Ход королевой

– Что ты хочешь сказать мне, Гарри?
– Вольдеморт, кажется, во всю наслаждается ситуацией. Глаза брюнета перескакивают с него на Нарциссу, обратно, потом на Беллатрикс… неприкрытая ненависть.

Гарри вскидывает руку с палочкой и произносит первое пришедшее на ум заклинание.

– Круцио!!!
– и улетает…

Нотт-менор. Около часа спустя

Люциус нервно вышагивал по своим покоям в ожидании, пока Темный Лорд не разместит потерявшего сознание Гарри в одной из комнат поместья Ноттов. По выражению лица Вольдеморта невозможно было понять, доволен он своим слугой или же нет. По принципу пессимиста аристократ ожидал самого худшего.

Блондин достал из буфета початую бутылку вина и отхлебнул прямо из горлышка. Не смотря на серьезность своего положения, особого страха перед Лордом он не испытывал. Гораздо более его беспокоила Нарцисса, заставшая его в… компрометирующей обстановке, а также то, сообщит ли она сыну, или же нет. Люциус тихо фыркнул, представляя, как отреагирует Драко на вести о том, где все это время находился его отец, и чем он занимался.

– Решил продолжить наслаждаться жизнью?
– поинтересовался возникший в дверном проеме Вольдеморт.
– Или… для храбрости?

Люциус вздрогнул и повернулся.

– Мне нечего бояться, мой Лорд, - ответил он, склоняя голову, - как и нечего скрывать. Если вы сочтете, что я заслуживаю наказания… что ж, я приму это со всей покорностью.

– Вот так?
– Темный Лорд медленно улыбнулся; казалось, он рассматривал аристократа, словно какую-то экзотическую птицу.
– А ты считаешь, что не заслуживаешь?

– Вам судить, - Люциус метнул быстрый взгляд на Лорда; сочтя, что тот не будет против, сделал еще один глоток вина.
– Я не знал, зачем меня похитили близнецы Уизли, поэтому не мог рисковать. В конце концов, мое похищение могло быть и тонко спланированной операцией орденовцев…

– Но не было.

– Верно. Уизли хотели добиться всего самостоятельно, проследовать за мной, дабы, узнав местоположение нашего убежища, вернуться портключом и донести обо всем в Орден.

– И им бы простили их выходку?
– Лорд вопросительно поднял бровь. Люциус позволил себе усмехнуться.

– В их «проект» не входили осмотрительные шаги. Вспоминая выражения их лиц, когда Га… Поттер собрался их сдать, я невольно прихожу к выводу, что никакого плана действий, в общем-то, не было.

– Я лишь удивлен, что ты не понял это в самом начале.

– Могу оправдать себя лишь тем, что мой рассудок был несколько притуплен заключением в Азкабане.

– Ну, друг мой, не следует на себя наговаривать, - Вольдеморт прошел в комнату, закрыл за собой дверь и расположился в кресле.
– Тем не менее, я тобой доволен.

– Мой Лорд?

– Скажи, ты это планировал?
– легкая полуулыбка.
– Тебе удалось то, что до сих пор не удавалось ни одному из моих слуг. Заставить Поттера обратиться к Темной магии. Признаться, увидев тебя в компании с моим врагом, я поначалу подумал, что ты предал меня… но крик Беллатрикс разрушил все мои сомнения. Это было самое настоящее проклятие и, если бы мальчишка не упал в обморок, Белла могла бы серьезно пострадать.

– Это было всего лишь его второе применение Непростительного, - Малфой отвел взгляд.
– Но, боюсь, мое участие в этой истории несколько приукрашено. Поттер сам решил заниматься Темной магией. Я обучал его лишь потому, что мне не хотелось возвращаться в Азкабан.

– Ну-ну, Люциус, скромность тебе не к лицу, - Вольдеморт сделал ленивый жест рукой, и блондин, ожидавший этого, с готовностью наполнил вином бокал и протянул его Лорду.

– Конечно, основу его поведения заложили другие мои слуги… но скажи: стал бы он без твоей чуткой указки тренироваться в Непростительном? И я подозреваю, первое его Круцио было направлено отнюдь не на неодушевленный предмет…

– Это был домовой эльф, - Люциус усмехнулся.
– Неприязнь Гарри к Кричеру сыграла мне на руку. Я не сразу сумел уговорить его, но… оно того стоило.

– И после вы решили отпраздновать его победу над своей Светлой стороной?
– иронично.

– Можно и так сказать. Я предложил ему Огневиски, чтобы мальчишка мог успокоиться, а потом… несколько увлекся.

– Нарцисса рвалась тебя кастрировать, но я ей запретил, - Лорд фыркнул.
– Не понимаю. Она давно осведомлена о твоих изменах и пристрастии к своему полу, однако, стоило ей увидеть все собственными глазами, как взыграли супружеские чувства.

– Сила привычки, - аристократ пожал плечами.
– Скоро она придет в себя. По крайней мере, мне больше не потребуется изображать из себя оскорбленную невинность, когда она решит в очередной раз донимать меня обвинениями.

– Во всем ищем положительные стороны, не так ли?
– Вольдеморт сделал глоток вина.
– Но вернемся к Поттеру. Каков процент спокойного разговора с ним?

– Весьма высокий. Однако мальчишка все еще решительно настроен против вас… мне оказалось не под силу его переубедить.

– Я найду аргументы.

– Убийство его родителей автоматически понижает ваши шансы. Простите, мой Лорд.

– Ты не должен об этом волноваться. Я знаю, на что надавить. К тому же, после использования действительно Темной магии сложно смотреть на тех, кто также ее использует, глазами волка. Меняется мировоззрение, как бы то ни было. Пускай не сразу, но… достаточно. А теперь скажи, - в голосе Лорда появилось невольное любопытство, - как далеко у вас с Поттером все зашло?

– Не слишком далеко, - Люциус отвернулся к буфету и теперь задумчиво переставлял с места на место находящиеся там бокалы.
– Я надеюсь, вы позволите мне продолжить с ним…

– А ты нагл, - Вольдеморт удовлетворенно усмехнулся.
– Впрочем, мне всегда это в тебе нравилось. Не буду ничего обещать, но подумаю. Все зависит от того, как Поттер поведет себя в сложившейся ситуации.

– У вас есть козырная карта в рукаве?

– Несомненно. Скоро ты все узнаешь, мой друг. Очень скоро… - Лорд отставил бокал и поднялся.
– Однако мне пора. Я чувствую, что мальчишка приходит в себя.

– Удачи, мой Лорд, - прошептал Люциус в сторону закрывающейся двери.

Гарри открыл глаза, пытаясь сообразить, где это он находится. Очков не было; но даже без них юноша видел достаточно, дабы понять, что комната, в которой его разместили, роскошна и богато украшена. Двуспальную кровать, на которой он лежал, покрывало шелковое белье нежного фиолетового оттенка. Тяжелый балдахин скрывал большую часть комнаты, препятствуя пламени свечей, горевших в серебряных канделябрах, тревожить его зрение. Гриффиндорец потер лоб.

«Мерлинова мать…»

Он вспомнил. Как на протяжении нескольких дней Люциус убеждал его поступиться совестью и опробовать Непростительное на Кричере. Как он сделал это. Как - Гарри покраснел - жадные губы Люциуса блуждали по его телу. И, как наинеуместнейший итог - появление Вольдеморта.