Хозяева океана

Репутация у заведения Батлер была мягко говоря не однозначная. Сама хозяйка некогда держала бордель, но затем сменила профессию. Не сказать, что на более респектабельную, скорее на более выгодную. Располагалась кофейня в Ковент-Гарден посреди многочисленных борделей, и являлась своего рода биржей блуда. Ясютин подумал, что в сущности все кофейни рано или поздно превращались в подобие бирж. Только одни занялись страхованием морских перевозок, а другие продажей любви.

Мода в Лондоне менялась стремительно. Всё что он прикупил в год приезда уже вышло из употребления. Парики больше не носили. Треуголки тоже. Фрак Ясютин не надел ни разу. Тут, правда, причина заключалась в ином — ему так и не пришлось нанести ни одного официального визита. Зато он неплохо укоренился среди коммерческого сословия. Встречи, консультации по торговле на северо-западном побережье Америки, закупка необходимых инструментов и литературы по заказам Складчины, тосты за процветание торговли.

Он выбрал тёмно-серые брюки, черный сюртук, короткий цилиндр, взял трость со спрятанным в ней стилетом. С трудом нашел среди вороха вещей красный шейный платок.

— Я выгляжу как француз-республиканец, — проворчал Ясютин, разглядывая себя в зеркало. — Парни, прихватите свои лучшие дубинки. Сегодня будет трудный денёк.

Кофейня занимала здание, похожее на павильон, в череде множества похожих павильонов, окружающих знаменитый фруктовый рынок. Кофе здесь не пользовался популярностью, так что заказ Ясютина сразу выделил его из основной публики, предпочитающей крепкое пиво или контрабандный женевер, или смесь того и другого.

Билли и Сэм вошли через несколько минут и уселись отдельно, словно и не зная его. Они заказали пиво и принялись громко спорить о достоинствах и недостатках американских фрегатов. Билли разыгрывал из себя скептика, а Сэм ярого патриота, считающего, что британским кораблям никакие иные в подметки не годятся.

Всего через пять минут, Ясютин не успел даже выпить кофе, к нему подошла молодая женщина. Не уродливая, не красивая, обыкновенная. Но без следов пьянства на лице, что уже отличало её от многих других. Она присела на свободное место и улыбнулась так, что со стороны могло показаться, будто они давно знакомы.

Ясютин невольно улыбнулся в ответ.

— Вы ожидаете мистера Эф Эм? — спросила она.

— Ожидаю, — кивнул Ясютин.

— Пойдемте со мной.

— Далеко?

— В Сохо. И скажите своим парням, чтобы оставались здесь.

Ясютин подал сигнал Биллу, мол всё в порядке и вышел с барышней на улицу.

— Кстати, меня зовут Энн.

— Тим, — ответил Ясютин.

Это он сделал напрасно. Гулящие девицы обычно не спрашивали имен клиентов, а клиенты не представлялись тем более. Однако, его провожатая и ухом не повела. Именем воспользоваться не пришлось. Всю дорогу женщина молчала. Они прошли с четверть мили по довольно опасному району и вышли к площади Сохо. Здесь тоже имелись бордели, но классом повыше. И один из них, расположенный в белом доме оказался конечной целью.

Никто не спросил их имен и причин визита на входе. Они поднялись по лестнице на второй этаж и вошли в комнату с довольно богатой обстановкой. В углу под балдахином стояла кровать с комом из простыней и одеял посередине. В центре комнаты стоял стол, заставлена всевозможными яствами. В одном из кресел сидел человек в сером распахнутом сюртуке, без парика, с короткими темными волосами на голове.

Американский инсургент любил пожить на широкую ногу. Он мог себе это позволить.

— Садитесь, сеньор, не стесняйтесь, — сказал он.

Энн сразу же исчезла за портьерой, оставив мужчин вдвоем.

— Для чего вы избрали такое место? — спросил Ясютин присаживаясь.

— Встреча с женщиной не вызовет подозрений.

Он был прав. В его возрасте походы в бордель не вызывали подозрений даже при наличии молодой жены. Господа, знаете ли, любят разнообразить жизнь.

— Здесь бывают важные люди, которые предпочитают сохранить инкогнито, поэтому заведение имеет множество отдельных входов и выходов. Это позволяет, когда надо оторваться от слежки, а когда надо, тайно встретиться с нужными людьми. За вами следили?

— С чего бы?

— За всеми следят, поверьте. Испанцы, англичане, американцы. Вы угощайтесь, чего так сидеть.

Ясютин взял яблоко и с хрустом откусил. В некотором смысле он завидовал Миранде. Тот был вхож к британским министрам, лордам, получал финансовую помощь от купцов и правительства. С ним носились, кто-то желая помочь освобождению испанских колоний, кто-то желая использовать против общих врагов. Миранде не хватало лишь независимой страны за спиной.

Ясютин же являл собой обратное явление. Он представлял территорию де-факто независимую, хотя формальная власть Испании пока мало кем оспаривалась. За ним стояла крупная торговая и политическая организация, тысячи людей. Но его не спешили приглашать в Форин-офис, жертвовать средства на борьбу или признавать статус. С ним встречались лишь клерки третьего ряда, которые не имели ни полномочий, ни по большому счету, разума, чтобы понять выгоду. Скорее всего дело заключалось не в Испании, а в Российской Империи, с которой Британия ссориться не хотела, используя как противовес французам в Европе. Да и сама Британия не оставила мысль завладеть Островом и северо-западным побережьем. Всё это создавало сложную обстановку для дипломатических усилий.

Одна из двух целей встречи, как раз заключалась в том, что Миранда сможет свести его с нужными людьми в Форин-офисе или другом правительственном учреждении. Однако не с этого следовал начинать разговор. Но с чего? Второе дело выглядело не менее щекотливым.

Обстановка борделя располагала к неформальному общению. Ясютин достал из потайного кармана бутылку «Незевая» и выставил на стол.

— Наш виски, — пояснил он. — Смесь ржаного и ячменного солода. Двенадцать лет выдержки. Шесть в бочках из-под хереса, еще шесть в сильно обожженных из местного дуба.

Миранда молча пододвинул к его краю стола два чистых стакана. Ясютин налил «на два пальца» и поднял свой стакан.

— Салют!

— Салют! — ответил Миранда.

Они выпили. Что ж, теперь можно и поговорить.

— Мне поручили передать вам, — осторожно начал он. — Что если бы некие инсургенты выступающие за независимость Новой Гранады от испанской короны, захватят Панаму или Буэнавентуру, или любой другой порт на тихоокеанском берегу, то такие инсургенты могут рассчитывать на серьезную помощь от доброжелателей. Помощь эта может быть выражена не столько людьми, сколько вооружением, припасами, небольшими кораблями.

На самом деле особых полномочий ему не предоставили. Однако, он знал приоритеты Виктории во внешней политике, а Тропинин уверил его, что поддержит любую интригу, которая сможет приблизить независимость. Конечно, в разумных пределах. И сейчас Ясютин счел обещание оружия и припасов приемлемым, за пределы разумного не выходящим.

— Это любопытно, — кивнул Миранда.

— У нас с вами по сути одна цель, — продолжил Ясютин. — Обрести независимость от испанской короны. И мы могли бы быть полезны друг другу.

— Вы себе представляете Новую Гранаду, как целостную страну, но это не так, — заметил Миранда. — А Венесуэла, которая меня естественно волнует больше всего, не имеет портов на Тихом океане.

— Но ведь не обязательно ограничивать предполагаемое восстание только генерал-капитанством.

— Думаю, любому инсургенту проще начать с родных мест, кроме того порты Атлантики более доступны отсюда, из Европы, или из Соединенных Штатов.

— Разумеется, — согласился Ясютин. — Люди, что поручили мне переговоры с вами, вовсе не имели ввиду сделать тихоокеанское побережье основным направлением усилий. Просто захват Панамы приведет к нарушению испанских сообщений, а вам напротив откроет дорогу к помощи друзей на том берегу. Ведь лишних друзей не бывает, не правда ли?