Хозяин острова Эйлин-Мор

Не стану кривить душой. Обитатели ямы для меня все безлики, кроме Дэнниса Кэллагана да старины Йена. Но старый мой друг отдалился, я каждый раз чувствовал напряжение в его голосе, будто на мне лежала вина за его бедственное положение – ложная, но от того не менее тяжелая вина здорового перед ущербным.

Зато Дэннис… Я так привык к нашим еженощным, неторопливым разговорам, к его ироничной манере, к удивительной для его лет мудрости, вдруг сменяющейся несбывшимися мечтами юнца, который не успел вкусить взрослой жизни…

Что произойдет дальше, я не знал. Пластинка была нашим условным знаком, ею Мартин сказал мне, что поручение выполнено, и яма будет уничтожена, а каким способом – было мне неведомо. Я злился на Кэллагана, злился и восхищался его непреклонностью. Больше всего на свете мне хотелось вытащить его из ямы, но стоило мне сделать шаг к двери, я вспоминал его горькие слова:

– Избавьте нас от таких благодеяний!

Кто я, чтобы решать за него? Нарушить его волю, спасти против желания и потом мучиться укором до конца дней, потому что убивать я больше не могу? Это умение сгинуло во время последней схватки с Нэрном.

В закрытой спальне стучали дверцы шкафов и шкафчиков, что-то напевала Лорна. Она часто запиналась и умолкала, и я переставал слышать шуршание шелка. В этот момент она стояла неподвижно, устремив невидящий взгляд в направлении ямы и нависшего над ней линкора. Чтобы видеть это, мне не нужно было пронизывать каменную кладку взглядом.

Я сам мучился теми же мыслями и никак не мог выкинуть из головы беспомощных калек под днищем «Энсона». Я молил Господа, чтобы их смерть была быстрой и милосердной, но что такое муки продолжительные, но конечные, по сравнению с вечными мучениями без конца. С напускной уверенностью, которой не испытывал, я достал изогнутую ручку и вставил в паз на боку граммофона.

Глава 49. Фокс

1903 год.

Следуя жесту Фокса, адмирал Ноэл перегнулся через кормовой фальшборт. Ярдом ниже на тросах висело обшитое металлическими листами веретено с торчащей башенкой.

– Это настоящая подводная лодка? – спросил адмирал.

– Нет, сэр, – с протяжным скандинавским выговором отозвался инженер Гендриксен, – это уменьшенный макет с нейтральной плавучестью. Под водой его будут держать цепи, закрепленные на чугунных плитах. Они под днищем, отсюда не видно.

– Понятно… – сказал с сомнением Ноэл. – А как мы узнаем, что цель поражена?

Гендриксен неопределенно пожал плечами.

– Поразить нетрудно, по моим расчетам, достаточно одной бомбы моей конструкции, но ваше Адмиралтейство настояло на… – он бросил тревожный взгляд на накрытые брезентом ряды бочек, – избыточной мощности.

– Ваше Превосходительство, – перехватил инициативу Фокс. – В реальной боевой обстановке миноносец противника двигается. Поразить его будет задачей сложнее, чем скинуть одну мину на статичную цель, местоположение которой мы знаем. Сейчас мы спустим макет, потом отойдем на три кабельтова и без применения приборов, используя только средства визуального контроля, вернемся в исходную точку, производя бомбометание на ходу до того момента, пока цель не будет поражена.

– Разумно, – согласился адмирал. – И все же, как мы узнаем о том, что цель поражена?

– Желтые мячики, сэр, – вновь вступил Гендриксен. – Когда бомба повредит обшивку, на поверхность всплывут яркие шары, ими наполнена внутренняя… – он запнулся, подбирая слово, – полость макета.

Адмирал кивнул, принимая объяснение.

– Ну что, господа, – сказал он, даже не пытаясь скрыть радостное возбуждение, – кажется, мы можем приступать.

На палубе заработала лебедка, стравливая канаты, уходящие за борт. Плеснула вода, принимая макет подводной лодки. Ноэль, Фокс, Гендриксен, Маккуинси, перегнувшись через борт, следили за исчезающей в глубине целью. Только мистер Герберт не принимал участия в этой забаве. Он стоял сзади, заложив руки за спину. Солнце залило золотом стекла его дымчатых очков, скрыв выражение глаз от окружающих, но на губах блуждала снисходительная улыбка.

Глава 50. МакАртур

1903 год.

Мое лицо было слишком суровым и напряженным, когда я протянул руку Лорне. Не с таким лицом джентльмен приглашает леди на танец. Пусть джентльмен – рыбак из маленькой северной деревушки и давно потерял право носить свой капитанский китель, пусть у леди пасть вместо рта, полная акульих клыков, танец не теряет свой древний смысл. Танец – это магическое действо. Моя рука – кинжал жреца, под ней дрожит под тонким шелком сакральная жертва, ноги рисуют магический знак, и каких демонов вызовет этот ритуал, никому не известно.

Лорна вложила изящную кисть, затянутую в белую кружевную перчатку, перешитую под ее руку. С необъяснимо невинным кокетством взглянула она из-под пушистых ресниц и сразу отвела глаза. Я вдруг как наяву увидел зал веселого заведения в Белфасте, визжащих девиц, пьяных моряков, и ее, такую, как сейчас, только еще моложе. Вот она доверчиво кладет свою руку в мозолистую ладонь моего тестя, молодого, но уже крепкого, прямого и надежного, как корабельная сосна. Или все же это моя рука в белой парадной перчатке, тоже перешитой умелыми пальцами Лорны.

Усилием воли я заставил уголки губ приподняться. Вначале через силу, но спустя миг уже в искреннем восхищении. Я тоже помолодел, но она, казалось, начала жизнь сначала. Тонкая паутинка морщинок в уголках глаз – последнее, что осталось от желчной старухи, воровавшей у меня виски. Нижнюю часть лица Лорна прикрыла плотной вуалью, и я в ответ повязал шелковое кашне на манер американских грабителей банков. Оказалось, Лорна, которая получала наслаждение от каждого мига своей новой жизни, как и я тосковала по обычной земной. Это открытие меня обрадовало.

Ее платье, мой китель – все это пошил Мартин в Глазго по нашим меркам. Ни одному портному я бы не посмел показаться на глаза, поэтому китель немного жал в плечах и груди, и все же я был рад надеть форму, схожую с той, в которой я стоял на мостике корабля. Моя безвозвратно сгинула в Мангерсте. Когда военные покинули деревушку, от нее в буквальном смысле камня на камне не осталось. Я мягко обнял талию Лорны, она положила руку мне на плечо. Вступили струнные, и под первый такт вальса я сделал шаг.

* * *

– Румб вправо и тихий ход. Место сброса запомнили, Пирсон? – Фокс снова вскинул бинокль к глазам. Сейчас он досадовал на адмирала за то, что тот отвлекал его разговорами. Море на расстоянии от берега не имеет никаких ориентиров.

– Да, сэр, в точности, – отрапортовал вахтенный офицер. – Я отслеживал каждый маневр относительно маяка. Выведу к месту сброса с точностью в несколько ярдов.

– Хорошо, Пирсон. Рассчитываю на ваш глазомер. В кабельтове от цели лево на борт, и идем по часовой стрелке, сужая круг, пока не выйдем к центру.