Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Лукоморцы переглянулись. Кого выбрать?

– Давай обоих! Там разберёмся! – сердито сжала губы Сенька. Теперь, когда они были так близко, каждая секунда задержки была ей как личное оскорбление.

– Но как мы их?..

– А вот так!

И царевна пришпорила коня.

Проносясь мимо высокого, она ухватила его за шиворот, рванула – и забросила поперёк седла. Лоб ее добычи смачно встретился с каменным боком богининого подарка, ноги дрыгнулись, руки дернулись, из разжавшихся пальцев выпала катана… и в следующую секунду глухой топот копыт по песчаной дорожке был заглушён раскатистым храпом.

Испуганный вскрик за

спиной царевны показал, что примеру ее последовали и, не разбирая пути, она галопом направила коня через клумбы к калитке. Солдаты с сонно-непроницаемыми лицами, защищавшие проход, сделали было шаг друг к другу. Но вдруг в глазах их появилось осознание, тут же сменившееся ужасом, и они кинулись в разные стороны – весьма своевременно.

– Демоны! – успел выкрикнуть старый солдат, ныряя в кусты.

Первый конь, не пригибаясь, увеличил головой высоту проёма вдвое и, не замедляя хода, понёсся по дороге вниз. За ним, походя расширив калитку плечами и снеся кованую створку, проскакала еще пара таких же чудовищ в образе скромного животного лошади. Словно издеваясь, последний демон обернулся и выкрикнул:

– Извините! До свидания!

– Н-нет уж, п-прощайте, – пробормотал солдат, вылезая из помятого розового куста.

Доскакав до площади с колодцем, Сенька остановила коня. За ней, удивлённые, но не очень, потому что одна и та же мысль пришла и в их головы, остановились мужчины.

– Маяхата – это в какую строну вообще-то? – не выпуская из кулака шкирку притихшего толстячка, нахмурился Агафон.

– А у своего спросить?.. – намекнула она.

Маг презрительно фыркнул:

– В обмороке мой герой. Если, конечно, полить холодной водичкой…

– С таким лишним весом и после физической нагрузки и сильного волнения сердце может не выдержать, – озабоченно закачал головой Иван. – Лучше спросим у жителей.

Царевна покрутила головой в поисках источника информации, но улицы были пусты: похоже, в полдень всё население городишки находилось в трудах и заботах, которые, как назло, не имели ничего общего с ноской воды. Или обед у них и сиеста? Жарко… Так что вполне возможно.

Ставни витрин лавок были опущены, в окнах – никакого шевеления, и только у одного строения с двумя кривыми ёршиками для мытья кувшинов, нарисованными прямо на стене над входом, дверь была приоткрыта. Может, хоть там кто живой есть?

Ответ не заставил себя ждать.

– Убийцы-ы-ы-ы-ы!!!..

Дверь распахнулась, выбивая ручкой штукатурку из стены, и наружу выскочила женщина в роскошном звёздно-лунно-синем кимоно с высокой изукрашенной цветами причёской, набелённым лицом с алой пуговкой губ, черными бровями в области линии волос – и с кухонным ножом в руке.

– Вы мне заплатите за всё! – рычала она с перекошенной физиономией, проворно семеня на своих сандальках-скамеечках и придерживая одну полу свободной рукой. – Я вам покажу!..

– Сударыня, заклинаю вас, успокойтесь! – не зная, пугаться или смеяться, Иванушка вскинул ладони. – Никто никого не убил! Вроде. Сень, твой ведь живой?

– Очень на это надеюсь.

Но ночную фурию этот ответ не устроил.

– Вы всё испортили! – взвыла она. – Я отомщу!

– Уважаемая мадам… – попытался вмешаться его премудрие, галантно не применяя физическое и прочее воздействие, но едва успел спасти коленку от удара ножом.

– Прочь с дороги, мерзавец!

Ловко обогнув его коня, мстительница занесла

клинок над Сенькиным бедром.

– Ненави…

Быстрый взмах ножнами договорить ей не дал. Сложив губки бантиком, дама закатила глаза под лоб, выронила ножик и грохнулась на мостовую.

– Три-ноль… – вздохнула царевна, грустно оглядывая вновь опустевшую площадь.

– Сеня, это же женщина! – Иванушка укоризненно расширил глаза.

– Её проблемы, – буркнула его супруга.

– Слушайте, в той лавке, с недорисованными эскимо, откуда эта чокнутая выскочила, точно должен быть кто-нибудь еще! – воскликнул Агафон.

Теперь счёт был два-один. Дом оказался трактиром, эскимо – даже не ёршиками, а соснами, но внутри и впрямь находился абориген с двумя женщинами в скромных красных в белую точечку кимоно. Все трое сидели на корточках за низким столиком под полками с горшочками, кувшинчиками и бочонками – и остекленевшими взорами изучали свои циновки.

– Добрый день! – чувствуя, что усилия его пропадут даром, царевич всё же попробовал завязать разговор.

Хозяева молчали.

– Кабуча… Как солдаты в саду… Мне это начинает надоедать, – пробормотал его премудрие, сгрузил у стены с плеча даму, покусившуюся на его коленную чашечку, закатал рукава и заметался по залу, делая странные жесты – словно разрывал невидимые нитки – и прислушиваясь. Над столиком у самого входа, уставленном [271] бутылочками из-под сакэ, глаза его зажглись, жест вышел особо энергичным – и супруги услышали, как в воздухе что-то тихо дзенькнуло на разные тона, будто тонкие струны порвали.

271

И уложенном.

– Есть! – торжествующе потирая руки, маг обернулся на хозяев трактира. – Ну, с добрым утром, что ли? Агушеньки-потягушеньки?

Взгляд его встретился с изумлёнными взорами вотвоясьцев.

– Умоляю, извините нерадивого хозяина "Сосен, склоняющихся под порывами северного ветра"! – всплеснул руками трактирщик. – Я, кажется, задремал… отвлёкся… не видел вашего прихода, почтенные господа… господа?..

Моргая еще замутнёнными сонными чарами глазами, он честно попытался определить, кто посетил его скромное заведение.

– Северные демоны, – во избежание долгих объяснений махнула рукой Серафима. – По пути в столицу. В чём, собственно, и заключается наш вопрос. В какую сторону надо ехать, чтобы…

– Нет!!!..

Но отчаянный хор аборигенов был заглушен треском и грохотом ломающейся стены. Лукоморцы обернулись, готовые ко всему – но не к тому, что увидели. Увеличив дверной проём до ширины и высоты трёх каменных лошадей, их скакуны с аппетитом хрумкали, один – пустыми кувшинчиками, другой – столиками, третий – циновками у них.

– Кыш! Кыш, окаянные! – замахала на них Серафима. – Фу!

Кони перестали жевать, одарили хозяйку взорами, полными скорби, и принялись разворачиваться, давя в процессе всё, что не успели доесть.

– О горе нам!.. – запричитали женщины.

– Не верю своим глазам! – воскликнул трактирщик, увидев теперь груз, навьюченный поперёк сёдел. – Самурай Обаока Косо! И господин… господин…

Взгляд его было затуманился снова, но один короткий жест Агафона, звон разрываемой струны – и затмение кончилось.

Поделиться с друзьями: