Хирург Коновалов
Шрифт:
Я холодна и спокойна. Норильск теперь во мне.
– Дел много.
– У меня тоже.
Стоим, молча глядя друг на друга.
– Что случилось?
– Ничего, – тыкаю пальцем в ноутбук. – Работаю.
– Так, что не нашлось минуты набрать мне сообщение?
– Ну, у тебя же за всю неделю не нашлось минуты набрать сообщение мне.
Так, только без дурацкой дрожи обиды в голосе!
Еще одна пауза.
– Ты на меня обиделась, что ли?
У меня начинает колоть в горле, и мне это совсем не нравится. И появляется ощущение, что я солью этот разговор. Не выстою.
Вадим делает шаг ко мне. Я неосознанно прячусь от него за кресло. Вадим замирает. Молчит долго.
– Слушай, у меня была совершенно
– Сочувствую. От всей души.
– Инн…
– У нас с тобой разное понятие о симпатии, Вадим. Наверное, от того, что я не сильна в древнегреческом.
Еще одна пауза. Вздох.
– Извини. Я был не прав.
Эй. Эй-эй-эй. Ты что делаешь?! Так нельзя, это против правил. Я не знаю, что теперь делать! У меня другая программа!
Вадим разворачивается и идет к двери. Эй! Ты куда?!
Он запирает дверь на внутреннюю защелку.
Что я там говорила Женьке про «не в рабочее время и не на рабочем месте»? Нет, я что-то попыталась протестующе пискнуть. А потом просто позволила Вадиму себя поцеловать.
И от его поцелуя куда-то делась вся моя обида.
Дергается ручка запертого кабинета. Дергаюсь я. Вадим стоит, как скала.
– Вообще-то, ты от меня сбежала. Когда я голый и беспомощный мылся в душе, – хмыкаю. Беспомощный – последнее слово, которое можно применить к Вадиму. – И тирамису не съела. И цветы оставила. И вообще… Ты два раза кончила, а я всего раз. Счет два-один не в мою пользу. Так что это я мог бы обиженку включить. А я признаю, что тоже был не прав в том, что молчал и не писал. Постараюсь больше не допускать.
Понятия не имею, как теперь на него обижаться. Самое обезоруживающе, что я ему верю. После того разговора в машине… После того, как он мне ответил на вопросы об отце… Я точно знаю, что Вадим всегда говорит правду.
И это по-настоящему сбивает с ног.
– Вадим… – шепчу беспомощно. – Мне… надо работать.
– Надо, – соглашается он. Проводит рукой по спине, останавливаясь на пояснице. Мне же хочется в данный момент, чтобы его тяжелая лапа накрыла то, что ниже. Но я стоически молчу. – В субботу идем туда же? Или потестим другой ресторан?
Если главное блюдо – секс, то зачем тратить время на бессмысленные ритуалы? Поесть я и дома смогу. И вообще, мне хочется попробовать все-таки поиграть по его правилам. Освоиться в этом прекрасном взрослом мире, где секс – это всего лишь секс. А, ну еще симпатия. Секс с симпатией.
– Я приеду к тебе. Но цветы все равно купи.
Его рука сползает вниз и сжимает.
– Вот это я называю – хорошее поведение. Знаешь, какой за него полагается приз?
– Тирамису?
– И тирамису тоже.
Напоследок сжав пальцы, Вадим уходит. Я провожаю взглядом его широкоплечую фигуру в традиционном темно-синем. Ну и как теперь работать?! Нет, служебные романы – это зло! Но сходить с этого поезда мне уже поздно. И не хочется.
***
То, что мы не идем в ресторан, еще не значит, что я не готовлюсь. Еще как готовлюсь. Еще круче, чем в прошлый раз. Неделю назад я собиралась для публичной презентации себя. Сегодня моя самопрезентация – только для Вадима. И все самое главное – под одеждой. Я с утра заглядываю с салон красоты неподалеку, у них есть окно. Выделяю целых три часа на полирование собственной тушки. Вся такая гладкая, умащенная, вкусно пахнущая возвращаюсь домой. На улице стоит страшная жара, и я какое-то время лежу, в чем мать родила на кровати, остываю. И только потом встаю и открываю шкаф, чтобы решить, что надеть.
Ключевое – белье. Я не собираюсь выпендриваться с платьем и каблуками, выбираю
легкие белые брюки, футболку и сандалии – Вадиму какая разница, что снимать. Кстати, в прошлый раз он с платьем справился прекрасно, хотя там хитро спрятанный замок. Встряхиваю головой и достаю с полки телесное бесшовное белье. А к черту косточки и кружева. Впрочем… Смотрю на брюки, потом вытягиваю с полки стринги. Я та самая ведьма, которой в стрингах комфортно. Как говорит Римыч, я из тех трех процентов женщин, которым анатомически удобны стринги, и из-за которых остальные девяноста семь процентов должны страдать. Понятия не имею, откуда она взяла эти цифры, но мне и в самом деле в таком белье норм. А еще они идеальны под тонкие летние брюки.Кручусь перед зеркалом. По мне трудно сказать, что я собралась на свидание. Мой вид – скорее про «удобно», чем про «произвести впечатление». Ну, так я и не на свидание. Я на секс с симпатией. И – да-да, я по записи!
***
Открываю дверь. Входит молча. Даже без тихого «Привет». Волнуешься, что ли?
Волнуется. Видно прямо.
Одета просто – брюки, футболка. Макияжа по минимуму. Глазищи просто… огромные. Когда я так зависал на женских «верхних» глазках?
Ресницами вверх-вниз. Прямо гипнотически. Если бы за этими ресницами она не прятала растерянность. Эй, ты чего? В прошлый раз было классно, сегодня – не хуже. А, может, и лучше.
Тяну за руку к себе. Но не прижимаю.
Пока собираюсь с корректировкой плана дальнейших действий, Инна меня опережает.
– А я по записи, доктор.
Как же я не люблю ролевых игр в доктора! На работе этого хватает. Так хватает, что оно иногда без всяких игр переползает за мной в обычную жизнь за пределами больницы.
– Ну, раз по записи, тогда пошли.
– Куда?
– В кабинет.
У меня и в самом деле есть кабинет. Правда, я там головой работаю редко, хотя там стоит стол с ноутбуком. А еще там эллипсоид, турник, штанга, скамейка и массажный стол.
Ласточка смотрит на все это, приоткрыв рот. Поцеловать бы, но у меня уже оформился другой план действий. Ни хрена не понимаю, зачем мне все эти сложные заморочки, но уже уперся. А я себя знаю, если уперся – хрен сдвинешь.
– Раздевайся.
– К-к-как?!
– Полностью. И на кушетку.
Демонстративно отворачиваюсь.
Хотела ролевые игры – вперед. Но доктором быть не хочу, надоело. А вот сексуально озабоченным приставучим массажистом – запросто.
Массажный стол в моем доме появился пару лет назад. Без массажа я дохну – большой рост, много времени на ногах, руки постоянно на весу. В общем, если не качать спину и не делать массаж – я скрючусь в два счета. В зал ходить ни времени, ни сил нет. Чего я там не видел, сам себе нагрузку накидаю, а селфи из зеркала в зале с бицухой наперевес мне без надобности. Что касается массажа, то я очень чувствителен к чужим рукам. Своего массажиста нашел случайно, но он работает в другом конце города, не наездишься. А вот живет неподалеку. В общем, купил себе стол и теперь горя не знаю: раз в полгода Рудик обслуживает меня прямо на дому – и ему удобно, и мне.
– Вадим… – раздается за спиной нерешительное.
– На кушетку на живот. И побыстрее, у меня через час следующий пациент.
Через несколько секунд мне прилетает по плечу футболкой. Ну, вот и умница. Я оборачиваюсь.
Ля-я-я-я-я, какая. Это хорошо, что на мне домашние трикотажные штаны. Ничего не мешает «приветствию». Разделась и легла. И такая… В голове проносится сразу целая череда вариантов, один другого интереснее. И развратнее. Пока еще хоть что-то соображаю, стягиваю и отбрасываю футболку, штаны, остаюсь в трусах. Если буду совсем голый, как она, массаж кончится, не успев начаться. Не то, чтобы я чего-то там умел в плане массажа, но полапать везде, где только можно – и где нельзя, тоже, только осторожно – я твердо намерен.