Холод 2

— Мне она не требуется, — ответил я. — Пепел мне не вредит.

— Везёт же, — хмыкнула девушка.

А трупы тлели, и в воздухе повисла непроглядная серая пелена. Продолжалось это несколько минут, а когда пепел полностью испарился, на улице осталось штук пять недобитых тварей и чёрный снег, насквозь пропитанный кровь мор.

Василия Васильевича тоже оттащили в сторону. Когда мы подошли, он лежал неподвижно с открытыми глазами, устремлёнными в небо. Его седые волосы слиплись от крови, а через всю голову тянулась длинная рана, сквозь которую виднелись мозги. Василий Васильевич ещё дышал, но все мы понимали, что жить ему осталось недолго.

— Ты сказал, у вас есть артефакты, — хмурился Игорь Изяславич.

Он тоже присел на корточки возле раненого, расстегнул ворот его камзола и осмотрел массивный серебряный медальон с кристаллом по центру. Кристалл не светился.

— Не знаю, что случилось, — Пётр был мрачнее тучи. — Артефакт не сработал. Не понимаю, почему так.

— Кристалл разрядился, — строго проговорил стоявший рядом Андрей. — Вы хотя бы проверяли артефакты прежде, чем идти в Сон? Заряжали?

— Отец уверял, что медальон заряжен, — Пётр повернулся к Андрею. — Откуда я мог знать?

Брат Саул тоже присел на корточки и осмотрел артефакт. Ничего не сказав, он отошёл к Марку, который стоял в стороне, заряжая мушкет.

— Раненого оставим в одном из домов, — распорядился Игорь Изяславич. — В Явь отнесём на обратном пути.

— Мы бросим его здесь? — Пётр с удивлением посмотрел на боярина. — Я не оставлю отца, я сам отнесу его обратно.

— Нет! Нельзя сейчас распылять силы, — возразил Игорь Изяславич. — Если на тебя нападут моры, ты не отобьёшься, а отправить с тобой людей я не могу. В пятнадцати минутах ходьбы отсюда твои мать и сёстры ждут помощи, а ты повернёшь обратно? Даже если притащишь отца в Явь, шансов у него мало.

Пётр всё-таки поддался уговорам. Мы нашли открытый дом, отнесли туда Василия Васильевича и оставили на кровати на втором этаже. После чего двинулись дальше. До базарной площади было совсем близко.

Мы ждали повторной атаки. Оставшиеся в живых крылатые моры теперь кружили в небе на расстоянии, недосягаемом для нашей магии, тварям хватало ума не приближаться к нам, и мы без проблем добрались до рыночной площади.

И тут мы увидели, что случилось с жителями. Всё произошло именно так, как и предполагал Игорь Изяславич. Несколько кварталов каким-то образом переместились в Сон, а аналогичный участок Сна оказался в Яви. Люди, находившиеся в тот момент на улицах и в своих домах, тоже попали сюда.

Мы шли по мощёной дороге, повсюду валялись припорошенные снегом трупы, двери домов были распахнуты настежь или выломаны. Мы осмотрели несколько тел: они имели колотые или рубленые раны. Всё выглядело так, словно бойню устроили люди, а не моры. Заметили это и остальные.

— Любопытно, — задумчиво проговорил Андрей, переворачивая сапогом закоченевший труп женщины, проткнутой насквозь копьём. — Больше похоже на нашествие вражеской армии. Спланированное, организованное нападение, а не стихийный налёт диких тварей.

— Это сделали крылатые? — спросил Пётр, смахивая снег с трупа, лежащего рядом. Он искал своих.

— Возможно, — ответил Андрей, разглядывая мёртвое тело. — Но не похоже. Судя по ране, удар копьём нанесён снизу вверх, а не сверху вниз. Значит, били не с воздуха. Что-то мне подсказывает, нас ждут сюрпризы.

Дверь дома Воронцовых была выломана, а окна — разбиты. На первом этаже — несколько убитых: две женщины, один мужчина и один мальчик-подросток. Судя по одежде — слуги. В кабинете на втором этаже на пропитанном кровью ковре лежал мужчина, одетый в бархатный кафтан. Игорь Изяславич узнал покойного: это был отец семейства. Других Воронцовых мы не обнаружили. Мебель и прочие вещи налётчики почти не тронули, словно грабёж их не интересовал.

Дом Черемских находился неподалёку. Это был двухэтажный особняк с мезонином. Крыльцо выходило на улицу, над ним свешивался балкончик с витыми перилами. У входа нас встретили два гранитных льва. За особняком имелся сад, огороженный решётчатым забором. В отличие от большинства соседних домов, дверь жилища Черемских была закрыта, а окна — заколочены изнутри.

— Они забаррикадировались, — догадался Андрей. — Там кто-то есть.

Мы поднялись на крыльцо, и Игорь Изяславич постучал в дверь. Нам никто не ответил, и боярин повторил попытку.

— Странно, — он отошёл и стал осматривать окна второго этажа. — Бьюсь об заклад, что там есть люди. Не померли же они за два дня?

— Могли сойти с ума, — предположил Андрей. — Сон — место губительное.

— Не верю, что они погибли, — проговорил Пётр. — Они не могли погибнуть. Наверняка живы. Просто боятся.

— Пётр Васильевич, — с упрёком посмотрел на него Андрей. — Я сочувствую вашему горю, но во Сне может быть всё, что угодно. Советую вам приготовиться к худшему.

В это время ворота, ведущие в сад, скрипнули, и на улицу вышли трое, одетые, как простые горожане. Они целились в нас из старых пищалей.

— Кто такие? — тихо, почти шёпотом спросил крупный бородатый мужик, не спуская с нас ствол ружья.

— Спокойно, — проговорил Игорь Изяславич, — мы не моры. Мы — люди. Я — боярин Малютин, со мной боярин Верхнепольский. Опустите оружие.

— Вы не моры? — переспросил другой, щуплый горожанин. Его взгляд блуждал, а губы дрожали. Это походило на первые признаки безумия.

— Нет, мы не моры, — повторил Игорь Изяславич, — опустите оружие.

Не дожидаясь ответной реакции, он направился к воротам, не обращая внимания на вооружённых людей. Мы двинулись следом. Даже если бы обезумевшие горожане открыли огонь, пули для нас опасности не представляли. А три мужика, наконец, сообразили, кто перед ними, и опустили ружья.

— Прошу прощения, господин, — пробормотал здоровый бородач и поплёлся за Малютиными. — Мы думали, вы моры. Моры приходили сюда. Они увели их. И убили. Кого-то убили, кого-то увели. Два дня назад. И вчера тоже. Мы оказались тут два дня назад. Спрятались в доме. Мы не знаем, что делать, — речь его была спутанной и сбивчивой, чувствовалось влияние Сна. Во Сне даже светлейшим нелегко находиться три дня, что уж говорить об обычных людях.

Эти трое оказались не единственными, кто укрылся в особняке Черемских. Внутри мы нашли почти две дюжины мужчин и женщин всех возрастов, и даже несколько детей. И у всех наблюдались одни и те же симптомы: спутанная речь и блуждающий взгляд. Один старик говорил сам с собой и, когда увидел нас, закричал, тыча в боярина Малютина костлявым пальцем: «Моры! Они пришли». Мужчины, ещё не утратившие рассудок, схватили его, отвели в другую комнату и заперли.

Пётр не нашёл тут своих сестёр и мать, зато тут был слуга — пожилой человек в коричневом кафтане. Увидев молодого господина, он расплакался, как малое дитя, и стал бормотать что-то невразумительное. С трудом удалось успокоить его. С ещё большим трудом удалось добиться внятного рассказа о произошедшем.

Мы устроились в гостиной на втором этаже и принялись по очереди вызывать выживших и опрашивать их. Собрав все рассказы, мы, наконец, поняли, что случилось.

После того, как эта часть города попала в Сон, на людей начали нападать моры. Вначале — летающие. Они убили нескольких человек, оказавшихся на улице, но большинство горожан заперлись в домах. Однако на следующий день явились солдаты в доспехах и стали вламываться в людские жилища. Кому-то удалось спастись, спрятаться, как например, слуге Черемских, который укрылся в каретнике, но таких случаев было меньшинство.