Хозяева океана

Жаль, что Виктория не может предложить королевству помощь в снабжении. Это был бы хороший аргумент для начала сотрудничества, а значит и для политического признания. С другой стороны, вряд ли будет выгодно возить пшеницу из Калифорнии, а консервы… ну они сами по себе стоили слишком дорого, чтобы накормить целую страну. Хотя над этим еще стоил подумать.

Что всегда удивляло Ясютина, так это способность британского общества решать проблемы. В Лондоне открывались столовые для бедных, где еду подавали по прежним низким ценам. Богачи из Уэльса в складчину закупали зерно для раздачи жителям своих городков и селений. И даже не важно, чем именно они руководствовались в большей степени, религиозными принципами или желанием обезопасить себя от голодных бунтов. Важно, что проблем решались.

Бунты, впрочем, случались тоже.

За десантными операциями Ясютин следил не только из любопытства или теоретического интереса. Мощный десант оставался пока единственным способом какой-то из европейских держав покорить его родину. Потому что продвижению по суше испанцев мешали безлюдные и бесплодные пустыни, британцев и бостонцев — горные хребты, а имперских русских — полярные пустоши. Только океан, разделяя народы, одновременно служил дорогой, по которой могут прибыть как торговцы, так и войска.

Свои мысли Ясютин записывал, сводил заметки воедино и мечтал когда-нибудь написать книгу. Он радовался, когда получал очередное подтверждение теории, что десант мог быть успешным только против небольшого острова или с ограниченными целями (разграбить город, уничтожить флот). Небольшой остров можно захватить, укрепленный (вроде Корфу или Мальты) можно заставить сдаться, устроив блокаду. Но ни в Испании, ни в Голландии, ни на Пелпоннесе удача десантам не сопутствовала.

А Виктория к тому же прикрыта огромным пространством воды. Европейцы смогут захватить на нем отдельные острова под базы, но если метрополия останется неприкосновенной, ничто не помешает вернуть их обратно. Тем же способом.

Однако, то что сейчас выглядит крайне трудным или даже невозможным, через некоторое время может перестать таковым быть. С разработкой новой тактики, изобретением новых средств, возникновением иной ситуации. Поэтому Ясютин не только собирал сведения, но и (как его учили отец, Иван Американец и Тропинин) анализировал, то есть раскладывал на составные элементы все операции такого рода, стараясь вычленить основы и выявить уязвимые места. И постепенно он пришел к выводу, что основой успеха любой десантной операции является снабжение. Если снабжение десанта превосходит снабжение обороняющегося, операция может стать успешной, если нет, то нет. Соответственно и десант, и противодействие ему должны строиться вокруг снабжения. А это означает одну из двух вещей: или поставку извне, или использование местных ресурсов.

И вновь положение Виктории выглядело удачным. Хотя город располагался на острове, устроить ему блокаду, как поступили англичане с французскими портами в Канале, или французы с американскими портами, будет довольно сложно. Целых три превосходных гавани находились в ближайшей доступности — собственно гавань Виктории, Эскимальт и Саанич. И еще десяток бухточек был раскидан по всему берегу. Так что отрезать Викторию от остальных колоний не выйдет. А сохраняя связь между частями, Тихооокеанские штаты протянут сколько угодно долго. Пока шторма, нужда и диверсии не заставят противника убраться восвояси.

Размышления о неприступности тихоокеанского побережья Америки обратили мысль Ясютина к противостоянию Виктории с Испанией. И он внезапно понял, какую игру можно начать в виду идущей войны и раскола среди союзников.

* * *

— Мне вновь придется покинуть тебя, душа моя, — сказал он за завтраком.

— Я буду бояться за тебя, мой дорогой, — Мэри вздохнула. — И так день за днем который уже год.

— Обещаю, душа моя, как только освобожусь, я проведу с тобой целый день, — пообещал Ясютин. — Мы посетим чайный магазин Гюнтера и поедим мороженное. Знаешь ли ты, что у нас в Виктории мороженное продают на каждом углу? А особенно по выходным на Поляне.

— На поляне?

— Так у нас называют обширное публичное место. Что-то вроде Гайд-парка. Там проводят ярмарки и устраивают веселья, а каждый выходной, если позволяет погода, приходят люди с детьми чтобы устроить пикник.

— Ты все время говоришь о Виктории, как о любимой женщине, — она нарочито нахмурилась.

— В этом есть доля правды, душа моя, — улыбнулся Ясютин. — Мы уедем в Викторию, когда захочешь. И уверен, она тебе тоже понравится. Эдакий маленький Лондон только с чистым прозрачным воздухом, без грабителей, законников и нищеты. Тебе не придется там бояться за меня каждый день.

— Уедем, когда ты закончишь свои дела.

* * *

После захвата Мальты отношения Британии с Россией резко испортились. Российские войска ушли с Нормандских островов, где отдыхали после неудачной экспедиции в Голландию, заодно защищая британскую территорию от покушений французов, а возможно и готовясь к высадке на французский берег. Не срослось. Союз распался. Ради сбережения средств на перевозке казакам пришлось оставить лошадей, получив за каждую голову жалких пять фунтов компенсации. Летом войска перевозили в Спитхед и пересаживали на корабли российского флота. Когда погрузили всех, флот ушёл восвояси. Воронцова, как англофила (англомана, как называли его сами русские), отстранили от дел, а российское посольство возглавил советник канцелярии Лизакевич.

Распад союза открывал окно возможностей, как любил говорить в таких случаях господин Тропинин. Россия, воюя с Испанией и охладев к Англии, могла поддержать независимость колоний в Америке просто, чтобы причинить беспокойство обоим противникам. Точно так же могла поступить и Британия. Конечно, кто-то в правительстве короля Георга мог счесть это удобным поводом для захвата американских территорий. Но на это у Англии сейчас просто не хватит ни финансовых средств, ни свободных войск. Так что скорее всего, правительству Питта Младшего будет выгодно получить на северо-западном побережье Америки независимое государство.

К сожалению Ясютин до сих пор не был вхож к чиновникам Форин-офиса. Он встречался несколько раз с мелкими клерками, задача которых была лишь в том, чтобы выяснить, кто он такой? После чего даже такие контакты прекратились. Интригу следовало вести осторожно, подбираясь к нужным людям окольными путями. Так что начать он всё же решил с Воронцова. Тот хотя бы соглашался выслушать Ясютина, в отличие от гордецов из Форин-офиса. Тем более, в отставке ему больше не требовалось беспокоиться о том, как воспримут такой разговор важные лица в Петербурге.

* * *

У роскошного дома тридцать шесть на Харли-стрит, что в районе Мэрилебон Ясютина встретила тишина. Ни визитеров у дверей, ни карет на улице, ни присланных из Петербурга флотских учеников, ни спешащих слуг, ни посыльных, ни даже обычных зевак. Окна занавешены, двери заперты. Разумеется, Лизакевич не имел такой же известности и такого же веса в лондонском обществе, как граф Воронцов. А значит не устраивал пышные приемы и обеды, не наносил визиты, не посещал театры. И вряд ли к нему обращались за протекцией. Но все же для дипломатической миссии такая тишина выглядела необычной.