Hold Me
Шрифт:
Нет, эта девчонка не пытается исправить ситуацию. Такое ощущение, что ей все равно.
***
После написания объяснительной мне пришлось весь учебный день провести в мокрой одежде, пропуская мимо ушей шуточки, касающиеся мочеиспускания и избыточной потливости. К счастью, впереди меня ждал последний урок — экология. Этот предмет ведет женщина с огромными телесными параметрами, от которой вечно пахнет сильными духами, словно таким образом она надеется скрыть запах пота, что стоит в кабинете круглый год, ведь проветривать помещение она отказывается.
Пока звенит звонок и все «заплывают» в кабинеты, я медленно перебираю ногами, из последних сил терплю неприятно висящую ткань одежды. У кабинета химии стоит Элис. Мы с ней в параллельных классах, и я внезапно вспоминаю о том, что
— Сегодня у нас новая тема, — говорит, делая долгие паузы, словно набирая больше воздуха в легкие. — «Мировой океан», и я вижу, что… — Вновь делает паузу, набираясь сил. — Что Хоуп, судя по внешнему виду, явно готовилась к ответу.
Мои брови дрогнули, но не нахмурились.
— Так ведь… Это новая тема, — отвечаю тихо, но меня перебивает парень с темными бровями. Одноклассник. Тот же, что и волосы пытался выдернуть мне в начале дня. Я помню, что его фамилия Рикт. Мы с ним в детстве устраивали походы на пляж ночью. Сбегали, несмотря на запрет родителей, и жгли костер. Он, как остальные, начал относится ко мне иначе все в том же пятом классе. Да, этот злополучный пятый год школы полностью перевернул мою жизнь.
— А может, вы ошиблись с темой? Думаю, ей ближе «Проблемы личной гигиены в современном обществе».
Я съеживаюсь, когда весь класс заливается смехом. Сижу, горбясь, немного покачиваюсь вперед-назад, в который раз задавая себе вопрос, не дающий мне спать по ночам.
Что? Что, мать его, произошло? С чего все вдруг ополчились на меня? Быть может, я не заметила, как обидела кого-то? И этот кто-то начал настраивать всех против меня? Не понимаю. Или не помню.
Треск. Я слышу его так отчетливо, что звук «рвущейся» пополам древесины сбивает собственные мысли. Медленно перевожу глаза на карандаш, что секунду назад вертел между пальцами мой сосед, а теперь пишущий предмет сломан. Верхняя половина находится параллельно нижней, а пальцы парня покрываются странными красными пятнами. Он прячет руки под стол, так же скрыв с моих глаз сломанный карандаш. Слабо хмурю брови, вновь уставившись перед собой.
Странный тип.
— Хоуп! — повышает свой голос мисс Нотт, и я слышу, как О’Брайен тяжело вздыхает, словно пинком заставляет меня подняться с места. Встаю, положив рюкзак на стол, и иду в сторону доски, тут же замерев на месте, когда Рикт выставляет ногу, якобы для подножки. Стоит мне попытаться перешагнуть, как он поднимает её выше.
— Хоуп! — меня уже воротит от того, как она произносит мою фамилию, при этом сунув в рот карамельку, а липкий фантик бросает на стол, с взглядом, полным недовольства, взглянув на меня из-под стекол своих очков:
— Ты не готова?
Качаю головой.
— Тогда сядь и не трать мое время, Хоуп, — она берет ручку, и по движению её руки понимаю, что рисует эта женщина мне красивую “F”.
Разворачиваюсь, возвращаясь на свое место. Мне осталось потерпеть всего урок. Какие-то жалкие сорок пять минут. Я вынесу. Не в первой, как ни как.
Прижимаю рюкзак к груди, обняв его руками, и поворачиваю голову, чтобы взглянуть в окно на голубое небо, но буквально на секунду задерживаю взгляд на О’Брайене, который косо смотрит на меня. Серьезно, оценивающе и осуждающе. Да, он осуждает меня. Резко отворачиваюсь, не справившись с дрожью, что прошла
по всему телу, отчего меня неприятно передергивает. Отодвигаю свой стул дальше от него, вновь сражаясь с собственными эмоциями, которым скоро дам выход. Просто дайте мне остаться в темной комнате, тогда я смогу всё накопившееся выплеснуть наружу.Перебираю пальцами, невольно бросив косой взгляд в сторону Джизи, которая улыбается, тихо перешептываясь с подругами, одна из который замечает, что я смотрю, поэтому через секунду все они в открытую пялятся на меня, отчего внизу живота вяжется неприятный узел.
Ближе к пяти часам я уже стою на пороге своего дома, наблюдая за тем, как отец с матерью бурно обсуждают предстоящую поездку в Нью-Йорк. Они твердят, что это по работе, но при этом соглашаются взять с собой Элис, в то время как мне не было предложено составить им компанию. Не то, чтобы мне сильно хочется, но было бы неплохо узнать и мое мнение.
— Я дома, — с некоторых пор мне приходится говорить эти слова, чтобы мои родители отметили меня, как «пришедшую». Был случай на моей памяти, как я, вернувшись домой, прошла по всему дому, несколько раз пересекаясь с матерью, после чего заперлась в комнате, так эта женщина позвонила мне ближе к одиннадцати, поинтересовавшись, где я так задерживаюсь. Спохватилась уже поздним вечером. Неплохо.
Но в ответ на свое «своеобразное» приветствие я не получаю каких-то слов, теплых слов, с которыми обычно родители встречают Элис. Нет, не думайте, у меня хорошие родители, просто, как я уже отметила, Элис — настоящее солнце, которое только и делает, что заставляет родителей улыбаться, поэтому они ждут её возвращения, чтобы хоть ненадолго расслабиться, выслушивая её болтовню. Хорошо, когда есть люди, способные поднять тебе настроение, зарядить энергией. Моим родителям это необходимо. Они за свою жизнь уже успели не хило так устать, ведь поднимали свой бизнес сами, так что Элис — это заслуженная награда.
Только вот, я тогда кто?
Топчусь на пороге, когда дверь распахивается, и в коридор вбегает Элис. Её голос сразу же разносится эхом по дому, привлекая внимание взрослых:
— Вы не поверите! — и тут начинается очень долгая речь, во время которой она пытается снять балетки. Я со слабым умилением смотрю на девушку, которая кажется мне чем-то небесным. Хотелось бы быть такой же, как она. Такое ощущение, что ей передалась вся жизненная энергия, а мне осталась лишь апатия.
Я родилась уже уставшей.
— Привет, — говорю спокойно сестре, которая с каким-то непониманием косится на меня, убегая к родителям в гостиную, чтобы рассказать очередную историю, которая поднимет им настроение, а я остаюсь стоять в темном коридоре, держа рюкзак за лямку. Вышла бы к ним, чтобы попить чаю, но голова слишком раскалывается, так что сразу же тороплюсь в комнату, чтобы развесить мокрую одежду и принять ванну.
Чихаю. Вот, полный привет.
Запись №87
3:34 a.m.
Тонущая в темноте комната озаряется тусклым светом настольной лампы. За окном давно ночь, жители дома видят пятый сон, пока она сидит у монитора ноутбука в тонкой, но большой для неё черной футболке с белой надписью «I DON’T CARE». Тонкие руки лежат на коленях, а туловище слабо покачивается в разные стороны. Тишина. Полная. Нерушимая.
Девушка поднимает ладонь, пальцами касаясь своих волос, после чего оттягивает локон, отчего её губы сжимаются. Камера видит лишь нижнюю часть головы, но легко понять, кто именно сидит напротив, записывая очередное видео, хотя в этом нет какого-то тайного смысла, который мог бы быть понятен «просветленным». Нет, всё это ни к чему дельному не приводит. Ей просто нужно дать выход своим эмоциям.
Поднимает сжатый кулак над головой, резко и довольно сильно бьет себя по макушке побелевшими костяшками. С сухих губ не слетает писк. Повторяет удар. Затем вновь. С больше силой, так что в глазах на мгновение темнеет, а тело косится в бок, но она быстро возвращается в нормальное положение, уже с кряхтением повторяя удары. Лицо морщится от боли, а тихий всхлип отчетливо слышен в пустой комнате. Она мычит, сутулясь, и наклоняется, касаясь носом экрана ноутбука, из-за чего временно пропадает с видимости камеры, и через секунду поднимает руку, вовсе отключая её.