Хозяин острова Эйлин-Мор

Противник оказался смертельно опасным, но у Хозяина есть еще одно оружие, о котором он забыл: его песня. Враг медлил: второй выстрел запаздывал. Хозяин набрал полную грудь воздуха и запел. Эта песня была на гаэльском, он сочинял ее на ходу – о трусливом боге неба и суши, пославшем вместо себя на битву железное чудовище. Его хриплый голос взлетел вверх и покатился под гору, все быстрее и тише, пока совсем не исчез. Как только затихла его песня, взмыли со скал птицы и заметались в ночном небе, врезаясь друг в друга и падая в море.

Глава 30. Билли

Майская ночь, 1902 год.

Вахтенный офицер нашел Этвуда на носу. Сжав побелевшими пальцами край фальшборта, Билл не отрываясь смотрел на приближающееся чудовище. Пирсон похлопал Этвуда по плечу. Матрос развернулся, увидел офицера и вытянулся в струнку, рука взлетела ладонью ко лбу.

– Вольно, – сказал Пирсон, бросив недовольный взгляд на пижамные штаны. – Следуйте за мной.

Не дожидаясь ответа, он направился к башне главного калибра. Этвуд побежал за ним. Орудийный расчет встал по стойке «смирно». Канонир отдал честь, но вахтенный прервал его стандартный рапорт.

– Вольно, Маллиган. Вы временно отстраняетесь от своих обязанностей. На ваше место заступает матрос Этвуд.

Канонир удивленно посмотрел на стоящего по стойке «смирно» босого матроса в кителе поверх больничной пижамы и перевел взгляд на Пирсона.

– Но, сэр… – попытался возразить Маллиган.

– Это приказ капитана! – отрезал вахтенный. – Вопросы?

– Никак нет, сэр! – вытянулся канонир.

– Послушайте, Маллиган, – сказал, смягчив тон, Пирсон. – Вы видели тварь прямо по курсу? Капитан думает, что матрос Этвуд сможет поразить ее с первого выстрела.

– Хотя бы один пристрелочный, сэр, – робко сказал Билл за его спиной.

– Вы слышали, Маллиган?

– Сэр! Я был лучшим на стрельбах в нашей эскадре во время кипрской кампании!

– Я это помню. Поверьте, сегодня же вы вернетесь к исполнению своих служебных обязанностей.

– Есть, сэр! – гаркнул Маллиган.

Вахтенный кивнул и шагнул к люку.

– Сэр, – услышал он сзади голос Маллигана. – Разрешите остаться на должности помощника канонира. Я уже сделал необходимые расчеты, орудие готово к выстрелу.

– Вы не против, Этвуд? – спросил Пирсон через плечо.

– Нет, сэр! – ответил Билл.

– Капитан не давал по этому поводу никаких распоряжений. Разрешаю, – сказал Пирсон и, перед тем как покинуть башню, добавил: – Этвуд, капитан сказал, что в голове этой твари – ваш офицерский патент.

Билл смущенно переминался на пороге. Маллиган с помощниками угрюмо рассматривали неожиданного командира: почти мальчишку, босоногого, с красными пятнами на щеках.

– Сэр, – нарушил тишину бывший канонир. – Вы готовы произвести выстрел?

От такого обращения у Этвуда запылали уши. Он выдохнул, отгоняя волнение, и спросил срывающимся голосом:

– Я могу посмотреть ваши расчеты по упреждению, сэр?

Маллиган протянул ему листок. Быстро пробежав по нему глазами, Этвуд прильнул к окуляру прицельной трубки. Линзы сорокапятидюймовой трубы приблизили великана на расстояние вытянутой руки. Он смотрел Этвуду прямо в глаза: обычный человек, но лишь до кончика носа. У Билла пересохло в горле. Он нервно сглотнул и покосился на канонира. Маллиган не сводил с него ревнивого взгляда.

Этвуд внес поправки. Он заметил, что канонир выставил угол ствола так, чтобы попасть в голову. Снаряд весит больше тысячи двухсот фунтов, какая разница, куда он попадет? Билл опустил ствол ниже и развернул орудийную башню на пару градусов. Он замер в ожидании. Использовать оптическую прицельную трубу было непривычно: этой новинки не было на «Дриаде» в день, когда он метко поразил со второго выстрела цель.

Свободные члены команды вместе с канониром следили за каждым его движением. Биллу было очень неуютно: металлический рифленый пол холодил ноги. Он сильно пожалел, что остался на палубе наблюдать за диковинным существом вместо того, чтобы привести себя в надлежащий вид для главного события в жизни.

– Сэр, – сказал Маллиган, – пять кабельтовых.

Билл поднял руку: «Приготовиться!» Все, кто находился в башне, вставили в уши кусочки каучука. Как только в круге прицела появился край морды великана, лебедка дослала полузаряд и прогремел выстрел. Мощный откат потряс Этвуда, грохот проник даже сквозь затычки, пробежал по всему телу волной, разбирая на части и вновь собирая Билла в единое целое. Что-то подобное он испытал, когда впервые в жизни попал в портовый бордель с друзьями по команде, но сейчас чувство было неполным. Не глядя в окуляр прицела, Билл знал, что промахнулся. Взревела лебедка, затаскивая на орудийную палубу новый снаряд.

– Вы почти попали, сэр, – сказал Маллиган, и Этвуду показалось, что в его голосе уже не было издевки. – Ваш снаряд подпалил волосы на груди у этой твари.

Пока лебедка лязгала, невыносимо медленно поднимая огромный снаряд с нижней палубы, Этвуд наблюдал за великаном. Ему явно досталось: Билл видел потеки крови на его теле, но он продолжал двигаться, только медленно, почти незаметно. Так полз через свой вольер ленивец в Риджентс-Парке: жуткое животное с огромными когтями, до ужаса похожее на одичавшего человека… Не такое жуткое, как человек в кружке прицела.

Так же долго, словно продираясь сквозь липкую смолу, великан открыл свою чудовищную пасть и запел. Несмотря на расстояние и толстый слой брони башни, его песня проникала глубоко в душу, наполняя ее тоской. Голос становился все ниже, потом пропал вовсе, но отголоски его наполнили жилы Этвуда мертвенным холодом. Из глубин памяти начали, один за другим, всплывать видения: мать, замерзшая в собственном доме над колыбелью новорожденного брата, которого Билл никогда не видел; мистер Кэверидж, башмачник, лежавший с переломанными ногами в канаве с нечистотами, пока Билл справлял на него нужду под дружный гогот матросов из его команды, и он же, позже, умирающий от гангрены в Работном доме. Один за другим полезли в голову грехи, совершенные и мнимые, и слезы покатились по щекам Билла.

Лязг механизма, досылающего снаряд в казенник орудия, привел его в чувство. Билл всунул в уши затычки, и сразу стало немного легче. Он махнул: «Приготовиться!» – и заметил краем глаза непорядок. Билл оторвался от прицела. Весь орудийный расчет стоял на коленях и молился, заливаясь слезами. Этвуд посмотрел в трубу и повернул башню чуть правее. Борясь с тошнотворным желанием убраться отсюда куда угодно, хоть за борт, Билл спрыгнул с командирского сиденья. Он подбежал к канониру и потряс его за плечи. Маллиган не обратил на Этвуда никакого внимания. Рыдая, он упал на палубу и свернулся, зажав руки между коленями.