Хождение Восвояси

Лёлька не знала, что будет с человеком, наступившим на молнию – или с человеком, под ноги которого эта молния подскользнет, и выяснять не собиралась. Стиснув зубы, чтобы не завизжать, она заскочила на камень величиной с яблоко, поняла, что арбуз подошел бы больше, но где его взять, поставила вторую ногу на другое каменное яблоко и свирепо дернула брата за плечо, указывая на россыпь таких же камней у них под ногами:

– Вставай!

И только княжич успел водрузиться, как синие молнии от ближайшего валуна прозмеились под ними, сошлись с другими в середине зала, подпрыгнули и влились в бруски вамаясьцев, окрашивая их в разные цвета.

В тот же миг гудение стало прерывистым и более низким. Молнии заметались по полу как бешеные, встречаясь друг с другом и выбивая фонтаны белых искр.

– Лё!.. – в ужасе пискнул Ярик, балансируя на камнях как на краю пропасти.

Несколько искр упало на лукоморцев, но кроме прожженных в одежде дыр иного вреда не принесли. Лёлька попыталась выдохнуть – и поняла, что нечем, потому что дыхание было не только задержано, но и арестовано, осуждено и даже успело отбыть небольшой срок. Судорожно хватая воздух ртом, она еле расслышала голос амулета Тишины, заглушенный неистовым стуком сердца:

"Помешай им… помешай… быстрее… прошу…"

Ровная нота гудения стала прерывистой и низкой.

– Как помешать?! – шепотом возопила девочка, и вдруг поняла, что что-то вокруг изменилось.

"Смотри", – пробормотал Тихон, и в воздухе вокруг места упокоения амулета Грома толстыми травянисто-зелеными линиями засветилась еще одна сеть. Но только девочка успела понять, что это было заклинание, защищающее Гром, как молнии цвета перезревшей сливы выстрелили из брусков вамаясьцев и побежали по зеленым тропинкам древнего заклятья.

Сперва ничего не происходило, и княжна даже было подумала, что чары Кошамару и его команды оказались бессильными, но Тихон шепнул сипло, на грани слышимости: "По…ме…шай…" – и она заметила. Незаметно, медленно, по муравьиному шажку, зеленые линии становились тоньше и бледнее. Непонятно как, но девочка почувствовала, что когда зеленые линии сгинут, амулет Грома окажется на шаг ближе к выходу в свет. Белый Свет. Сколько всего этих шагов исхитрились вотвоясьские маги заложить в свою систему безопасности, она не знала, но что-то подсказывало, что на марафон рассчитывать не приходилось. Нота гудения снова изменилась, и теперь звуки под низкими сводами напоминали распевающийся гаттерийский хор.

"По…ме…"

Хор…

Зеленые линии под натиском фиолета уже не истончались – крошились, оставляя подземный зал залитым болезненным синюшным светом.

"По…"

Хор!

И тут Лёльку осенило.

– Яр, помогай!

– Что?..

Не теряя время на ответ, она набрала полную грудь воздуха – чтобы с запасом – и звонкий девичий голосок вплелся в многотональное магохудожественное мычание, как оглобля в косу:

– На окошке два цветочка Голубой да синенький! Продают два огурца – Выбираю длинненький! На дороге стоит конь – Белые копыта! К милке в двери не пойду, Коль окно открыто!..

Может, когда-нибудь какие-нибудь исключительно учёные учёные объяснят, отчего, когда лукоморцу предлагают спеть по-быстрому хоть чего-нибудь, он начинает с народного, а в особо запущенных случаях – с частушек.

– Я не знаю, как у вас, А у нас в Шантони Гуси и коровы ржут И гогочут кони! 

– влился Яр, едва сестра остановилась перевести дух – и замолчал: пение никогда не было его сильной стороной. Но кого интересует, умеешь ли ты петь, когда судьбы двух стран зависят от тебя?

– Со второго этажа Полетели три ножа! И чего ты в гости ходишь, Коль не даришь нишиша! 

– отчаянно перехватила падающее знамя Лёка и смолкла, не в силах оторвать взгляда от извивающихся молний под ногами.

– Я не знаю, как у вас, А у нас в Гаттерии Баобаб растет на грядке, Хоть бананы сеяли! 

– Ярик сделал еще одну попытку имитации лукоморского народного творчества и тоже уперся взглядом в молнии. Розовые, стремительно краснеющие, и оставляющие за собой в каменном полу тонкие черные трещины.

Не понимая, что это могло означать и стоило ли еще попытаться удрать, или уже поздно, княжна по инерции начала "На столе стоит стакан, а в стакане таракан…", когда Тонитама обернулся. Не отнимая своего бруска от остальных, он вперился сверлящим взором в пустоту, за которой прятались Ивановичи и Тихон и отвел назад свободную руку.

– …Приходи ко мне, милашка, Насыпь семечек в карман… 

– пискнула девочка, и едва успела закончить, как с пальцев Вечного слетела и устремилась к ним лиловая стрела. Тихон беззвучно закричал, дернулся, стрела ударила в невидимую преграду в волосе от сердца Лёльки, срикошетила и впилась в ближайший валун. Волны радужного спектра заметались по неровному боку камня, словно хамелеон попал в калейдоскоп, брызнули разноцветными искрами… и осколками валуна. Оглушительный взрыв и волна накатили долей секунды позже, сбивая и княжичей, и волшебников, осиротевшие молнии выстрелили вверх, заметались по залу, сыпля каменой крошкой и раскаленными каплями, трещины в полу побежали навстречу друг другу, словно давно потерявшиеся родственники, расширяясь и размножаясь… и сошлись над плитой, скрывавшей амулет Грома.

Не успели оглушенные люди охнуть, как плита рассыпалась в мелкий щебень, а из обнажившегося провала вылетел, точно выброшенный катапультой, алый с чёрным сундук.

– Держите!!! – проорал кто-то из магов, но и орать, и держать было поздно. Зал опустел, а в потолке зияла прямоугольная дыра, уходящая в небо.

– В рот компот деревня в баню…

– Пресвятые титьки Мимаситы!..

– Заклинание скорости Янамото!

– Аккумуляция по Амбари Сусеки!

– Амбари-швамбари!

– Ловите его!!!..

Девять вамаясьцев, двое лукоморцев и один амулет Тишины вскочили на ноги и бросились в погоню, отчаянно жалея, что не могут последовать за беглецом по пробитому им ходу.

Что бы ни глаголили им предчувствия, реальность превзошла все ожидания. Когда преследователи выскочили на поверхность [264] , первое, что им бросилось в глаза, был сундук. На бреющем полёте он прошел над головами спешно залегшего отряда так, что волосы шевельнулись на затылке, и зубодробительный раскат грома сотряс Запретный город, срывая черепицу и листву.

264

Хотя "выскочили" – сильно сказано. Девять магов и двое детей, еле переступая заплетающимися ногами и держась за все печеночки, после спурта, пристыдившего бы и стаю гепардов, и долгого, полного пыхтения и заикания марафона по спирали в горку, на поверхность выплелись.

– С дуба падали листья ясеня…

Ослепительная паутина молний прочертила ночное небо, заставив побледнеть даже луну – это амулет Грома пронесся над ними, мечась и кувыркаясь, как Янамото Навернуси, изобретший истребитель восьмого поколения.

– Мы должны его поймать! – выкрикнул Икота, приподнимаясь на четвереньки.

– Хорошо, что рабочие и охрана разбежались… – пробормотал кто-то рядом с Лёлькой.

Она подняла голову и увидела в полушаге от себя Нерояму. Словно затылком почувствовав шевеление, он обернулся и строго уставился на детей.