Хирургическое вмешательство

…потому что район был чудом. Еще одним невероятнейшим озарением, вроде раннего метро. Небогатые типовые домишки встали здесь «песней жизни», идеальным согласованием, какого редко добиваются даже высокооплачиваемые профессионалы.

Ксе как раз думал, что где-где, а здесь «хрущобы» не снесут еще очень долго, когда опередивший его божонок повернул за угол.

И метнулся назад.

Ксе резко вдохнул: по спине точно ссыпалось ведро мурашек. «Началось», - скользнуло по краю сознания, и хотя шаман еще не видел, что именно началось, догадаться было несложно.

Их ждали.

Как, кто подслушал совет Льи? За ними следили в подземке? Жрецы нашли Женя по следу ауры? Ксе не знал. Пальцы его сами собой нырнули в карман и до боли стиснули выданные Льёй ключи. Что за дрянь сегодняшний день, не задался с самой ночи… Шаман зажмурился. Неужели снова придется взывать к Матьземле? Он сегодня уже взывал, ему уже хватило, на всю жизнь хватило! На мгновение Ксе задумался о том, как станут развиваться события, если уже сейчас обстановочка дрянней некуда – и усилием воли отогнал эту мысль.

Он был шаманом.

Он умел действовать быстро.

Когда Ксе открыл глаза, Жень смотрел на него и улыбался. На лице бога шаман успеть повидать разные улыбки – робкую, задиристую, беспечную… но этой он прежде не видел. Жень просто-таки сиял, и от недоброго его веселья страх, который Ксе успел преодолеть в себе, вернулся и окреп, сделавшись предчувствием неизбежной беды.

Ксе не стал задавать вопросов. Он сосредоточился и обратился мыслями к Матьземле. Позвал ее.

И не услышал.

…он был заперт. Заключен в непроницаемый кокон, стенки которого в бешеном темпе вращались, бледно искрясь от напитывавшей их энергии; они были полупрозрачны, и Ксе видел жуткие протуберанцы, которые стремительно выбрасывал и вновь втягивал в себя вихрь. Кокон, внутри которого находился шаман, был не центром смерча, а лакуной, крохотным островком покоя, сотворенным для Ксе вблизи истинного центра, но чем дальше, тем хуже становилась видимость, и настоящих размеров вихря шаман оценить не мог, тем более, что не мог, как обычно, сравнить его с беспредельным телом стихийной богини. Он понимал только, что вихрь огромен, по-настоящему огромен и полон дикой грозовой мощи, готовой вырваться и сокрушить…

Шаман вынырнул из стихии, как из бассейна – насквозь мокрым от пота. Божонок по-прежнему смотрел на него и улыбался, теперь уже с долей гордости.

– Жень, - хрипло проговорил Ксе, заставляя себя стоять прямо. – Жень, пошли отсюда.

– Куда? – Шаман сам изумился, когда божонок действительно подошел к нему.

– Обратно. В метро.

– Зачем? – Жень лукаво прищурился.

– Ты же видел.

– Что?

– Кто… - Ксе проглотил вязкий комок слюны. – Кто – там? Кого ты там за углом увидел?

– Жрецов, - с готовностью ответил Жень и солнечно заулыбался.

– Адептов?

– Угу.

Ксе без лишних слов сграбастал его за рукав и потащил за собой. Он имел сказать богу нечто по поводу его несмешных шуток: Ксе не сомневался, что силу, которую он увидел, Жень отлично контролирует и не дает шаману ощутить родную стихию нарочно, из каких-то своих соображений. Ксе не представлял, какие соображения могут иметься у неуравновешенного подростка, но все яснее понимал, в насколько опасном положении оказался, и оттого внутри нарастала злость. Богиня просила позаботиться о пацаненке – хорошо, это долг шаманов, и Ксе согласился, и Дед Арья принял на себя часть груза, и Лья обещал помочь. Но если этот пацаненок будет вот так выступать…

Впрочем, проводить разъяснительные беседы следовало где-нибудь в спокойном месте.

– Ксе, - слегка задыхаясь, окликнул Жень.

– Помолчи.

– Ксе!

Шаман только резко выдохнул, почти зарычав.

Бог рассмеялся и стал на месте.

Ксе в ярости на него воззрился. Сдвинуть упершегося Женя силой было не проще, чем фонарный столб, потому он и не пытался, но…

– Ксе, пусти меня.

– Придурок мелкий, ты ведь…

– Да пусти же, - буднично попросил Жень. – Я их убью.

И наклонился подтянуть шнурки на кроссовках.

…Ксе стоял как пыльным мешком ударенный. Ему отчаянно хотелось, чтобы здесь сейчас каким-нибудь чудом появился Дед. Иные ценные идеи осенять не желали. Божонок определенно нуждался в очередном сеансе выкручивания ушей. Ксе не умел обращаться с детьми, тем паче подростками, а перед капризами пубертатного бога был совершенно беспомощен.

– Смотри! – горделиво велел мальчишка.

Шаман пошел за ним как баран на веревочке; он думал что-то сердитое, но толком даже выругаться не мог.

…вот – жрецы. Не какая-нибудь мелкота – адепты. Двух дней не прошло с тех пор, как божонка судорога свела от ужаса, стоило ему заподозрить жреца в Ксе. Только этим утром Дед Арья ради просьбы Матьземли и жизни Женя пожертвовал своей совестью. А нынче время послеобеденное, и Жень требует, чтобы Ксе смотрел; ни дать ни взять стишок собирается читать с табуретки…

Шаман нервно хихикнул.

Жень отпустил его руку.

– Ты боишься, что ли? Не бойся.

– Стрелять будешь?
– не в силах согнать с лица косую ухмылку, предположил Ксе. Ему происходящее казалось каким-то ирреальным: «Этого на самом деле нет, потому что так не бывает…»

– Нет, - задумчиво сказал Жень, щупая пистолет под курткой. – Патронов мало. Беречь надо.

– А… чтоб тебя, - выдохнул Ксе. – И что ты собираешься делать?

Бог улыбнулся.

– Я же сказал – смотри.

Кажется, будто медленно, без сомнения и боязни, погружаешься в теплую воду; она смыкается над твоей макушкой, лаская кожу течением и переплеском, и ты, человек, вдруг научаешься дышать как рыба, забывая о последней преграде между тобой и водой…

Дед Арья настоятельно рекомендовал родителям шаманят хотя бы раз свозить детей на море. Ксе бывал там и до первого погружения в тонкий мир; ощущения действительно оказались похожими, и он радовался тому, как легко и приятно учиться… С тех пор Ксе делал это тысячи раз.

Сейчас он этого не сделал.

Ксе, шаман, не погружался в стихию.

Но очертания предметов стали расплывчатыми, словно взгляд затуманивала могучая аура Матьземли. Но вокруг человеческих фигур забрезжили синие контуры. Но потеряло прозрачность небо, став великим стихийным богом, и неторопливые молнии потекли от него к Земле, как струи дождя. Но вихрь, яростный и стремительный, поднялся, достигнув самого небосвода, и загорелся тяжелым светом.

И Ксе увидел центр вихря.

Жень стоял, разведя в стороны руки с пластмассовыми мечами, на губах играла мечтательная улыбка. Ксе не мог объяснить, что божонок проделывал с собой, он просто не знал, на что Жень способен. Страшноватый приступ ясновидения проходил, мир вокруг шамана вновь становился нормальным, плотным, и Ксе только помнил, что тонкое тело бога формировало какую-то другую фигуру, отличную от собственной жениной.