Холод 2

— Ты чего там увидел? — спросила Дарья.

Я опомнился и оторвался, наконец, от созерцания крестьянина.

— Мерещится всякое, — ответил я.

Стало ещё тревожнее. Подумалось, что видение это предвещает беду.

В лагере беженцев, что находился на опушке ближайшего леса на склоне холма, горели костры. Крестьяне соорудили из веток шалаши, кто-то сделал палатку. Грелись, как могли. От лагеря наперерез нам двигалась делегация: группа мужиков и баб, закутанные по самые глаза в тулупы и платки. Люди подошли к дороге и поклонились боярам в пояс.

— Что надо? — строго спросил Игорь Изяславич, натянув поводья.

— Милостивые господа, — пробасил здоровый бородач, — смилуйтесь над нами. Прошу позволения слово молвить.

— Говори! — приказал Игорь Изяславич. — Только быстро.

— Милостивые господа, замерзаем. Нет мочи уже терпеть. Холода ударили, каких не бывало. Что теперь с нами станется? Пальцы на ногах чернеют, ребятишки малые мёрзнут. Того и гляди помирать начнём. Сжальтесь над нами во имя спасителя нашего Стефана, позвольте в крепость пойти. А то ведь не ровен час, окоченеем совсем.

Игорь Изяславич окинул суровым взором крестьян, что переминались с ноги на ногу то ли от холода, то ли от неуверенности.

— Подумаю, — кинул он им, и мы поскакали дальше.

— Их бы, и правда, в крепость, — сказала Дарья, оглянувшись на толпу закутанных людей. — Замёрзнут.

— Нельзя им в город, — ответил я. — Вот-вот разразится эпидемия. Лучше тут переждать. Может, потеплеет на днях. А я бы на их месте собрал пожитки и свалил бы подальше отсюда, пока не стало слишком поздно.

Мы обогнули лесистый холм и свернули с дороги. За деревьями на поляне нас ждали Пётр и два сноходца. Мужики сидели на поваленном дереве, Пётр расхаживал взад-вперёд. Его лошадь была привязана к ближайшей берёзе. У всех троих имелись при себе ружья, а у сноходцев — ещё и сумки с какими-то приборами. Город отсюда виден не был, зато открывался прекрасный вид на поля и леса на склонах других холмов и деревеньку, притаившуюся вдали среди деревьев.

Когда наш отряд выехал на поляну, оба мужика вскочили с места, а когда мы подъехали ближе, поклонились в пояс. Они смотрели на нас то ли враждебно, то ли испуганно.

— Вам нечего бояться, — сразу же напомнил Игорь Изяславич. — Я дал слово, что не стану преследовать вас за вашу деятельность и не отдам под суд. Если всё сделаете правильно, и мы окажемся, где нужно, вы оба получите по пять рублей. Мы хотим попасть в область Сна, которая воссоздаёт Ярск. Сможете это устроить?

— Да, господин, — ответил сноходец постарше с проседью в бороде, — вы попадёте в Ярск, если во Сне ничего не поменялось за последний месяц.

— Неужели Сон ещё существует? — спросил Андрей. — Блаженная должна была проснуться несколько дней назад.

— К сожалению, пробуждение задерживается, — ответил старший сноходец.

— Или его вообще не будет, — буркнул второй, молодой и коренастый.

— Почему ты так решил? — спросил Андрей.

— Не знаю, господин. Болтают, — пожал он плечами и помялся с ноги на ногу, потупив взгляд.

— Кто болтает? Кто такое сказал?

— Да в кабаках болтают, мужики, — вступился старший. — Не ведают ничего, а болтают. Что с дурней взять? Да и откуда нам знать-то, господин? Всегда блаженная просыпалась. А теперича восьмой день — а не просыпается. Неясно, что и думать, — он развёл руками и осклабился.

— Ладно, занимайся, — махнул рукой Андрей. — Нечего болтать попусту.

Сноходцы принялись за дело. Они достали из сумок четыре столбика со полукруглыми шкалами и кристаллами, измерительные приборы и большой порт. Нашли ровную площадку. Тот, что помоложе, начал устанавливать столбы, а тот, который постарше — крутить кольца порта.

— Восьмой день месяца пустоты, — задумчиво проговорил Андрей. — Либо пробуждение задерживается, либо и вовсе не наступит. Не помню на своём веку, чтобы пробуждение случалось так поздно.

— В две тысячи пятьсот шестьдесят втором году пробуждение выпало на пятый день, — сказал Игорь Изяславич, — а в две тысячи шестьсот втором — и того позже, на шестой. В двадцать пятом веке были три подобных случаях. Дай-то Бог, чтобы и в этот раз оно всего лишь задерживалось, и чтобы мы успели вывести людей, пока блаженная не проснулась.

— Риски есть, — согласился Андрей. — Посмотрим, насколько ярко загорятся кристаллы.

Как я узнал из ночного разговора, перед пробуждением кристаллы на приборах светятся очень тускло. И это знак, что Сон может в любой момент схлопнуться. А чем ярче свет, тем Сон стабильнее.

Сноходцы возились с приспособлениями, а мы ждали. Уже совсем рассвело, и холодный яркий шар лез вверх по небосклону. День обещал быть солнечным.

И вот брешь, наконец, открылась. Между четырьмя столбами задрожал и заискрил воздух. Кристаллы на столбах и на порте горели ярко — значит, Сон был стабилен, чему удивились даже сноходцы, ибо ещё месяц назад такого не наблюдалось.

Мы спешились и уже собирались войти в брешь, как вдруг на дороге показались шесть всадников, за которыми ехал возок, запряжённый двумя лошадьми. Я сразу понял, кто это такие. Достаточно было взглянуть на широкие шляпы и на пелерины плащей, на которых белели восьмиконечные звезды. Всадники имели при себе оружие.

— Принесла нечистая, — буркнул Игорь Изяславич.

— И не говорите, — произнёс вполголоса Андрей. — Что они здесь забыли, вы не знаете, часом?

Возок остановился, и из него вышел уродливый человек в плаще с рукавами и широкополой шляпе — приор, которого я видел вчера в доме Малютиных.

— Приветствую вас, господа... и дамы, — произнёс он, взглянув на Дарью. — Прошу прощения за моё столь внезапное появление, но я узнал о вашем намерении посетить Сон и подумал, что хоть и не служу в ритуальном отделе, а всё равно обязан присутствовать при открытии бреши. Однако странно, что узнал я об этом не от вас, Игорь Изяславич, а от стороннего источника. За время нашей беседы вы и словом не обмолвились о своих намерениях.

— Господин приор, — с деланным равнодушием произнёс Игорь Изяславич, — не думал, что вас заинтересует данное мероприятие.

— Ну как же? Меня интересует всё, — ответил уродливый человек с лёгкой улыбкой, — особенно то, что делается в обход церкви.

— Как вы знаете, епископ, который заведовал ритуалами, погиб, — так же спокойно проговорил боярин Малютин, — и я оказался в непростой ситуации. Мне требуется как можно скорее отправиться в Сон и вытащить тех несчастных, что попали туда не по своей воле. Ждать ритуальный отдел или вызывать епископа из Городца, боюсь, нет времени. Если угодно, я покаюсь в содеянном, и мы обсудим этот вопрос позже, а сейчас, позвольте, продолжим.