Хорошая примета

— Ну имя неплохое, — сказала Еся. — Приветливый, гибкий, к сильной любви предрасположен.

Все уставились на старосту:

— Да ты шутишь. Кто ж в наше время жениха выбирать по имени будет?

— Мама моя! И твоя, кстати, тоже. А еще ее мама, и ее, — водила ладошкой Есения, намекая на всех собравшихся. — Ладно тебе, с этим надо просто смириться. Нет, я не имею в виду замуж по указке, но лучше не спорить, уж поверь.

— Вот, кстати, да, — вступилась Кола. — К нам когда приходят, я тоже только улыбаюсь и молча киваю. Пусть думают, что я в этом очень заинтересована, мол приглядываюсь, замуж невтерпеж, тогда меньше лезть будут.

— Точно-точно! Схема рабочая, только стоит показать, что ты замуж не хочешь, все, пиши пропало, — сказала Вецка. — Меня мать полгода назад уже сама сватать собиралась, повезло вовремя себе любовь выдумать, теперь молчат в тряпочку все. Уж двадцать первый век на дворе, насильно отдать закон не позволит, но чтобы лишний раз приключений на жопу не искать, лучше просто не перечить.

Мне моя мать ни одной анкеты не показала, благо, на ее профессиональный взгляд свататься к парню последнее дело, а сама вот и бесится, ведь претендентов на мое сердце не мелькает каждую неделю по три. Понятно, что я «у мамы самая красивая!», только трезво оценивать ситуацию тоже не мешало. Была бы я как Благана: белокурая и крепкая, так я, как и Треня, вся в мать: мелкая, чернявая и худая, и эти парадные одежды смотрятся на мне хуже, чем на вешалке.

Мы выехали загород, и в надежде успокоиться я очень некстати переключила внимание со своей несчастной персоны на окружающих. Ольга отвернулась к окну и замерла, будто первый раз в жизни видит заснеженное поле, остальные уткнулись в смартфоны или задумчиво пялились в потолок, только бы не встретиться со мной взглядом.

— Да вы издеваетесь, — зарычала я.

Вырядились, как на выпускной! И ладно бы тоже в сарафанах, так нет: джинсы, юбки, брюки, на Вецке новый спортивный костюм с вышитыми лампасами. Хоть одна бы в рубахе пришла! Еська даже без кокошника, еще и платье напялила. И они мне тут про традиции рассказывали…

Я, конечно, тоже планировала сегодня одеть что-нибудь из парадного, но и подумать не могла, что у нас тут кастинг в модельное агентство намечается.

Зуд в носу возобновился, глаза опять заплыли.

— Да ладно тебе, Мила! — спохватилась Ольга. — Ты отлично выглядишь!

— Да-да! Очень красивый сарафан!

— И колготы, что надо.

— А помада тебе не идет, ты вот, как есть, красотка.

Я привстала и потянулась за сумкой, игнорируя сочувственные речи. Спасибо хоть цветастые все, как рушники, и у меня есть шанс затеряться в толпе. Я скинула валенки и достала из сумки школьные кеды Третьяка. И вот почему с обувью сообразила, а до джинсов не доперла? Там какая разница, оверсайз же в моде!

— Мила, — уставилась Есения на кеды. — Горячку не пори, там мороз, вдруг у них стадион открытый.

— Не страшно, — бурчала я, справляясь со шнуровкой. — У меня колготки с пятерным начесом.

Я закончила с переобуванием, когда автобус съехал с трассы и остановился перед высокими коваными воротами. Мы прилипли к окнам, как охочие до новых территорий туристы. Не часто удается побывать в закрытых учебных заведениях подобного элитного типа, и все мы ожидали увидеть как минимум новомодные корпуса со сверкающими панорамными окнами и парковку, заставленную спорткарами, но уже минуты три катились по брусчатчатому пустырю.

Все академии располагались за городом, у них была своя инфраструктура, и по рассказам, даже получше столичной. Здесь студенты жили весь учебный год и бывали в городе только по выходным. Высшая медицина, экономика и юриспруденция, технологии и дизайн. В рекламе такие места не нуждались, потому что поступить сюда можно только по наследству от закончившего ее предка, или по внушительным связям, и поэтому для всех нас они представляли немалый интерес.

Ольга повела плечами и заерзала:

— Ну это точно не дизайн. Сеня, а мы в какую академию-то едем?

Староста натянула на голову платок и потупилась:

— А я не уточняла, думала юридическая, откуда в художке команда по клюшкованию, там девки одни…

Я отвлеклась от череды черных двухэтажных построек по бокам и свесилась в проход, чтобы разглядеть в лобовое стекло главный корпус. Мощные резные ставни из красного дерева тут же впились в глаза. Какой-то Кощеев дворец, а не учебка…

— Уж точно не мед, — сказала я.

На прогрессивную общину, коими виделись нам все академии, это место вообще было не похоже. Мне, конечно, впору радоваться, вдруг и сарафанами тут никого не удивишь.

Автобус остановился, и мы нехотя потянулись на улицу, где сбились в плотный комок и боялись сдвинуться с места. Центральное здание академии было поистине исполинских размеров, и нависало над нами вычурной громадой, как черная грозовая туча.

Но стоит отдать должное организации, — вся немалая мощеная камнем территория была очищена от снега, и валенки не зря остались валяться под сидением в автобусе.

Клюшкари были одеты в красные с желтыми полосами спортивные костюмы, и когда они вооружились огромными сумками с экипировкой мы с девчонками стали выделяться ни так яростно, хоть вкупе наша пестрая компания смотрелась здесь, как горстка леденцов в вороненом котле.

— Красота, — не стесняясь оценивал нашу ошалелую компанию физрук, по совместительству главный тренер. — Да нам с такой группой поддержки и обереги не нужны!

Мы скромно улыбнулись Петру Степанычу, и медленно двинулись вслед за парнями ко входу. В том, что заведение элитное, никто из нас не сомневался уже начиная с ворот. Обрамленные витиеватой ковкой из черненого серебра входные двери и вычищенный двор это подтвердили, но когда мы зашли внутрь скрыть восторга все равно не удалось.

Мы сгрудились у самого порога и старались вести себя, как воспитанные городские особы, ведь золотыми шпросами на высоких окнах, бархатными шторами с кисточками и коврами на каждом углу нас не удивишь, но главное здесь было не в роскоши. Каждый дюйм академии был пропитан духом нави, силой заговоров и благословений. Если бы мы не работали с подобным изо дня в день, могли бы и не заметить, но обережная вышивка очень развивает восприимчивость. Там и стежок чувствовать надо, а здесь каждый карниз сделан вручную с большим трудом и благодетелью. Мы старались держаться изо всех сил, но уже спустя минуту охали, как деревенщины.

— Да-а-а, Петро. Я смотрю, честно выигрывать вы не собираетесь! — громогласно прокатилось по залу. — Это что за красна девицы?!

Мы встрепенулись, отложили изучение резных сюжетов на перилах и дружно поклонились стоящему на лестнице невысокому мужичку в черном костюме, которого даже не сразу заметили. Холщовые штаны и простая подпоясанная красным кушаком рубаха на нем чем-то напомнили мне пижаму Олега, только сидели они все равно что брюки и смокинг. Мужик с интересом нас рассматривал и улыбался, поправляя седые усы. Где-то я его уже видела…

— А ты как думал! В этом году все силы брошены, — ответил ему физрук. — Это наши вышивальщицы. Хотят изучить предмет для “секретной” курсовой работы, — перешел он на шепот. — Надеюсь, не проблема?

— Шутишь? — внезапно нахмурился мужик и резко воссиял. — Наши двери для народников всегда открыты. А для красавиц и подавно!

— Это что за богатырь-угодник в отставке?.. — шепнула Ольга.

В голове будто лампочка зажглась. Да это ж Сорочинка! Кто-то позади поперхнулся на вдохе. В глаза сразу же стали бросаться молоты Сварога, без которого тут не обошлась ни одна картина или резьба. И как сразу не доперли?! Конечно, для нас это фактически родные стены, и за академию это место никто не считал. Юридический… А то как же.