Ход волхва

— Слушаю, Никита Анатольевич. Вот уж удивил.

— И вам здравствовать, Василий Юрьевич, — глядя на дорогу, откликнулся Никита. — По этому поводу и звоню. Хочу вас осмотреть. Как-никак, мы в ответе за тех, кого лечим.

— Кхе-кхе! — закашлялся Шереметев. — С чего такая доброта?

— Беспокоюсь за ваше здоровье. Всё же вы первый человек, которому татуировка помогла, а не убила. Надо бы посмотреть, как протекает процесс выздоровления.

— В анамнезе? — пошутил князь.

— Я не врач. Меня интересует иная сторона данного лечения. Для Академии Иерархов я обещал написать несколько монографий для студентов, и ваш случай весьма уникальный.

— Даже не знаю, как реагировать на такую просьбу, — хмыкнул Шереметев. — Хорошо. Я сейчас нахожусь в городе, в головной конторе «ПМА»[1]. Знаешь, где?

— Такую большую и вычурную вывеску на одной из высоток на Измайловском проспекте трудно не заметить из любой точки города.

— Не преувеличивайте, барон. Только со стороны Фонтанки. И вообще, я человек скромный, и то же самое прививаю своим сотрудникам. Когда приедешь, Никита Анатольевич?

— Да через десять-пятнадцать минут буду у вас.

— Дам команду охране проводить в мой кабинет. Увидимся там.

Шереметев отключился первым. Никита усмехнулся и бросил телефон на кресло.

«Я окончательно смирился с мыслью, что придётся жить в Петербурге, — подумал он, глядя на уверенно едущий впереди один из внедорожников охраны, в котором находились его личники. — Вот уже с Шереметевым договариваюсь о встрече. Видно, придётся завязывать прочные отношения с влиятельными семьями и родами, даже если большая часть из них видит во мне врага… Нет, это не совсем корректно. Какой же я им враг? Скорее, опасный соперник, которому не зазорно подставить подножку, сунуть палку в колеса, выбирайте нужное, так сказать. Тамара со своей стороны обеспечит лояльность мелких дворян. Ладно, разберёмся. На данный момент нужно решить вопрос с Сегрейв, обеспечить безопасность императорской семьи, но главное — „прокачать“ Дар Полины. Надеюсь, Николас сумеет найти у дочери ту самую точку, которая даёт взрывной рост».

Возле главного офиса ПМА, представлявшего собой высоченное здание из стекла и бетона, где даже был отдельный уличный лифт для посетителей, кому не нужно в директорат, небольшая кавалькада остановилась под бдительным присмотром охраны. Несколько крупногабаритных мужчин в тёмных пиджаках настороженно смотрели на выходящего из элегантного автомобиля Никиту, тут же окружённого личниками.

— Мне к князю Шереметеву, — предупредил волхв охрану, стоявшую у дверей.

— Никита Анатольевич? — поинтересовался один из них.

— Точно.

— Пойдёмте, велено вас сопроводить к Василию Юрьевичу.

Кабинет у Шереметева был похож, скорее, на конференц-зал, и пока Никита шагал от двери до середины помещения, князь успел встать из-за стола и выйти навстречу. Руку он подал без особой сердечности, но любезность, как подобает хозяину, проявил.

— Прошу, барон, — князь показал на стоящие квадратом мягкие диваны, предназначавшиеся для доверительных бесед или отдыха. Центр мебельной композиции украшал столик с бутылкой коньяка и нарезкой из разных фруктов. — Наверное, не на пять минут к старику заглянул.

— Думаю, это займёт побольше времени, — присаживаясь на мягкий диван, обтянутый светлой кожей, ответил Никита.

Шереметев на правах хозяина разлил по бокалам коньяк, но прежде чем выпить, с усмешкой поинтересовался:

— Надеюсь, выпивка мне не противопоказана? А то я периодически расслабляюсь коньяком или вином.

— Пейте, сколько угодно, князь, — Никита взял бокал и покрутил его пальцами, следя за маслянистыми разводами на стекле. — Вы же одарённый, вас алкоголем не угробишь.

— Это точно, — Шереметев вскинул вверх руку с бокалом, как будто призывая гостя выпить вместе с ним. Отпив глоток, поставил его на столик, закинул ногу на ногу, демонстрируя начищенные до блеска туфли. — Итак, Никита Анатольевич, утоли моё любопытство, с чего вдруг вспомнил обо мне.

— У нас с вами хоть и натянутые отношения после истории с Бельскими, но бросить своего бывшего пациента совести не хватает, — волхв тоже пригубил напиток и закусил тонкой пластиной нарезанного яблока. — Хочу поглядеть, как татуировка себя чувствует.

— А она исчезла, — улыбнулся князь. — Представляешь, Никита Анатольевич?

— Я знаю, как действует руническая вязь на человеческом теле, — кивнул молодой человек. — Может показаться, что она со временем выцветает и пропадает, но это не так. Это своеобразная защита от будущих воздействий. Кстати, и на здоровье влияет. В лучшую сторону…

— Что-то я этого не заметил, — язвительно сказал Шереметев. — Пару раз успел простыть, несмотря на разные магические манипуляции.

— Этому тоже есть объяснение. Пока руны не «встанут», организм будет подвергаться разным простудам. Но по сравнению с тяжёлыми болезнями — пустяки.

— Никита, а зачем тебе это? — напрямую спросил князь. — Согласись, как-то странно выглядит твой визит. Ты перешёл дорогу Велимиру, отбив у него девушку. Потом начал копать под Бельских, что в итоге привело к их депортации на Печору. А ведь они были моими союзниками.

— Зато Велимир хорошо отыгрался на поставках сырья для «Назаровских мануфактур», — белозубо улыбнулся Никита, тем самым демонстрируя, что не сердится на этот эпизод в их противостоянии. — Грамотно, и главное — не подкопаешься.

Он похрустел яблоком.

— Я слышал, твоя семья, Никита, переезжает в Петербург, — медленно проговорил Шереметев. — Но сейчас в столице три мощных клана, и четвёртый только внесёт дисбаланс. В будущем это может вылиться в серьёзные противоречия. Тем более, я планирую вернуть Велимира домой. Сейчас он нарабатывает управленческий опыт и учится самостоятельности. Сразу предупреждаю: я ни на шаг не уйду со своих позиций, даже если у вас опять начнутся противоречия.

— Не понимаю вас, Василий Юрьевич, — удивлённо откликнулся Никита, беря маленькую кисть с зелёным виноградом. — Я же здесь не для того, чтобы обсуждать будущие проблемы. И да, насчёт дисбаланса: он наблюдается именно сейчас. А когда я войду в Петербург, весы примут правильное положение.

— Намекаешь на союз с Меньшиковыми? — усмехнулся Шереметев.

— Я могу и с князем Балахниным общий язык найти. Не забывайте, Василий Юрьевич, что у вас передо мной долг жизни. А что, если я в качестве этого долга захочу с вами создать союз?

Князь опешил и внимательно поглядел на Никиту, безмятежно отправляющего в рот виноградину.

— Если ты, сынок, решил вывести меня из равновесия — даже не пытайся, — Шереметев осушил бокал и поставил его на стол, хотя по глазам читалось желание шарахнуть им об пол. — Я таких молодых да дерзких навидался за свою жизнь. Знаешь, что больше всего меня беспокоит? Некий барон Назаров, который своим появлением сбил хорошо отлаженную систему. Ты — как огромное инородное тело, меняющее орбиту планет. Не в обиду, Никита Анатольевич, не в обиду. Только чистая фактология. Как тебе это удаётся?