Хозяин Кахиры

– Они отдали тебя...
– догадался Дир.

Я ведь помнила свою жизнь именно с горячих песков, обманчивого прохладно-голубого неба, глубоких колодцев с таинственным блеском на дне, с шатких паланкинов и вонючего овечьего молока.

– Да. Я научилась ходить в год, и меня отдали кочевникам под именем Лигии, до трех лет. Но ведь мне не пришлось ни с кем расставаться. Поэтому это не печально.

– В каком племени ты жила?

А вот этого вопроса я не ожидала. Пустыня за городом издревле делилась на племенные территории. Что именно хотел выяснить Дир, я не знала. Есть ли ему разница? Он будто чуял, под какими вопросами скрываются мои тайны. В эту ночь я решила рассказать чуть больше, чем собиралась, веря в близкую смерть.

– У сабейцев.

– Нет...

А как он мог поверить, если сабейцев поголовно скосила черная лихорадка?! Ему известен мой возраст и можно посчитать, что как раз во время эпидемии я жила в племени. Я не спорила, в молчании ожидая, пока он примет правдивый ответ.

– Ты выжила?
– пришел в себя Дир и тут же задал новые вопросы.
– Если ты не болела, то кто и как нашел тебя и вернул?

– Верблюд унес меня в пустыню, пришлось долго скитаться по пескам, пока я не набрела на стадо овец. Скоро за стадом пришел пастух и узнал во мне принцессу. "Лигию" разыскивали и обещали щедрую награду. Это был очень удобный момент, чтобы больше не прятать настоящую принцессу, но тут во дворец привели меня. Я была более похожа на настоящую, так как загорела в пустыне, а Лигия осталась бледной горожанкой. Некоторое время меня, а не ее представляли знатным семействам, а потом мы обе отправились в Ифру, к дальним родственникам короля Амра, где каждая заняла положенное место. В Ифре мы провели год и вернулись. Я снова начала жить с детьми прислуги, разве что вместо труда приучалась к хорошим манерам, чтобы при случае подменять Лигию. Теперь мы почти не различались между собой.

Дир молчал, и это настораживало... Неужели я не смогла отвлечь и заговорить ему зубы? Нет, я начала бояться, потому что как лекарь он понимал гораздо больше остальных людей.

– Неужели тебя не заразили?
– вкрадчиво спросил мужчина, и я вцепилась в одеяло, мелко-мелко задрожав.

– Не помню.

Он подскочил ко мне и крепко схватил, угрожая, как показалось, задушить. Воздуха стало не хватать, я закричала.

– Лжёшь! А ну признавайся, как ты спаслась? Говори, или я прямо сейчас отдам тебя Геру, проклятая!

– Нет!

Я так его боялась, он на моих глазах убил нескольких, это невозможно стереть из памяти, чтобы смотреть на Дира спокойно. А Гер только и ждал момента моего падения, чтобы получить свое.

– Я переболела.

Он застыл, хватка его жгущих рук ослабла. Если бы не темнота!.. Так страстно хотелось видеть его лицо, понять, что он чувствует.

– То есть ты выздоровела...

Всегда считалось, что черная лихорадка не оставляет в живых никого. Я поняла, что одна из тайн способна спасти мне жизнь, только бы не сболтнуть лишнего. Дир провел пальцами по моей щеке, не иначе как растрогавшись.

Лигия приходила в восторг, когда понимала, что кто-то от нее зависит хоть в малейшей степени. Только в такие моменты она считала себя сильной. А я?.. В эту минуту я была счастливейшей.

– Ты должна рассказать, как выздоровела. С чего началась эпидемия, кто заболел первым?

– Сабейцы жили далеко от города, кроме слуг короля никто к ним не приходил. В черте города никто не заболел, а значит, зараза появилась в самом племени.

– Какие животные там водились? Крыс быть не могло, не так ли? Скорпионы?

– Да, скорпионов водилось слишком много. Они часто жалили людей, особенно детей.

– А тебя не жалили? Тогда ты заразилась от человека... А я-то подозревал, что при заражении от крыс и скорпионов лихорадка переносится легче.

– Да, меня ужалил скорпион. Возможно, с меня все и началось.

Я не стала уточнять, что это была крупная самка с десятком детенышей на спине, еще не покрывшихся хитиновым панцирем. Я успела раздавить ее булыжником, прежде чем началась реакция. Сабейцы переполошились... Они собирались передать меня в Кахиру, вечного противника Асмары, и за это получить разрешение на жизнь в плодородном городе. Их колодцы высохли первыми в нашей пустыне, Амр не впускал в Асмару даже сабейцев, воспитывающих "принцессу", они понимали, что на короля рассчитывать не приходится. В Асмаре не было места приезжим, к тому времени даже в городе мертвых не осталось свободной земли, но голодным не понять. А я заболела, от страха они посадили меня на верблюда и прогнали в пустыню. У самки остались детеныши...

– Болезнь прошла тяжело, как и у остальных людей. Просто температура, насколько понимаю, была ниже. Вместо жара я получила яд, поэтому эта форма не легче.

– Как же ты выжила?

– Не знаю.

– На теле остались какие-то следы, шрамы, пятна?

– Вам известно, что нет.

– В Асмаре узнали, что ты болела?

Если бы узнали, они избавились бы от меня. Нет более суеверных людей, чем городские асмарцы! Когда-то с черной лихорадки началась вражда Амра и колдуна, как бы король оставил меня в живых, да еще подле дочери?!

– Нет. Они все равно побаивались меня, сумевшую выжить в пустыне, среди высохших колодцев. Пошли сплетни среди приближенных служанок, что я отнимаю жизни: сначала у матушки, потом у сабейцев.

– И почему тебя не убили?

– Потому что королева боялась потерять дочь. Черная лихорадка распространилась в Кахиру, оттуда ее привезли в город. Лигия могла заразиться от простолюдинов на прогулке, когда раздавала монеты. И сама Лигия обрадовалась мне. Главным образом она не захотела расставаться с интересной девочкой, похожей на нее саму. Принцессе редко отказывали в чем-то.

Лигии отказали только однажды.

– Вы подружились?

– Наверное.

Тут в деревянную дверь постучали, и Дир вышел. Они переговорили тихо, не позволив ничего расслышать. Но я-то понимала, что происходит... Дир вернулся с факелом и начал обыскивать библиотеку.

– Осторожней! Здесь полным-полно древних свитков!

Амр позволял читать только при свете луны, никто не проносил сюда хотя бы свечи. Раньше.

– Люди нашли двух скорпионов, могут быть и другие.

Он никого не нашел, а оставаться отчего-то не мог. У двери Дир пообещал:

– Я вернусь. Скажи свое настоящее имя!

– Юна.

За дверью лязгнули цепи и тяжелый замок. Сквозь широкие щели перестал просачиваться свет факелов, мужчины бесшумно удалились. Им известно, что мне отсюда не сбежать. Я откинула одеяло и вынула руку из кармана, на открытой ладони, черней ночи, сидел небольшой скорпион.

– Тсс... Никого нельзя убивать, тсс...

Я ласково подула на него и легонько дотронулась губами по твердому, гладкому панцирю.

Лекарь

Убитые скорпионы чернели на белой простыне. Гер бранился отборной грязью, пугая девушку, забившуюся в угол. Ей-то откуда знать, что Гер и сам напуган. Дрожит и жмурится, несчастная. "Это колдунья, колдунья", - повторяет она на своем наречии. Дир кивнул на дверь, и девушка послушно убежала, оставив одежды.

– Они что, пришли за мной?!
– воскликнул Гер.

– Это же неразумные твари, какая им разница?

Дир осторожно завернул их в лоскут простыни, чтобы рассмотреть при свете дня.