Хищный инстинкт

Генрих решил за меня.

– Человеккк, - прошамкал он клыкастой пастью, - сюдда ее. Едаааа!

– Я же была на твоей стороне, помогала!
– я отпихнула тащившего меня вампира и подскочила на ноги.

– Едаааа!

Сплошное разочарование, а не мужчина. Бросившись бежать в сторону ближайшего коридора, я вынуждена была признать, что планов у меня больше не осталось и нужно разрабатывать новые. От вампирской вони слезились глаза и кружилась голова. Еще пара шагов и я добегу до поворота.

Но в спину ударило воздействием.

Общим. Эта сволочь скомандовала всем подчиненным атаковать меня, вызывая в жертве восхищение и подчинение. Никакого восторга я не испытывала, но меня скрутило так, что я впервые задумалась, а не использовать ли кольцо-блокатор аллергии и будь что будет.

Судороги скручивали тело, когда два вампира тащили меня, практически потерявшую сознание к Генриху.

– Потерпппиии, - вдруг прошамкал он, покачнувшись, - мне нужжна силаа, нужжна крофь.

Да пошел ты. Зубы выбивали дробь, мучительно болел каждый сустав в моем теле.

Вампир держал меня за шкирку, белые с голубой окантовкой глаза рассматривали с явным гастрономическим интересом. Стоящие вокруг вампиры глазели завороженно, покачивая вываленными длинными языками.

Громкий звук, похожий на разбивающееся стекло, заставил Генриха повернуть голову. Окружающая фиал защитная сфера разлетелась на крошечные сверкающие в переменчивом свете осколки, тут же растаявшие в воздухе. Колба с кровью висела и чуть покачивалась, не защищенная, доступная. Так и продолжая удерживать меня одной рукой, Гальвани завороженно двинулся к своей судьбе. Он шел прямо по телам поверженных, покорно смотрящих снизу вампиров, поднимаясь к вершине постамента. Шаг за шагом. Покачивающийся, истекающий жуткими ранами победитель.

Протянутая белая рука, практически кости, обтянутые жилами и кожей, не дрогнула, схватив фиал. Запрокинув лицо, он начал пить. Кадык двинулся вверх по шее, уродливая челюсть дергалась в такт первых глотков.

Крови там было всего ничего, монстр себе только аппетит раззадорит и примется за меня. Выдохнув, я решилась. Сейчас или уже не успею.

Одновременно я ударила Генриха двумя ногами в пах и включила на кольце единственный заряд скорости. Потом мне будет очень плохо, но я уже себя чувствую отвратительно, терять нечего, главное - убежать отсюда подальше.

Вырвавшись из дрогнувшей руки вампира, я как в замедленной съемке увидела поворот его головы. Рука Гальвани невольно вывернулась, фиал поднялся чуть вверх, наклонился и прямо мне в лицо полилась оставшаяся половина, заливая мир красным.

Генрих завизжал на высокой ноте, отбрасывая опустевший сосуд. Я упала на пол и быстро вскочила, хрипя от боли. Неизвестная кровь кислотой раздирала мне горло, жгла по глазам.

– Эфа!
– услышала я знакомый голос и слепо повернула окровавленное лицо. Что я там говорила о Корнуэлле, который никак не может прийти конкретно в то время, когда я побеждаю... Пусть приходит, когда угодно. Например, сейчас - очень хорошее время. Прекрасное время.

– Она выпилла мою крофффь.

Наглая ложь. Точно не его.

Потом были шум, крики. Но мне уже было все равно. Огонь из горла упал вниз, обжигая живот, и я потеряла сознание.

Глава 24. Нечто в моей крови

Я выплывала из забытья. Сквозь белесую пелену медленно проступал окружающий мир, пока только кремовым потолком и ощущением мягкого удобства постели, на которой я лежала.

Рядом негромко беседовали.

– И чем ей грозит вампирская кровь?

– Это не просто кровь, Люшер, это ритуально отданная сила главы Белого Крыла. Была бы твоя сестра вампиром, претендовала бы на сира замка, как и Генрих. Очень плохой, кстати, прецедент бы получился, кандидаты бьются между собой до смерти. Генрих тоже теперь полностью подчинен главе, но получил и отголоски его силы, в течение суток освоит новую энергию, станет намного могущественнее и уже без проблем возьмет под контроль весь замок. Завтра он, в свою очередь напоит ритуальной кровью мастеров и будет их чувствовать на расстоянии, как часть себя. Ты же знаешь, как мы птенцов делаем, почти убиваем и на грани смерти выпаиваем. После этого мастер получает полную власть над птенцом.

– Но Филиппа человек.

– А с людьми еще проще. Человек, выпивший ритуальную кровь Главы Крыла в полном здравии, становится его слугой. Считай, твоя сестра попала в услужение к первому лицу белых. Это честь.

– Кин-Кин, не выводи меня из себя. Говори сразу - что надо делать.

Некоторое время в комнате раздавалось довольное мелодичное хихиканье. А вампирша - совершенно бесстрашна, отметила я.

– Лю, дорогой, да ты в себя и не заходишь. Генрих до сих пор не двигается и с трудом говорит. Ритуал кровавой клятвы подчинения сиру до сих пор не проведен, город купается в страхе. Я с трудом замяла дело, и то, спасибо Гальвани. Он все еще чувствует себя виноватым перед Филиппой, а вот на тебя дико зол. Лучше тебе в замке не появляться.

Я повернула голову, чтобы увидеть разговаривающих, заскребла пальцами простынь, пытаясь то ли подтянуться и сесть, то ли развернуться на бок.

– Эфа, - надо мной навис Корнуэлл или Люшер, как его упорно называла Кин-Кин.

Он ничего не спрашивал, только смотрел. Жадно изучая мое лицо серыми глазами.

– Все хорошо, брат. Только я насчет слуги не поняла. Я не буду ничьей слугой.

Сама мысль быть слугой вампира вызывала у меня омерзение и глухой страх. И не нужны мне были никакие супер-способности.

Корнуэлл почувствовал мою возрастающую тревогу и взял за руку.

– Мы решим этот вопрос, тебе важнее сейчас выздороветь. Доктор никак не мог определить - у тебя сильная аллергия или тяжелое отравление, лечили комплексно.

– Я быстро восстанавливаюсь. Вы очень вовремя подоспели там, в подземелье. Спасибо.

– Не благодари, - рядом с Корнуэллом появилась вальяжная вампиресса. Она тоже подошла к кровати и положила оборотню руку на плечо.

Я подняла бровь.

– Да хоть передо мной сказочки не устраивайте, родственнички, - она хохотнула и убрала руку, - будто я не вижу, как вы друг друга глазами пожираете. А что. Оба - фанатики, вообще о себе не думаете, очень подходите.

Мне помогли сесть в кровати, хотя я и сама вполне могла это сделать. Но если мужчина настаивает, пусть потрогает. Мне тоже приятно.

Слова вампирши о нас с оборотнем вызывали смущение. Я стрельнула глазами в Корнуэлла, он казался невозмутимым. Хорошо, не будем о личном при этой бесцеремонной особе, только о деле.

– Я увидела, кто убил Барна.

Некоторое время в комнате молчали, потом Кин-Кин начала смеяться. Она вообще была ненормально эмоциональной для старого вампира.

– Слабая, только открыла глаза и сразу о работе. Теперь я не сомневаюсь в вашем общем будущем. Девочка, твое видение или что-там у тебя было - ошибочно. Мы все находимся в полной зависимости от своего сира, никто бы не смог поднять на него руку. Генрих подозревал меня и еще двух вылетков, которые не жили в замке, но мы вчера прошли проверку у Маури. Все чисты.