеюсь, у меня ее не будет.

Я встаю.

– Профилактика сама себя не сделает. Пошли. Двадцать раз в месяц – значит, двадцать. Здоровье превыше всего.

Вадим смотрит на меня со стула, чуточку снизу вверх. У него сногсшибательная по поражающей мощности улыбка. Медленно качает головой.

– Нет. У меня рефрактерный период.

Где-то на периферии сознании снова и внезапно возникает призрак балонника. В романе с врачом, оказывается, есть куча подводных камней! И откровенность на грани с цинизмом – не самый большой из них!

Вадим реагирует на мои страдальчески вздернутые брови.

– Это режим отдыха, который включает организм после секса. В течение которого возбуждение и эрекция невозможны.

Я оглядываюсь в поисках того, что бы можно было взять, чтобы запустить в Коновалова. Ну что за человек, а?!

– Ничего личного, просто физиология, Ласточка. Мужчины так устроены.

Это не мужчины так устроены, так устроены тролли! Неделю назад, значит, рефрактерного периода у него не было, и Вадим выкатывал мне претензию, что я сбежала и не дала сравнять счет! А сейчас… Сейчас, я уверена, что то же самое. Все у него возможно, и все порядке. Просто соглашаться со мной, видимо, троллья религия не позволяет.

– Тогда я поехала домой.

Вадим фирменным жестом складывает руки на груди. Я смотрю на все это – мощные руки, полоску русых волос, ширину плеч. Рефрактерный период у него, как же! У вас обострение вредности, Вадим Эдуардович!

– Ты забыла. Ключи от квартиры и твоя одежда у меня.

Так, это уже не смешно.

– И что мы будем делать?

– Смотреть сериал.

– А?

– Сериал новый вышел. Детективный. Лизок очень рекомендовала.

Все, что было до, сметается этим «Лизок». Кто это еще?! И почему – Лизок?!