Хищный инстинкт

Для нас Корнуэлл выбрал самую дальнюю комнату из предложенных и под мрачным взглядом Вайна перетащил туда все вещи.

– Он сделал тебе предложение, милая?
– тихо спросил Лео.

Мне пришлось делать вид, что я не расслышала вопроса. Что тут ответить? Что я сплю со взрослым опытным мужчиной моей мечты, который называет меня напарницей и даже словом не обмолвился о других вариантах наших отношений?

Меня никто не обманывал, свадьбы не обещал, я сама выбрала Корнуэлла, со всеми его странностями и капризной второй ипостасью. Только Лео я это сказать не могу.

– Корнуэлл...

Он распаковал чемоданы и обернулся. За вечер мы оба порядком устали. Ужин прошел в расспросах, длинный стол и молчаливые люди-слуги не располагали к дружеской легкой беседе. К моему удивлению, глава заинтересовался Лео, единственным из нас способным поддерживать светскую беседу, и даже спросил его не думал ли тот о будущем в Белом Крыле. Вайн заверил Кристофера о своем необычайном восторге от талантов белых и попенял на капризную музу, полностью зависящую от личных, чисто человеческих эмоций и переживаний. Если бы не это, то да... может быть...

Вампир улыбался и кивал, не веря ни одному слову мага. Перекусив как обычный человек, глава попросил нас с Корнуэллом остаться и расспросил оборотня, а потом просто приказал мне рассказать все этапы следствия.

Словно откуда-то издалека я слышала свой ровный голос. Бесилась, но была не в силах даже глаза отвести. Никогда меня еще так не унижали, без боли, без ощущений, словно меня же от меня просто отключили. Как кукла на веревочках, я делала все, что скажут, мое тело подчинялось, а внутри все сильнее клубилась ярость.

– Какая необычная история, - сказал глава, наконец, вернул контроль над телом. Но не отдав свободу, я смотрела на собственные руки, которые теперь могла сжать в кулаки, мои мысли отчаянно метались. Глава откинулся в кресле, поигрывая по столу изящными пальцами в кольцах. Драгоценные камни сверкали, пуская блики по полированной столешнице.

– К утру прибудет из Бранвилля офицер Тадеус, я хочу выслушать и его. А пока -пользуйтесь гостеприимством Белого Крыла.

Он с удовольствием окинул взглядом мое белое от бешенства лицо и лениво улыбнулся встречно холодно ухмыльнувшемуся Корнуэллу. Они что, в игры играют?..

Глава 30. Разговоры и еще кое-что

В выделенных нам покоях не оказалось дверей. Вообще. Лишь тонкие занавески с шумоизолирующими артефактами. Я была не в настроении, поэтому только хмыкнула и пошла переодеваться, когда Корнуэлл передвинул шкаф, закрывая проем.

Он прислонился спиной к гардеробной дверце и внимательно проследил как я выплываю из ванной комнаты, по-прежнему молчаливая и хмурая.

Укутавшись кроме ночной рубашки в платок, я заплела волосы в тугую косу, прекрасно зная как Корнуэлл любит играть распущенными завитками.

– Он не собирается тебя отпускать, - вдруг сказал оборотень.
– А с его силой, понимая твою ценность, он может контролировать тебя на любом расстоянии.

Я даже ушам не поверила - зачем же я все это терплю, какой смысл тогда вообще было сюда приезжать?

– И какой у нас план... примарх?
– спросила я, усаживаясь на широкий жесткий подиум, который стоял вместо кровати.

– Крис сам предложит освободить тебя на определенных условиях, если мы будем договариваться. Извини, что не сказал сразу про примарха, - он сел на край ложа и взял меня за руку.

Насколько помню из лекций, которыми меня пичкали приходящие на дом учителя, примархи - это древние главы оборотней, монстры огромной силы, свихнувшиеся на власти. Интересно, есть среди них «младшие примархи», потому что мой Корнуэлл ни капли не был похож на безумного. Иногда был неправ, как сейчас. Что, прямо скажу - дурь, но все же не сумасшествие.

Я аккуратно отняла ладонь и отстранено сложила руки на талии. Лично я все свои маленькие и большие тайны выложила сразу, как на духу. Вот - бери меня страшный оборотень, голенькую и доверчивую. А между прочим партнерские договоренности предполагают равную открытость. И где она? С каждым днем я узнаю об оборотне все больше нового.

Корнуэлл лег рядом на покрывало, даже не скинув обувь. Сюртук был все еще застегнут на все пуговицы, ворот строгой сорочки подпирал шею.

– Ты знаешь кто такие примархи? Мы - первые из выживших, когда-то прошедшие звериную трансформацию. До всего этого я был обычным человеком, каким, уже и не помню.

Я молчала, и он положил голову на мой живот рядом с ладонями, дотянулся губами, поцеловав недовольно дернувшийся мизинец.

– Эфа, мне много надо тебе рассказать, но я теряюсь с чего начать и боюсь, не отпугнет ли столько сведений обо мне. Я... много что делал, так получилось.

– Почему ты не запретил главе мной управлять?

Я попыталась скинуть с себя его тяжелую голову, но она не сдвигалась ни на миллиметр.

– Крису нужно было спустить пар, он, по сути, хороший парень, как и я несущий на плечах слишком много обязанностей. Ему очень хотелось подраться, Эфа, просто сбросить напряжение. А я не мог вампиру позволить раскатать меня в секунды и решить, что примархи - не равная ему сила. А тебе бы он ничего не сделал в силу внутренней своей природы. Он еще человек... Тадеус, Генрих, Маури - они не люди. Даже Кин-Кин уже не человек, я не доверил бы ей твою жизнь и здоровье. А Крис - человек, честный, с сильными ограничениями совести...

Не в силах дальше слушать воспевания урода, который управлял мной как куклой, я вспылила:

– Ты в одиночку чуть не сравнял с землей Белое Гнездо в Варнвилле, Генрих сутки не мог встать с постели. Почему же...

– Я без волка, Эфа, - глухо сказал он.

И было столько тоски и растерянности в голосе. Никогда я не слышала даже тени похожей неуверенности от Корнуэлла. В любую секунду в течение всего нашего знакомства я знала - он надежен как скальная гряда, и столь же непоколебим.

– Без волка?
– я погладила по густым, чуть вьющимся темным волосам. У самой шеи они собирались в отчетливые кольца, которые можно было обернуть вокруг пальца.

– Мой волк не нынешние звери, он был рожден сражаться и побеждать с конкретным врагом. Биться против вампиров. А сейчас, заноза, он не знает, что делать - я его практически перестал слышать, как камень в груди, недвижим и не отзывается.

Может ли Корнуэлл долго продержаться без своего второго я, не знаю. Но мне он дорог был весь, вместе с хищником, вредным и эгоистичным, но моим. С трудом завоеванным, между прочим, я же помню восхищение в горящих желтых глазах.