Хороша была Танюша

Щуплый дядька Михась, видимо давно попал под каблук своей голосистой, дородной жены. Он согласно затряс рыжей бороденкой и послушно остановил коней возле горелой, черной но даже в таком виде огромной сосны. Когда то молния спалила ее верхушку, и могучее дерево расщепилось на две половины. Но сосна продолжала жить, невзирая на почти гладкий ствол без коры, вопреки всем законам.

Напоенные лошади с удовольствием щипали сочную траву. Сверчки старательно исполняли свой извечный, древний концерт. Любопытные звезды подмигивали мне с чернильно-синего неба. Я укрывшись темно-серой, вязаной кофтой лежала под теплым как печка боком, похрапывающей тетки Домны. Размышлять и загадывать о том, что же будет завтра совсем не хотелось. Решила, что буду действовать по обстоятельствам. Все знать наперед невозможно, а посему и беспокоиться о том как и кем я устроюсь в столице было бы по меньшей мере глупо. Зевнув до хруста в челюстях, я еще ближе прильнула к теплому боку и уснула.

Проснулась от того, что супруги устроили утренний скандал. Дядька Михась ночью нашел тщательно запрятанную среди корзин с домашним салом, маслом и горшков со сметаной, бутылку самогона и от такого счастья почти всю ее опорожнил. Теперь громкоголосая Домна с проклятиями и отборной руганью гонялась за ним с большой палкой вокруг телеги.

Солнце поднималось все выше, а концерт двух солистов явно затягивался. Мне уже было не смешно наблюдать как лихо уворачивается от побоев худенький и юркий Михась, а репертуар Домны я выучила наизусть. Признаться, некоторые выражения меня искренне восхитили, я с удовольствием прибавила их к своей коллекции отборных ругательств. Но тетка Домна все чаще стала повторяться и меня захватила скука. Посмотрев на мирно пасущихся в сторонке лошадей, я решила проверить свой Дар.

– Вы не знаете ли уважаемая лошадь, скоро ваши хозяева закончат ругаться?
– спросила я мысленно и потянулась к разуму коротконогой, крепкой лошадки, которая меланхолично вскидывала голову отгоняя надоедливых, липучих мух.

Спокойное до сей поры животное пронзительно заржало, заставляя смолкнуть голосистую и уже порядком уставшую тетку Домну. Женщина с испугом смотрела на поднявшуюся на дыбы лошадку.

Я тоже с интересом наблюдала за тем, как недоверчиво фыркая лошади "переговаривались" друг с другом.

– Ты тоже это слышала?
– спрашивала успокоившаяся коротконожка свою напарницу. Она смотрела на меня влажным, лиловым глазом и фыркая отбрасывала назад жесткую, длинную челку.

– Да я слышала, а она Слышащая!
– красивый, грудной голос зазвучал у меня в голове.

Лошади вдруг неловко подогнули передние ноги и опустились мослатыми коленками на зеленую траву, словно выступали в цирке, а не с детства трудились на крестьянском подворье. Тетка Домна подавилась очередным ругательством, а дядька Михась наверное протрезвел.

– Ой, да к чему такие почести! Вольно, вольно!
– мысленно скомандовала я, словно лошади были новобранцами. В душе все пело и ликовало. Ух, ты! Совсем не плохой Дар мне достался!

Супруги решили, что скандалить они уже не будут, вон даже лошади взбесились. Поэтому я спешно обмывалась в ручейке и заплетала в косу новую голубую ленту, пока семейство завтракало домашними пирогами и салом. Сменила серую, замызганную юбку на новую, темно-синюю. Кофточку одела в тон, по ее синему полю разбежались мелкие, белые цветочки. Поблагодарила тетку Домну за огромную ватрушку и умостившись рядом с ней приготовилась подпрыгивать на многочисленных, дорожных кочках.

Солнце не успело высоко подняться, а мы уже въезжали в пригород огромного города. Аккуратные, маленькие домики с резными ставнями, палисадники с желтыми одуванчиками, церквушки на пригорках постепенно сменялись двухэтажными и трехэтажными домами под железными крышами. Редкие автомобили поднимая пыль и пугая лошадей бойко перегоняли нас. Возле первой остановки трамвая, тетка Домна велела мужу остановиться.

– Ну, вот Танюшка, если сядешь на это чудо, то в центре очутишься часа через два. А мы уже приехали, сейчас направо свернем и к сватам прямо попадем. Прощай, девочка. Удачи тебе!
– крикнула она мне уже под грохот набирающей ход телеги.

– Удачи, удачи тебе Слышащая!
– поймала я смутные отголоски чужих мыслей в своей голове.

– Вам тоже всего хорошего!

– прошептала я вслед скрывшейся за ближайшим поворотом тетке Домне.

Удивлясь тому, что в этом мире где есть магия, существуют трамваи и автомобили, я дошла по блестящим рельсам до остановки. Судя по всему это была она. На вытоптанном клочке земли молчаливо стояла довольно большая толпа людей, я остановилась и стала за юркой, подвижной старушкой с большим, белым узлом в руках. Вихрастый мальчишка в стоптанных башмаках и молодая женщина с коромыслом на котором висели две увесистые корзины прикрытые чистой мешковиной, подошли позже и молча встали за мной. Я нащупала в кармане синей юбки медные монетки. Ездить в общественном транспорте мне доводилось только в ранней молодости, теперь я судорожно выуживала из памяти все, что знала об этом. Заметив интерес вихрастого мальчишки к своей котомке, я усмехнулась. Нравы не меняются! Мелких воришек никто не отменял! Котомка перекочевала с плеча в руки, я подмигнула растерянному мальчонке. Подошла поближе и сунула в грязную ладошку пару медяшек.

– Сегодня не твой день!
– нагнувшись шепнула я в оттопыренное, малиновое ухо.
– Вон видишь дядьку в белом картузе? Поверь этот тип из полиции, я таких за версту чуюю.

Мальчишка понятливо кивнул головой, крепко зажал в руке монетки и быстрым воробышком вспорхнул на тропинку под тяжелым, пристальным взглядом дядьки в белом картузе.

Громыхая, дребезжа и плавно покачиваясь красный вагон приближался к остановке. Толпа заволновалась и приготовилась к штурму. Я тоже напряглась, народу в вагоне было предостаточно. Молодая женцина перехватила коромысло побелевшими пальцами, юркая старушка ловко оттолкнула мужичка в начищенных до зеркального блеска сапогах. Толкаясь, отпихивая друг друга, ругаясь и ворча толпа переместилась в душное, пыльное нутро трамвая. Звякнул колокольчик.

– Поберегись! Поехали!
– громко закричал усатый, толстый вагоновожатый.

Дернувшись, заставляя людей падать друг на друга трамвай тронулся в путь, в центр города. Я облегченно вздохнула. Изрядно поработав локтями мне удалось пристроиться возле самого окна. Теперь я наслаждалась прекрасным обзором незнакомого, большого и красивого города.

Царьпетровск, как я и предполагала оказался красивейшим, величественным городом. Широкие улицы, высокие дома, дворцы и соборы. Зеленые скверы и парки, памятники бывшим и здравствующим царям. А главная река одетая в гранит и мрамор очень напомнила мне великолепную Неву. Называлась она тоже созвучно - Рева и величественно, гордо несла свои воды. Ну, а сам город очень мне напомнил дореволюционные открытки и картинки которые я любила коллекционировать в прошлой жизни.

Нужно признать, что реклама была здесь развита на должном уровне. Пестрые вывески призывали прохожих посетить, купить, посмотреть,попробовать. Витрины магазинов похвалялись друг перед другом обилием товаров. Нарядные прохожие были хорошо одеты. Дамы щеголяли довольно короткими юбками, изящными шляпками и модными стрижками. Мужчины же были в элегантных костюмах и непременно в шляпах.

Я довольно долго гуляла по городу, приглядываясь к действительности в которой мне предстояло жить, проникаясь духом эпохи которая на мой взгляд представляла собой редкую смесь авантюризма, здоровой предприимчивости и показной благочестивости. Это мне нравилось, этот город явно давно ждал меня.

Через три, четыре часа прогулки, моя голова была полна впечатлений, а желудок напротив был пуст. К тому же правый ботинок натер мне ногу и я слегка прихрамывала. Решив для себя, что пора подумать и о будущем, я купила несколько газет у звонкоголосых, наглых мальчишек-газетчиков. Хотела купить еще что-нибудь покушать, но в одном уютном кафе меня просто выставили за дверь, видимо посчитав, что деревенский наряд и потрепанная котомка могли плохо отразиться на имидже их заведения. А цены на булочки во втором, были настолько высоки, что я сама поспешила уйти от туда.