Хирургическое вмешательство

К трем часам ночи Арья отправил его спать: Лья приезжал в шесть. Ученик долго лежал с открытыми глазами и ловил едва слышный голос: Дед говорил по телефону. Потом Ксе опустил веки и стал ловить другие летучие сполохи, дуновения, тени – странную жизнь сознания Матьземли.

И как только шаман снова смог почувствовать богиню, сердце его заныло и замерло.

Она была далеко. Неизмеримо далеко, неслышимая, почти исчезнувшая из виду, точно как в тот единственный раз, когда он летел самолетом в Анапу и зарекся летать впредь. Ужасающая оторванность от жизни, отсутствие воздуха, абсолютный нуль; чувства беспомощного комка плоти, погибающего под смертоносным космическим излучением… Конечно, ничего плохого с Ксе тогда не случилось, он просто по-идиотски поступил, вызвав Землю с высоты в десять тысяч километров. Дед Арья летал туда-сюда преспокойно, полагая воздушный транспорт самым удобным и вполне безопасным: ему ничего не стоило попросить Неботца оберечь в воздухе крохотную жестяную ладейку.

А сейчас ученик Деда лежал в постели на четвертом этаже старого дома, который богиня считала своей частью; но от него, от шамана Ксе, она была так же далека, как от трансатлантического лайнера над океаном, как от спутника связи, как от – язви ее – международной космической станции.

Ксе сжал кулаки. «В стихию! – приказал он себе, восстанавливая в памяти интонации Деда. – Ксе, в стихию!»

Погружение оказалось мучительным – точно в самый первый, полузабытый раз.

…Земля покоилась: дремлющая, утемненная осенью. В ней засыпали деревья и насекомые, схватывалась льдом почва, замедлялось течение жизненных соков. Ксе долго переводил дух, успокаиваясь вместе с ней. Только окончательно отогнав панику и заполнившись равнодушием, он позволил прийти вопросам.

Все же он был умелым шаманом.

«Что со мной?» - подумал Ксе.

И ощутил вихрь.

Довольно нелепо было называть его «остаточным»; когда-то шаман ошибся, но ошибки не повторил. Вихрь ничуть не беспокоил Матьземлю, являясь ее нормальной частью, изначально чужой, а теперь столь же привычной, как мегаполисы обеих столиц или шахты угольных бассейнов. Сам вихрь тоже успокоился, уравновесился, возрос… и Ксе затягивало в него.

Не было ни угрозы, ни страха: вихрь не грозил поглотить, лишь увлекал с собой и кружил, заставляя чувствовать себя небесным телом, кометой, метеоритом, захваченным притяжением близкой звезды.

Шаман улыбнулся.

«Интересно, наверное, работать с антропогенным сектором, - подумал он, твердо намеренный заснуть в ближайшую минуту. – А может, это мне кажется с непривычки…» Еще он подумал, что будет трудно устоять на месте и не поддаться обаянию вихря, но он взрослый человек и инициированный шаман, и стыдно ему не удержать ситуацию под контролем. Дел-то – время от времени нырять в стихию; заодно и тренировка неплохая.

А вихрь решительно ни в чем не виноват. Ему всего пятнадцать, и даже нож-выкидуху он толком не решается пустить в ход…

Свалиться в сон Ксе не успел. Дверь тихо хлопнула, и в сумерках замаячил Дед Арья.

– Э… - только начал ученик, лихорадочно просыпаясь: а ну как стряслась новая дрянь.

– Ксе, - сказал Арья, воздвигшись над ним в темноте. – Т-ты лежи, не вставай, я быстро. Ты меня извини, я старый совсем. Я у тебя одну вещь забыл спросить. Т-ты когда на кухне за столом сидел и меня слушал – ты тогда пожалел о чем-то. О чем ты жалел?

– Ни о чем, - удивился Ксе.

– Не ври, - сухо приказал старик, и молодой шаман поежился по одеялом.

– Да так, ерунда всякая…

– Отвечай на вопрос.

Вздохнув, Ксе сдался:

– Я завтра на встречу выпускников идти собирался. В школу. Десять лет прошло, все такое, классная придет… Теперь не попадаю.

Арья потер пальцами подбородок.

– Она тебе нужна, эта встреча?

– Нет, - снова удивился Ксе. Подумал и добавил, - совсем не нужна.

– И п-поэтому тебе было так больно и обидно оттого, что ты на нее не попадаешь?

– Уй!
– сказал Ксе. – Блин! – выпростал из-под одеяла руку и хлопнул себя по лбу. Хорош контактер, который делит необъяснимые ощущения на важные и неважные. «Это ж как дорогу переходить, - потешался над ним когда-то Дед. – От Феррари увернулся, от Бугатти увернулся, а от Запорожца не стал, потому – разве ж это машина?»

Арья засмеялся, расставив точки над «i», и отправился восвояси, тая во тьме как сон. Ворчание «что ж вы, молодежь, такие дураки пошли… ну совсем дураки…» стихло, и Ксе, наконец, уснул.

Спал он, по всем правилам шаманов сплетясь частью тонкого тела с сознанием Матьземли. Богиня покоила его; воцарялась кругом бескрайняя осень, медленно катящая к зимнему ледяному сну, плотный мир кутался в тишь, даже ночные машины, казалось, беззвучно проходили под гирляндами фонарей. Тонкий мир тоже спал, спал за стеной Жень, и неутихающий вихрь, упрямый дух подростка-нечеловека, безмятежно кружил над домом.

В этой нетрепетной тишине шаману снился кошмар.

Там не было ни преследователей, ни чудовищ; Ксе снились кумиры бога войны, огромные по-советски изваяния Неизвестного Солдата, держащего на руках маленькую девочку, вторичное воплощение Матери Отваги.

Девочка была мертвой.

Утром Ксе страдал.

Во-первых, он проспал два с половиной часа и был совершенно вареный. Во-вторых, Дед признавал кофе как вкусный напиток, но запрещал как допинг, а о более мощных энергетиках при нем нельзя было и думать. В-третьих, приехал Лья.

Шаман Лья был невыносимо компетентным человеком. В его присутствии у Ксе разыгрывался комплекс неполноценности. Даже Санд, на зависть успешный финансово, и тот скисал от льиного всеведения и все-предвидения. Вот и теперь Лья позвонил не от подъезда, а с соседней улицы, и сообщил, что вокруг дома стоят четыре машины, в каждой по два человека, водитель и пассажир, и все они чего-то ждут. Еще Лья подозревал, что упомянутыми дело не ограничивается, и предметно интересовался, будут ли стрелять.

Арья помянул Мать в разных видах. Потом сел на стул посреди кухни и задумался. Жень тем временем деловито перебирал свои вещи, всухомятку жуя кусок антикварной пиццы, найденной в морозилке Санда и разогретой. Невыспавшегося Ксе от запаха еды мутило.

– Одолжи, - неожиданно, даже не подняв головы, посоветовал Дед.

– Чего? – обалдел ученик.

– Нравится – бери, - продолжал Дед. – Куртку тебе все равно надо купить, а пока одолжи у Санда… потом вернем.

Божонок в коридоре облизал замасленные пальцы, швырнул на пол свой маскировочный пуховик и с удовольствием облачился в неярко-черную кожу; куртка оказалась ему длинновата, но в плечах – в самую пору. Затем Жень собрал в хвост буйные кудри и сделался безукоризненно мужествен.

– Значит, т-так, - резюмировал Арья, поднявшись. Ксе ужаснулся тому, какие черные тени залегли под глазами наставника. – Если доберемся до Льи, преимущество у нас будет – лучше и желать нельзя. Время п-помаленьку к часу пик движется. Нас Мать по дорогам гладенько проведет, а этим ребятам п-поблажки никто не сделает. Жрецы-безбожники, хе-хе.

– Если доберемся? – уточнил Ксе.

– Пока что преимущества нет. Жень!

– А! – отозвался божонок.

– Ты можешь мне сказать, сколько за дверью твоих жрецов?