Хитрая злая лиса

А ей никак не хватало. Она включила фонарик на телефоне и стала рассматривать ещё пристальнее, просвечивать насквозь камень. Заметила на внутренней части кольца тонкую надпись иероглифами, которая раньше скрывалась под слоем старого чернения, но узнала только первый иероглиф — «ан», что могло означать «старший» или просто «самый высокий», а могло и не означать — она не была сильна в цыньянском, тем более, устаревшем, судя по начертанию линий.

Огромным усилием воли всё-таки заставив себя вернуть кольцо в коробку, она взяла ленту, положила её на лист бумаги и обвела сверху и снизу, чтобы понимать размеры, отложила. Достала из подаренной Анди коробочки купленные поиграться камни, и стала выкладывать из них узор на бумаге, внутри нарисованной ленты, туда же положила трофейные ногти, два из которых были одинаковыми и позволяли соблюсти симметрию. Ногти пришлось подпилить для аккуратности, заодно проковырять шилом дырочки для пришивания, а в процессе поисков шила Вера нашла тот феерически дорогой бисер, который покупала для пояса, и золотую и серебряную проволоку, которую здесь почему-то называли нитками и хранили в ящике с вышиванием.

«Видимо, нитки они не умеют ещё делать. Ничего, научим, потом когда-нибудь.»

А пока она скрутила из этих толстенных ниток витые жгуты и тоже вписала в узор, получилось так дорого-богато, что она тут же ужаснулась и часть убрала.

К тому моменту, как на столе зазвонил местный телефон, она сделала три варианта узора разного уровня богатости, и думала над четвёртым, самым скромным.

— Алло?

— Как успехи? Время идёт, — голос министра звучал не особенно оптимистично, Вера невольно подстроилась и ответила:

— Средненько, если честно. Можете мне показать костюм, в котором вы будете? Мне надо знать, насколько ярко это должно быть.

— Хорошо, я принесу. Сейчас?

— Да.

— Хорошо, скоро буду.

Он положил трубку, она всё-таки нарисовала четвёртый вариант, но сама себе призналась, что он неудачный — рядом с шикарным ногтем Вильмис де’Руэль тонкие элементы терялись и выглядели набросками, а не полноценным узором. Она смяла и выбросила этот вариант.

В центре комнаты появился господин министр с синим костюмом в одной руке и какими-то верёвками во второй, быстро глянул на стол перед Верой и кивнул ей в сторону дивана, сам подошёл к нему и стал раскладывать на спинке костюм и верёвки. Вера подошла и стала с интересом это всё рассматривать, спросила:

— Что это? Вот это, — она указала на переплетение верёвок, министр ответил очень неохотно, хотя Вера не понимала причины:

— Так выглядят цыньянские награды. Там все в них будут, это обязательно. — Вера ничего не ответила, министр помолчал и продолжил, как будто она спрашивала, а он оправдывался: — У карнских военных наплечник украшают разными элементами в честь достижений и военных заслуг, эти элементы выдаёт вышестоящее руководство, чаще всего, это звёзды, луны и венки. А у цыньянцев вместо звёзд шнуры с кистями, ими украшают пояс и воротник, а выдаёт их император или правитель, от имени которого ведутся боевые действия. Вот эту часть продевают под узким поясом, а вот эту сверху закладывают под широкий, получается вот так, — он взял самую тонкую верёвку, сплетённую из шёлковых шнуров красного и золотого цвета, расправил, Вера рассмотрела, что шнур свёрнут в кольцо с кистью, и кисть была самым большим и ярким элементом. Но министр завязал шнур морским узлом вокруг узкого пояса, а кисть спрятал под широкий пояс, как будто её не следовало демонстрировать. Выглядело подозрительно, но она решила пока не докапываться. Министр небрежно указал на остальные шнуры и сказал: — Все так закрепляются, получается ряд. А вот эти два носятся на шее, — он вытащил короткий голубой шнур, у которого из кисти свисал декоративный наконечник стрелы, и ещё один шнур подлиннее, тёмно-зелёный, у которого точно так же свисала квадратная золотая пластина с узором в виде двух мечей и крупными драгоценными камнями в углах. Эти шнуры у него неприятных эмоций не вызывали, поэтому Вера решилась спросить:

— А эти что значат?

— Этот за первое место в лучном пятиборье, — он указал на шнур со стрелой. Посмотрел на золотой квадрат и улыбнулся уже окончательно с удовольствием: — А этот за первое место в чемпионате по двум мечам. Он не мой, мне его тренер подарил, это его. Я ему свой подарил, а он мне свой. У меня ещё по классическому фехтованию одним мечом есть, но я его школе подарил, а то и так как барышня весь в бусах. Они одинаковой длины, так что носить два как-то... некрасиво. Да? — он посмотрел на Веру, она сделала вид, что совсем не смотрит на гору шнуров, небрежно сваленных на диване, а смотрит на те два, которые не вызывают негативных эмоций. Весело пожала плечами и кивнула в сторону стола:

— Пойдёмте ленту выбирать.

Министр пошёл за ней, осмотрел все варианты и ткнул пальцем в тот, который нравился Вере больше всех:

— Этот. Это те камни, которые вы купили у Анди? — Вера кивнула с радостной улыбкой — камни идеально подошли. Министр улыбнулся шире и спросил пространство: — Зачем покупать отдельно камни?

— Просто так, играться, — пожала плечами Вера, — я привыкла на работе, что они всё время на столе валяются, и можно всегда нужную форму найти и к чертежу приложить, чтобы понимать, как это будет выглядеть в изделии. Удобно.

— «У-доб-но», — медленно процитировал министр, с усталой улыбкой глядя в потолок, кивнул и промолчал. Посмотрел на Веру, которая наезда не поняла, но на всякий случай готовилась к разборкам, изобразил святую невинность и спросил: — Я вам ещё для чего-нибудь нужен?

— Если вы точно выбрали узор, то нет.

— Тогда я пойду, у меня ещё есть работа. Встретимся на обеде в «Коте», потом пойдём одеваться и собираться к Джен Джи. Вопросы? Предложения?

Вера посмотрела на гору наград, потом на министра, невинно улыбнулась:

— Нет вопросов.

— И предложений нет? — прозвучало с лёгким намёком на что-то неприличное, Вера подняла брови, сказала с приятным удивлением:

— Хотите опоздать на фестиваль? У меня есть обалденные перчатки. Заварим ванну чая, найдём какую-нибудь интересную книжку в стиле сказок от Тедди...

Министр отвёл глаза так резко, как будто увидел то, что может изменить жизнь навсегда, залился краской весь, тихо сказал:

— До встречи за обедом, — развернулся и ушёл через портал в стене.

Вера тихо рассмеялась, танцующими шагами обошла стол, села, откинулась на спинку, вытягивая руку перед собой, медленно пошевелила пальцами, представляя на руке чёрную перчатку с блестящими шнурами. Было у неё стойкое предчувствие, что это точно будет, может быть, не сегодня, но сто процентов будет.

«Мягкая оденская осень, какая наивность. Я налью в ванну вина, насыплю специй, а потом буду мариновать вас в этом глинтвейне до того состояния, когда вас не сможет смутить уже вообще ничего, и тогда вы поймёте, почему умер Тонг.

Может быть, кто-то заплатит за это болью и кровью, но будет уже всё равно. А может, и не заплатит. Может, мы станем делать это постоянно, изобретём свой специфический безопасный секс. Было бы желание, а способ найдётся.»

Она опять вспомнила его очаровательный румянец, тихо рассмеялась и занялась лентой.

***

Закончила она быстрее, чем планировала. Тоже долго всё подгоняла и подшивала, доводя до идеальности, и в итоге получила максимально приятную картину, даже сфотографировала на память на всякий случай.

Когда министр пришёл забирать её на обед, она радостно указала на ленту двумя руками и качалась на стуле от избытка эмоций, пока он не подошёл поближе и не рассмотрел. Потом поднял глаза на Веру и сказал:

— Это настолько роскошно, что почти неприлично.

Она перестала улыбаться:

— Я могу часть убрать.

— Ни в коем случае. Я хочу, чтобы весь мир без слов понимал, почему я шляпу не надел.

— Почему? — захихикала Вера, опять начиная качаться на стуле, министр изобразил шутливый страх: