Хозяин острова Эйлин-Мор

Товарищи пока молчали, надеясь в скором времени заполучить собственного быстроногого и ловкого охотника, но надолго ли хватит их терпения? Йену уже кидали обвинения, что, когда все спят, он потихоньку отъедает от мальчишки мясо, и один из охотников даже сказал, что чуял запах крови. Йену пришлось своими куцыми обрубками перевернуть тело Шона, чтобы все убедились, что оно целое.

Ситуация накалялась, недоверие росло. В любой момент кто-то из соседей мог раскрыть Нэрну их маленькую тайну, и что тогда будет с телом Шона, да и с самим Йеном, – неизвестно. В доброту и благородство Нэрна он не верил. Слишком большие надежды на него питал каждый обитатель ямы.

Где-то на краю, говорят, лежит святой человек. Он предсказал гибель Хозяина, и тот лишил его глаз. Этот слепой блаженный мученик говорит, что яма, в которой они лежат, – Чистилище. Здесь искупаются все грехи, что они совершили в облике охотников, и после смерти каждый из них предстанет пред Божьим Судом чистым и безгрешным. Всем им уготован рай, надо только умереть. Смерть была самым желанным даром, о ней просили Нэрна – единственного человека, который мог отвести их к Вратам Рая, к вечной жизни… С руками и ногами.

Каждое появление Нэрна Йен ждал, что кто-то из посвященных в его тайну попытается обменять ее на райские кущи. То, что этого еще не случилось, было настоящим чудом – слишком несравнимые вещи лежали на чашах весов. Каждую ночь, то свирепея, то погружаясь в отчаяние, он пытался сделать невозможное: заставить мертвое сердце биться.

Один раз, когда все спали, он снова выдул струю крови в рот мальчика, но, вопреки обыкновению, она не вытекла обратно. Йен долго приглядывался к воде над губами Шона, но она оставалась прозрачной. Прокол быстро затянулся, и он снова прокусил щеку, набрал полный рот собственной крови и тонкой струйкой влил ее мальчику. Он заметил, как еле заметно шевельнулись мышцы шеи, приподнялась грудь, втягивая напитанную кровью воду.

Надежда лишила Йена разума. Позабыв об осторожности, он снова и снова прокусывал щеку и поил мальчика своей кровью. От ее острого железистого запаха проснулись соседи.

– Что ты делаешь, Йен? – спросил один.

– Ты ешь мальчишку без нас? – с угрозой прошептал второй.

Третий, изгибаясь всем телом и скрежеща зубами, пополз к ребенку. Йен, перебирая культями, заслонил Шона собой.

– Хозяин был слишком добр к тебе, – злобно прошептал третий.

– Он жив, теперь это точно. – Улыбаясь во всю пасть, Йен уткнул обрубок руки в его грудь, и третий беспомощно задергался под ее тяжестью.

Йен держал оборону, пока хватало сил, а потом один из охотников посмотрел за его спину и прошептал: «Матерь Божья!»

Шон Броди, маленький охотник, сидел, недоверчиво разглядывая ногу с перепонками между пальцев.

– Шон! – Йен кинулся к нему, и сейчас, как никогда, ему не хватало рук.

– Дядя Йен? – Удивление в глазах мальчика сменилось ужасом. – Что с вами? И что со мной?

Глава 35. Шон

Май, 1902 год.

Он почти ничего не помнил. Сначала была боль – свинец рвал его тело, потом слабость – жизнь вытекала из ран. Когда Шон очнулся, он был крепко спутан, а прямо над ним висело солнце, огромное и жаркое, и сжигало его живьем. А потом… Всё. Йен попытался объяснить Шону, что на самом деле произошло и как он попал сюда, но мальчик, кажется, так и не поверил. Все, что происходило и происходит с ним, казалось сном, и Йен решил, что, может, это и к лучшему.

Вначале Шон был очень слаб и большую часть дня спал, а когда бодрствовал, Йен объяснял ему, чего надо опасаться. Когда вдали снова затянули «Нэрн, убей меня!», мальчик, уже без напоминаний, втиснулся между двумя охотниками, давно лежащими лицом вниз, а Йен прикрыл его спиной.

Ожоги на теле Шона быстро затянулись, он снова стал тем же двенадцатилетним непоседой, каким был раньше, если не смотреть на пасть. Когда Нэрн убирался восвояси, Шон ракетой взмывал вверх и отправлялся исследовать новый мир в противоположную сторону. В тех краях, где ни Хозяину, ни охотникам делать было нечего, он гонял стаи макрели, носился с невероятной скоростью между скалами, исследовал таинственные пещеры и гроты.

Все вокруг было новым и неизведанным, но совсем не страшным. Происходящее казалось невероятным сном, который когда-нибудь кончится пробуждением в кроватке, в уютном домике родителей. Временами тоска по маме и папе охватывала его, но память о том, как он горел под лучами солнца, держала его вдали от берега надежней любых предостережений.

Охотники требовали еды. Дядя Йен серьезно, как взрослому, объяснил Шону: чтобы его не выдали, придется время от времени приносить какую-нибудь добычу.

– А что будет, если этот страшный человек меня найдет? – спросил Шон.

– Лучше тебе этого не знать, но будет очень плохо, – ответил Йен.

– Он утащит тебя к Хозяину, и тот будет долго, медленно и с наслаждением есть тебя живьем, – вклинился один из соседей. – А когда ему наскучит, обглоданного, без рук и ног, бросит тебя сюда, в яму, на веки вечные.

– Ну зачем ты так?! – Йен с досадой повернулся к товарищу.

– Пусть знает, чего стоит наше молчание.

И так бледная кожа мальчика посерела, губы задрожали, он испуганно посмотрел в глаза Йена, надеясь увидеть там, что это не так, но Йен кивнул и серьезно сказал:

– Будь очень осторожен.

Дети как боги – они бессмертны и эгоистичны. С того дня, как Шон очнулся в яме, он ни разу не задумался, по чьей безжалостной воле оказались здесь эти калеки, и совершенно не боялся, что такая же судьба может постигнуть его. Однако эти страшные слова возымели действие. Теперь Шон выжидал, когда все затихнут, и ракетой взмывал вверх, в нечистый туман, вечно клубящийся над ямой, и там, в вонючей мути, уплывал за северный край Эйлин-Мора. Возвращаясь, он прятался за скалой у кромки ямы и прислушивался. Если было тихо – осторожно возвращался.

В тот день, когда Шон получил зловещее предупреждение, ему впервые не хотелось покидать яму. Рядом с дядей Йеном он чувствовал себя в безопасности, хоть и не мог не понимать: случись что, искалеченный моряк не сможет его спасти. Быстро, как никогда раньше, он скользнул в облако. Морщась от неприятного запаха, вспорхнул в мутной воде, и чем прозрачнее она становилась, тем медленнее двигались его ноги. В темной воде впереди мерещились призрачные тени, они кружили, заманивая мальчика в водоворот, чтобы унести в зубастую пасть своего ненасытного Хозяина.

Шон задержался под обманчивой защитой тающих клубов тумана, но все же решился и, упрямо сжав кулаки, поплыл вперед. Он летел низко над дном, но стараясь не слишком опускаться, чтобы потоки воды от его стремительного движения не баламутили песок.

Впереди появилась скала, Шон давно ее заприметил. Он подплыл к подножию и вжался в холодный камень. Пришло время становиться настоящим охотником.

Шон ждал. Где-то в нескольких ярдах над головой полная луна светила в небе и перемигивались звезды. Шон мог бы в пару взмахов ног всплыть на поверхность, вдохнуть свежий морской воздух, услышать, как тихо бормочут сонные чайки, но не мог побороть страх. Где-то за горизонтом прячется его мучитель – солнце. Оно терпеливо ждет.