Хочу харчо (Рассказы, Монологи, Сценки, Пьесы)

– Кто советовал?
– переспросил редактор.

– Симонов, - спокойно повторил молодой автор.
– Константин. "Жди меня, и я вернусь...", "Живые и мертвые"... Смотрели, наверное, фильм?

– Да нет, я знаю Симонова, - растерянно пробормотал редактор.

– Ну вот, - сказал автор, - он самый. Решительно советовал напечатать в вашем журнале... Так сказать, поднять уровень прозы...

– Мда, это будет очень хорошо!
– сказал редактор.
– Я обязательно прочту. Зайдите ко мне через неделю.

– Через неделю?
– удивился автор.
– Да что вы, Федин эту повесть за один день прочел. Не мог оторваться.

– Кто?!
– ахнул редактор.

– Ну, Федин! Константин. Только не Михайлович, как Симонов, а Сергеевич. Ну, "Первые радости", "Костер"... Знаете, наверное?

– Еще бы!
– сказал редактор.
– Только он Александрович, а не Сергеевич.

– Ну вот видите... Александрович с восторгом отзывался. "Неси, говорит, в журнал, и пусть прямо в набор отсылают".

– Так!
– вздохнул редактор.
– Конечно, если сам Федин... Тогда конечно... Только все-таки я хотел бы сначала ознакомиться.

– Ну что же, - обиженно сказал автор, - знакомьтесь. Одно заглавие чего стоит. Твардовский как увидел заглавие, так прямо весь загорелся. Твардовского, надеюсь, знаете?

– Слышал!
– сказал редактор.
– "Василий Теркин", "Страна Муравия"...

– Вот, он самый!
– обрадовался автор.
– Как увидел заглавие, так аж весь задрожал. "Немедленно, говорит, отдайте это в "Новый мир"!"

– Что же вы не отдали?
– огорченно спросил редактор.

– Да нет, я решил в вашем журнале напечатать. Не все же "Новому миру". Надо и вам интересные вещи. И у Леонова такое же мнение...

– Ах, у Леонова тоже!

– Да. И у Шолохова. Все в один голос советовали отдать вам.

– Ну что же, - сказал редактор, вытирая пот со лба.
– Это очень приятно... Только, знаете, я эту повесть не возьму!

– Почему?
– удивился автор.

– Ну ее к богу... Вдруг она мне не понравится?! И это после таких авторитетных мнений. Я же с ума сойду... С работы уволюсь...

– Да что вы!
– сказал автор.
– Прочтите...

– Нет-нет, и не упрашивайте. Шолохову понравилось, а мне вдруг нет... Это значит, я не гожусь в редакторы. Уж лучше не искушать себя.

– Да успокойтесь, - сказал автор.
– Меня ваше мнение тоже интересует. А насчет Шолохова я пошутил. Он повести не читал.

– Ну, все равно. Леонов, Твардовский, Федин...

– Да и они, по правде говоря, не читали...

– А Симонов?!

– И он тоже не в курсе, - вздохнул автор.
– Я просто знаю цену повести и мысленно представил себе их оценку.

– Ах так!
– воскликнул редактор.
– Ну, тогда тем более заберите. Плохая повесть.

– Как вы можете так говорить?
– возмутился автор.

– Это не я говорю, - сказал редактор.
– Это Толстой говорит... Лев Николаевич... "Анна Каренина", "Война и мир"... Фильм смотрели?.. Вот он самый.

– Да как он мог прочитать повесть?
– удивился автор.

– А он и не читал!
– сказал редактор.
– Просто я уже понял цену повести и мысленно представил себе его оценку. "Плохая повесть!

– сказал Толстой. Верните ее автору!" Так прямо и сказал... И весь аж загорелся... И Гоголь того же мнения... И Чехов!.. Чехова знаете?.. "Дядя Ваня", "Каштанка"... Вот он самый...

Рассказ о том, чего нет

Все-таки как важно читать газеты! Всегда что-нибудь новенькое узнаешь...

Я тут недавно в нашей городской газете прочитал следующие строки: "Обидно, что наша сатирическая литература по-прежнему жует старые темы. Во всех рассказах и фельетонах высмеивается пьянство, а между тем с пьянством в нашем городе уже давно покончено!!!"

Прочитал я и прямо за голову схватился.

"Боже мой!
– думаю.
– С пьянством-то, оказывается, уже давно покончено, а люди не знают и напиваются... Кошмар! Надо предупредить всех!.."

Было как раз пятое число - день получки. И, конечно, в связи с этим пьяных на улице, можно сказать, не было. Нигде не было! Особенно у гастронома... Человек двадцать не было. Вошел я в гастроном, с трудом протиснулся к прилавку и кричу продавцу:

– Кончайте торговать спиртными напитками! У нас с пьянством, оказывается, покончено!

Продавец даже побледнел.

– Что же вы, говорит, раньше молчали? Мы же все запасы продали!

– Вот!
– возмутился я.
– Безобразие какое! Все потому, что не используете в торговле антиалкогольные плакаты!

– Как - не используем?
– удивился продавец.
– Мы же в них водку заворачиваем...

Я не стал его слушать, выбежал на улицу и помчался в соседнюю мастерскую по ремонту бытовых приборов. Там у меня работал один знакомый. Был он человеком эрудированным, разносторонним и всегда живо интересовался всем, что касается алкоголя.

– Егор Иванович!
– закричал я, увидев его.
– Радость-то какая! В газете написали, что у нас с пьянством покончено...

– Ну и что?
– спокойно отреагировал он.
– Нас этот вопрос не касается...

– То есть как - не касается?
– удивился я.
– Разве это не бич производства?! Разве у вас в дни получки некоторые товарищи не появляются на работе в нетрезвом состоянии?!

– Нет!
– сказал он.
– Такого не бывало. В трезвом состоянии отдельные товарищи действительно появляются... Но тоже редко...

Не стал я с ним спорить. Побежал в штаб народной дружины. Думаю, надо товарищей обрадовать. Прибегаю в штаб. Смотрю, там тишина. Дружинники в домино играют.

– Товарищи!
– кричу я, размахивая газетой.
– Все в порядке, пьяных нет! Можете не беспокоиться и отдыхать!

– Не кричите, гражданин!
– говорит дежурный.
– Мы уже давно так и делаем...

"Значит, в курсе товарищи", - обрадовался я и вышел на улицу.

Смотрю, вывеска большая: "Городская организация общества "Знание".

Захожу туда. В методической комнате сидят лекторы, подбирают материал для докладов. Я им радостно показываю газету.

– Порядок, говорю, товарищи! Сворачивайтесь... Больше не надо проводить разъяснительную работу с теми, кто пьет...