Хозяева океана

Четыре вещи, — сказала Галина Ивановна и принялась загибать пальцы. — Богатства, то есть серебро, золото, меха, нефрит; оружие, превосходящее качеством британское и боеприпасы к нему (она загнула второй палец); союзнические отношения и, наконец, торговля.

— Оценят ли они все эти вещи?

— Здесь правят не индийские раджи, у них нет своей Голконды с алмазами и самоцветами. И нет большого числа воинов, как у китайского императора. Поэтому наше предложение будет достаточно весомым. Но конечно, многое зависит от политических и культурных ограничений. А что до торговли… В регионе доминирует Китай и даже испанское серебро, которое добывается в Америке и поставляется на Филиппины, утекает главным образом в Китай. Мы способны организовать независимый ручеёк и тот кто предоставит нам под него место, сможет получить свой кусок пирога.

Глава 28 Пираты

Как и остальная команда «Незевая», Митя не верил в нападение пиратов, дикарей или тем более европейских держав. Он чувствовал себя спокойно в присутствии стольких-то пушек, гвардейцев и настоящей сухопутной крепости. Не то, что на Нука-Хива, когда в подчинении шкипера находилось всего четверо человек команды, да и те предпочитали проводить время с любвеобильными островитянками, в то время как сотни людоедских глаз поглядывали на шхуну из-за каждой скалы.

Не удивительно, что об обещании полковнику устроить сторожевого пикет в старой голландской крепости, Митя благополучно забыл. Или вернее постоянно откладывал это второстепенное дело на потом. Не спешил. Всегда находились дела поважней — подправить снасти, высушить паруса, пополнить запасы воды, дать очередной урок обсервации юнге.

Появление в акватории гостей стало для всех неожиданностью. Юркий, но довольно крупный проа незамеченным пробрался мимо голландской крепости, обогнул с запада небольшой остров Домпак и устремился прямо к стоящему на якоре «Незеваю».

Не заметив лагеря на холме, пиратская лодка набросилась на разукрашенную шхуну, точно голодный тунец на кусок красной тряпки. Дело происходило ранним утром и кроме вахтенного Малыша Тека на палубе никого не оказалось.

— Полундра! — заорал Малыш.

Этому странному возгласу его научил Пулька, который сам услышал его впервые от российских моряков в Порт-Магоне. Пулька и появился на палубе первым.

— К оружию! Тревога! — закричал уже он и закричал куда громче.

Митя выскочил из каюты в одних подштанниках. Ночь была теплая, влажная, он обливался потом, поэтому снял с себя всё. Благо Галина Ивановна на шхуне больше не ночевала.

Он догадался прихватить дробовик. Остальные были безоружными, а открывать несгораемый шкаф не осталось времени.

— Барахсанов, Пулька! К пушке!

Карронада к счастью стояла заряженной, к ней и бросились моряки. Барахсанов (тоже в одних подштанниках) сорвал парусину, укрывающую орудие, а Пулька уже раздувал фитиль в банке из-под тушёнки.

Ветер задувал с юго-запада и проа подходил оттуда же, поэтому его парус закрывал всё что происходило внутри. Возможно, судно не вызвало бы у Малыша Тека тревогу, мало ли, кто мог нанести им визит? Если бы судно не устремилось прямо в борт «Незевая», и если бы не смуглый человек с мушкетом в руках. Его бронзовый мускулистый торс походил на носовую фигуру фрегата. Если не считать небольшой юбки или возможно набедренной повязки и вполне европейской кожаной перевязи на голой груди, другой одежды человек не имел. Он стоял на самой кромке носовой надстройки, что выдавалась далеко вперед, и явно целился в Малыша. А не стрелял до сих пор лишь потому, что порыв ветра раскачал судно, так что палуба некоторое время приходила к равновесному состоянию.

Холм на соседнем острове создавал в этом месте ветровую тень. Попав в неё, проа сразу же замедлил ход. Вместе с тем прекратилась и качка. Человек с мушкетом очевидно заметил, что народу на палубе шхуны прибавилось, и выстрелил в их сторону примерно со ста саженей. Дистанция слишком большая даже для опытного стрелка. Пуля ударила в борт. Митя тут же сделал ответный выстрел. Скорее для острастки — дробовик на таком расстоянии тем более был бесполезен.

Выстрел кажется не произвел впечатления на разбойников. Во всяком случае проа не свернул в сторону, а продолжил медленно сокращать дистанцию. С той стороны больше не прозвучало ни звука, а человек с мушкетом молча соскочил с крыши и пропал из виду.

Барахсанов не стал больше ждать и запалил фитиль, Жахнула заряженная картечью карронада. Смертоносные шарики пронеслись на половине высоты мачты, надев дырок в чужом парусе. Сноп искр немногим отстал от картечи. Даже лучший быстрогорящий порох давал их достаточно много, чтобы поджечь сухое дерево или ткань, если те окажутся в непосредственной близости от орудия.

Не исключено, что огня на проа испугались больше чем свинца. Судно отвернуло в строну. При этом его команда перебросила парус на другой борт и он перестал закрывать готовых к атаке людей. Незевайцы увидели два десятка пиратов, вооруженных мушкетами, клинками или пиками. Смуглые, босые, в штанах по колено. В безрукавках, коротких рубашках или вовсе с голыми торсами. На головах повязки, другие покрыты шляпами разнообразных фасонов. Несколько мушкетов выстрелили, но никого на шхуне не задели.

Два десятка злобных глаз проводили добычу, которая оказалась не по зубам. Взять шхуну наскоком не удалось, а ввязываться в бой обитатели лодки не решились. Даже набитые до отказа проа не могли соперничать при боевом столкновении с небольшой, но вооруженной шхуной, вроде «Незевая». Стрельбу на проа прекратили тоже, возможно берегли порох, который в этих краях считался недешевым.

Теперь Митя смог разглядеть противника более тщательно. Лодка походила на те, что он во множестве видел на Гавайских островах и в Южных морях — основной корпус с балансиром; парус, похожий на семечко чертополоха, или крабовую клешню, как это подметили голландские моряки. И только когда проа решил сменить курс, он заметил, что балансира у лодки целых два.

— Тримаран, получается, — задумчиво произнёс Митя.

Удалялся проа со столь же высокой скоростью, с какой до этого приближался к шхуне. Лёгкие местные корабли вообще отличались шустростью, про что Митя конечно знал из разговоров перед отплытием, но воочию убедился уже здесь, в Южно-Китайском море.

* * *

Выстрелы подняли на ноги обитателей лагеря. Митя некоторое время наблюдал за суетой, что там поднялась. Народ разбежался по позициям, задымили фитили. Несколько бойцов перемахнули через вал и исчезли в зарослях, другие выступили вперед, держа наготове винтовки. С отступлением проа, угроза лагерю и шхуне не исчезла совсем.

Поэтому оставив шхуну на Барахсанова, Митя с Малышом Теком спустились в лодку и направились к берегу, чтобы переговорить с остальными и условиться о дальнейших действиях.

Когда все собрались в командной палатке, Малыш пересказал всё, что видел с самого начала, а Митя добавил то, что счел нужным.

— Это не могли быть люди султана? — спросила Галина Ивановна. — Мало ли чего им про нас рассказали?

— Нет, — покачал головой Мамун. — Люди султана обязательно сошли бы на берег, чтобы объявить его волю. Они не напали бы внезапно первыми, даже рискуя потерять голову. Это выглядело бы как трусость и показало бы слабость султана.

— Вопрос в том, имеем ли мы дело с шальным налётом небольшой банды или они всего лишь разведка более крупных сил? — заявил Раш. — Если второе, то нужно готовиться к худшему.

Митя подумал, что полковник в любом случае будет готовиться к худшему.

— Думаешь, они вернутся? — спросила Галина Ивановна.

— Уверен. Если мерзавцы увидели лагерь и укрепления, то вряд ли сочли их слишком мощными. А шхуна и вовсе выглядит как легкая добыча. Такую грех оставлять конкурентам.

В его словах имелся резон. Проа считались весьма быстроходными судами, способными если надо уйти и от европейских кораблей и от джонок. Точно охотничьи собаки, они могли обнюхивать островки, проливы, бухточки в поисках поживы, а потом сообщать основным силам и те уже наваливались на жертву с кораблей покрупнее.