Хозяева океана

На одном из последних совещаний Раш заверил, что при серьезном и организованном сопротивлении пираты обязательно отступят. Так и произошло. И преследовать разбойников в обычных условиях не имело бы никакого смысла. Однако, экспедиция до сих пор пребывала в позорном неведении относительно происходящих вокруг событий. И для прояснения ситуации возникла необходимость взять пленного.

Некогда Алексей Петрович Тропинин ради получения информации пленил самого Раша, который в то время возглавлял небольшую шайку разбойников и дезертиров в мангровых болотах Бенгалии. В Виктории почти каждый знал эту историю. Теперь седовласый полковник оказался по другую сторону добра и зла, но урок помнил. Он посоветовал стрелкам выбирать того, кто богаче одет или отдает команды другим, и стрелять таким в ноги. А сам возглавил добровольцев, что бросились вдогонку пиратам.

Те, что вовремя отступили, оказались вне досягаемости кнтратаки. Они уже грузились на корабли и выбирались обратно в море. Впрочем и это оказалось непросто. Теперь беглецам не помогал ни ветер, ни приливное течение. Шли они только на веслах, из-за чего крупное судно, ланонг, где использовали рабов ушло вперед, а его мелкие консорты, где гребли сами воины, сильно отстали. И воинов стало меньше и сил у них после неудачного приступа почти не осталось.

Тем временем два гвардейца, что находились при при двух пушках в засаде, уже подготовились и на этот раз они зарядили орудия ядрами. Небольшая ширина протоки и низкий берег позволяли им сделать почти идеальный прямой выстрел. Посланные над самой поверхностью ядра не могли не попасть в борт. Даже если бы какое-то из них задело водную гладь, то рикошет почти не изменил бы направления и высоты. Так и случилось. Ядра пробили оба борта ланонга насквозь, попутно убив несколько гребцов.

Это вызвал переполох среди команды и без того расстроенной отступлением. Никто даже не попытался заделать пробоины. Продолжая идти на юг, постепенно погружаясь в воду, ланонг начал тонуть. Рабы оставили вёсла и бросились в воду, пытаясь добраться до противоположенного берега. Оказалось, что невольники не прикованы к скамейкам, как это водится на европейских морях, однако, ноги их были связаны, что затрудняло плавание. Часть пиратов последовала за рабами, другие попытались восстановить порядок, но вскоре бросив затею уже призывали товарищей на мелких лодках подобрать их.

Развитие событий Митя разглядеть не смог. Сперва погружающийся в воду ланонг, а затем и проа скрылись за изгибом острова Домпак. Часть беглецов из числа рабов достигла того берега, где расположилась скрытая батарея гвардейцев. Большая часть пиратов, очевидно, укрылась на противоположном берегу канала, в зарослях Домпака. Но теперь, без лодок они не могли оттуда выбраться.

Митя перевел взгляд обратно на лагерь и увидел, как Раш, возглавив дюжину человек, направился вниз по склону. Пиратов, подающих признаки жизни, вязали, остальных проверяли ударом клинка, не притворяются ли, чтобы неожиданно напасть со спины?

Чеснишин выдохнул с большим облегчением. Битву они выиграли. Спасшиеся суда пиратов уходили на юг. Ещё предстояло разобраться с теми, что укрылись на Домпаке, но теперь это не казалось чем-то сложным. Митя расслабился. А зря.

Спасло его лишь чудо. Увидев фонтанчик крови, что вырвался из горла поверженного врага, он опустил трубу и отвёл взгляд от неприятного зрелища. И неожиданно увидел парус. Тот приближался вовсе не с юга, куда отступили пираты, а с севера. Ни Митя, ни команда не ожидали нападения с тыла и совсем не смотрели в ту сторону. Как оказалось, напрасно. Именно с севера на них стремительно надвигалась юркая лодка, очередная версия проа с острым как у марлина носом (издали такой можно принять за бушприт, хотя бушпритом он не являлся).

Возможно, она пришла вместе с остальной флотилией, но держась западной стороны пролива Риау, и развернулась, только обойдя шхуну. Возможно, она заранее обогнула остров Батан и вошла во внутренние воды архипелага со стороны Сингапура. Целью внезапной атаки отряда могла быть шхуна, или же пираты собирались высадиться на сушу, чтобы атаковать лагерь с другой стороны. Каков бы ни был их первоначальный замысел, теперь, когда нападение на суше отбили, лишь шхуна оставалась доступной добычей. Угнать её не составляло труда — достаточно обрубить якорный канат и встать у штурвала. Прилив давно достиг пика, вскоре вода потянет все за собой в обратном направлении. К тому же пираты скорее всего знали европейскую оснастку и могли быстро поставить парус.

Команда «Незевая» сгрудилась на носу и подхода проа не заметила. Мешала кормовая надстройка, этот чертов полуют, да и смотрели все в сторону острова, на битву. Митя на мгновение застыл, увидев жерло небольшой бронзовой пушки, что улеглась как раз вдоль острого носа проа. Почему-то ему не пришло в голову крикнуть, поднять тревогу, все мысли нацелились на поиск средства которое способно остановить врага. В его распоряжении на полуюте остался лишь тот самый сигнальный фальконет, что не сгодился даже для дозора. И конечно его никто не удосужился зарядить хотя бы картечью.

Вражеская пушка выстрелила. И разнесла часть галереи прямо под ним. Митю ядро не задело, но щепка больно ужалила в ногу. Как раз в ту, на которую он опирался, собираясь передвинуться в сторону. Нога подломилась, он упал и неудачно ударился головой о рым болт. Свет померк. Некоторое время он различал только звуки.

— Капитан ранен! — закричал Барахсанов. — К оружию!

Митя потерял сознание. Ему почудилось прикосновение, он вроде бы даже увидел в мареве Наталью Загайнову. Она улыбнулась и положила прохладные руки на его лоб. Затем исчезла, точно призрак. А прохлада обернулась сильнейшей болью.

Потом шум стрельбы вновь ворвался в уши. Митя догадался, что его тащат чьи-то крепкие руки, почувствовал, как тело раскачивается сперва на куске парусины, затем на волнах. Услышал крики Барахсанова, чей-то разговор, но слов уже не различал и совсем не понимал, что происходит. Наконец, его окончательно окутала тьма.

* * *

Он пришел в себя ненадолго уже на берегу. В лагере, в палатке, где по всей видимости собрали раненых. В ушах сильно шумело, и тронув голову, Митя понял что она туго перевязана. Он огляделся. Рядом с перевязанной грудью лежал секретарь Андрей, а чуть дальше ещё несколько человек, которых он не узнал. Возможно это были пираты или их пленники. Тут рядом возникла Галина Ивановна и поднесла к его губам чашку. Митя сделал несколько жадных глотков, но это оказалась не вода. Он различил вкус бренди и опиума. И почти сразу вновь погрузился в сон.

Ему вновь снилась жена Сашки. Вместе с ней они убегали от толпы людоедов, предводителем которых оказался почему-то Барахсанов. Все поначалу происходило на Нука-Хиве, потом они как-то оказались на Галапагосах, где кишели огрмные игуаны, пытаясь укусить их за босые ноги. Затем они с Натальей перенеслись вдруг на Оаху и долго плыли через Жемчужную гавань к тому островку, где гавайцы предавались разврату.

Митя пролежал в горячке всего пару дней. Его организм справился быстро. Гул в голове утих, жар спал. Только тогда он смог выйти из палатки и самостоятельно дойти до отхожего места. Ноги дрожали и он, опасаясь, что может упасть, опирался на палку. Рядом с отхожим местом в соседней яме содержали пленных. Паша Краснов, гвардеец, что стоял здесь на карауле, рассказал Мите последние новости.

Раш приказал пленным самим выкопать яму, а потом загнал их туда. Поверх ямы положили решетку из толстых веток. Присматривать, чтобы никто не выбрался, хватало одного стражника. И это пришлось кстати, учитывая потери. Для их небольшого отряда они оказались серьезными. Гвардия потерял четверых, включая лейтенанта Зимина, и ещё один, сержант Хиггинс, был тяжело ранен. Даже если парень выкарабкается, то ещё долго не сможет держать оружие. Полковник ходил мрачным и срывался на людей почём зря. Галина Ивановна потеряла секретаря, жизнерадостного мальчишку Андрюшу Ильичёва, который умер на следующий день после битвы. Она, хоть и не срывалась на людей, но выглядела злой и расстроенной.