Хорошая примета

Отец выглянул из кухни:

— Как игра?

— Выиграли.

— Ну вот! И че ты орешь? — уставился он на мать. — Хватит с ней носиться, как с яйцом!

— Пап, в-все нормально, — мямлила я.

Не надо меня сейчас защищать, ведь чем я “виноватее”, тем лучше, и тем короче будет лекция. Хватит с меня упреков на сегодня.

Мама надулась и ушла в зал. Теперь подмазываться весь вечер! Я быстро скинула одежду и побежала одеваться в любимую пижаму, где нет оберегов только что на легкие роды. Сколько не кобенься, а чувствовать, как с тебя одно за другим благословения и защита слетают, приключение не из приятных. Ведьмы, чтоб их, и сдалась им эта романтика! Я бы посмотрела, как бы они себя вели, шугайся от них женишок, как Тихомир от меня. Там бы приворот был ежедневным утренним ритуалом, чтоб он стенал и плакал, а рук от тебя даже в бесовском котле оторвать не мог.

Дверь в комнату приоткрылась:

— Как игра?

— Выиграли!

— А ты че злая такая?.. Опять тебя провожать не стал?

— Треня, отвали. Без тебя тошно.

Третьяк прошел в комнату и подпер шкаф:

— Ты давай, выкладывай. У меня на вечер репетиция, мне потом не до твоего нытья будет.

— И не надо, — ворчала я, запихивая платье на полку. — Я с мамой поговорю.

— Во дела, — усмехнулся он. — Ну ладно.

Я закончила с переодеванием, похлопала себя по щекам и пошла на кухню. Отец скидывал дедушке остатки ужина в тарелку и рассказывал что-то о новом оборудовании в мастерской. Как же мне с ним повезло! Только баловал свою царевну, как мог, и вроде бы для меня, но все равно казалось, что бесит мать ему больше нравится. Вредный, как газировка, но ведь любит она его за что-то…

Я обняла отца и заерзала:

— Что случилось? — замер он, похлопывая меня по голове.

— Ничего, все хорошо, — стиснула я его покрепче.

— Денег нет, — усмехнулся отец.

— И не надо, у меня, вообще-то, работа есть.

— Ой, работа твоя, не смеши. Надолго ли?

— Надолго.

Папа рассмеялся:

— Значит, я могу не хвататься за все заказы подряд, и приданое у нас не горит?

— Не слушай ее, хватит с нас того, что есть. Тихомир же не царевич.

— Очень интересно. Ты матери об этом говорила?

— Конечно!

— Ну так иди напомни! Только не перестарайся, а то нам на завтра кулебяку обещали. И вообще, почему тебя еще не учат пироги печь?..

Я отскочила от отца и быстро юркнула в зал. Не хватало все свободное время за плитой торчать! Как к свадьбе начнем готовиться, так и пожалуйста, а пока мне и без того лекций хватает. Мало им что ли, материнских кулинарных потуг? Ненасытные.

Я пододвинула кресло ближе к маминому столу и уселась, поглядывая на монитор:

— Какая красивая, — хмыкнула я. — Неужели жениха сама найти не может?

— Было бы дело в красоте, я была бы без работы, — буркнула мама.

Дуется.

— Мам, да ладно тебе. Что ты, глупостей по молодости не вытворяла? Надо же мне себя со всех сторон показать!

— С каких сторон?! — обернулась на меня мать. — Сверху-снизу и сбоку после свадьбы будете друг на друга смотреть! Не надо мне тут, только попробуй.

— Успокойся, мам. Мы и не думали.

Мама смерила меня взглядом и отвернулась обратно к экрану:

— Хоть здесь вдолбить удалось.

— Спасибо за это.

— Не подлизывайся.

Я подобрала колени к груди и замычала в потолок:

— А за что ты папу полюбила? Он по молодости, наверное, видный был, аки богатырь, а еще?

— Все они видные, аки богатыри. До свадьбы, — захихикала мама. — А только под венец, и сразу самый “не видный” из всех становится.

— Как вы только четверых детей родили…

— Милослава, неужели ты думаешь, что оно вот как у вас сейчас, всю жизнь будет?

— Ну да.

Мама хлопнула себя по лбу и вытаращилась:

— Кошмар. Это когда я тебя так испортила, — шикнула она, заглядывая мне за спину. — Не вздумай Олегу такую ерунду ляпнуть!

— Олег вообще не показатель. У них какая-то странная любовь. Они ругаются, больше, чем милуются!

— Вот-вот. Любовь, как есть.

— И что это за любовь такая? Я вообще не хочу с Тихомиром ругаться. Никогда.

Мама смягчила взгляд и отъехала от стола. Сваха в ней взялась за дело, а значит, конфликт будет исчерпан куда быстрее, чем я даже мечтать могла.

— Милослава, люди не слепнут после свадьбы, ты ведь понимаешь? — спокойно сказала мама. — Даже если ты выйдешь замуж от большой любви, рано или поздно ты начнешь смотреть по сторонам, ведь чем больше ты будешь узнавать этого человека, тем сложнее будет понять, куда там этот “богатырь” подевался. Спроси у Белояры, она тебе сразу скажет, что Олег на ее нынешний взгляд последний жених в их деревне, и это нормально, только дело же не в этом. Он ей больше не жених, он ее муж, и любит она его уже независимо от всей этой мишуры. Понятное дело, что сейчас тебе кажется, что любовь это романтика, ваши свидания и кусания, — не упустила мама шанса кинуть мне упрек. — Но это всего лишь ее зачаток. Тут как с вышивкой. Вот что тебе в ней нравится?

— Мне потом выставят счет за консультацию? — усмехнулась я в мамино сосредоточенное лицо.

— Посуду помоешь. Давай, по пунктам.

— Ну ладно. Мне нравится выбирать ткани, выбирать нити, потом схему чертить, а потом оживлять ее на льняных холстах.

— Отлично. А дальше что?

— Ничего, — мычала я. — А дальше сначала.

— А с тем, что осталось тогда что? Можно выбрасывать?

— Почему сразу выбрасывать? Можно подарить кому-нибудь.

— Это понятно, но ты представь, вот ты вышила свои “Алые судьбы”, а они возьми, да померкни, ведь теперь тебе до них и дела никакого нет.

— Почему нет, есть.

— И какое тебе до них дело? Вышивка закончена, впереди еще куча таких, и даже лучше. Какой тебе от нее прок?

— В смысле? Я, вообще-то, душу в нее вложила. Я же для этого все это делаю.

— Для этого, это для чего?

— Нравится мне вышивать. Это же понятно!

— Рано или поздно любой рисунок заканчивается, ты уже не корпишь над ним сутками, ни хихикаешь себе под нос, не поешь. Ты себе только представь, если бы каждая законченная вышивка выдыхалась с последним стежком, взялась бы ты когда-нибудь за новую?

— Вряд ли.

— Почему? Тебе же нравится вышивать.

— Так а какой толк, если после ничего не остается.

Мама улыбнулась:

— Значит, больше тебе нравится то, что остается после вышивки, сам результат, а не процесс, правильно?

— Ну да…

— И что это?

Я глянула на полы своей пижамы:

— Любовь?

— Конечно, любовь, Милослава. Она не такая интересная, как тебе сейчас кажется. Ты вкладываешь в нее всю себя в самом начале, на этапе выбора нитей и схемы, это интересно, весело и очень приятно, но рано или поздно вышивка заканчивается. Всегда можно взяться за новую схему, заново влюбиться, опять радоваться и переживать за каждый стежок, только предыдущая в таком случае обязательно померкнет. Остается решить, надо тебе оно или эта радость того не стоит. Всю ли душу ты вложила в то, что есть, или нет.