Хозяин степи

– Меня криками не напугаешь, мальчик. Повторяю. Я этого так не оставлю. Норт не будет править шоносаром.

– Да пошли вы! – Юрген резко развернулся и направился к выходу.

– Запомни мои слова, – услышал он вслед.

Шу буквально трясло от обиды и злости. Да кто она такая? Она жива, только потому что Оташ позволил по доброте душевной. Ведьма. Юрген зашагал к тому месту, где раньше устраивали стрельбище. Он не ошибся: на этой стоянке его сделали точно там же. Увидев знакомого сарби, Юрген попросил лук и стрелы и начал тренироваться. Он вспоминал все советы Оташа и сам уже замечал, что с каждым разом у него получалось всё лучше.

Вернувшись в гер, Юрген не стал ничего рассказывать шоно о разговоре с Сабирой, не желая расстраивать друга, но уже на следующий день пожалел об этом. Шу хотел повидать Олафа и шёл к геру посла, когда услышал обидные слова от одного из сарби. Юрген обернулся в надежде, что речь шла не о нём, но, увы. Мужчина повторил сказанное, глядя прямо на норта.

– Ты чего такой? – спросил Олаф, когда увидел Юргена.

– Какой?

– Пришибленный.

– Тебе кажется.

– Даже я вижу, что у вас что-то случилось, – проговорил Рейн, отрываясь от чтения.

– Как вы думаете, сарби могут меня за что-то невзлюбить? – спросил Шу.

– Они могут вам позавидовать, – ответил Арчибальд.

– Тому, что я помощник шоно?

– Верно.

– Но шоно имеет на это право.

– Вы норт.

– То есть дело только в этом? Если бы я был сарби, такого бы не было?

– Кто-то бы всё равно вам завидовал, но делал бы это молча.

– Юрген, тебе кто-то что-то сказал? – догадался Олаф.

– Сказал.

– Вам так важно, что о вас говорят? – спросил Рейн.

– Нет, но мне неприятно, если они … когда они говорят такое…

– Невозможно нравиться всем, господин Шу. Особенно если вы помощник шоно.

Юрген снова не стал ничего говорить Оташу, но он и не подозревал, с какой скоростью слух, пущенный Сабирой, может распространиться по всему шоносару. То, что он дошёл и до самого Оташа, Юрген понял, когда однажды вечером шоно зашёл в гер и зло проговорил:

– Почему они думают, что имеют право учить меня жить? Я стал шоно милостью небесного волка, или они уже об этом забыли? Как у них язык поворачивается, чтобы указывать мне?

– Это из-за меня, да? – тихо спросил Юрген.

– Хотел бы я сказать нет.

– Это Сабира.

– Что Сабира?

– Она пустила слух.

– То есть ты знаешь?

– Знаю. Сабира говорила со мной.

– И давно?

– В наш первый день на этой стоянке.

– Почему ты скрыл это от меня? – Оташ снова злился.

– Не хотел тебя расстраивать.

– Не помогло, как видишь! Что она тебе наговорила?

– Что я всё это ну… специально. И что она не допустит, чтобы норт управлял шоносаром.

– Да она рехнулась!

– Я ей так и сказал.

– Она, что, до такой степени считает меня слабым? Что я могу позволить тебе или кому бы то ни было воспользоваться собой?

– Ей просто не нравится, что я норт. Не думаю, что она считает тебя слабым.

– Ты должен был мне сразу же рассказать об этом. Вот как я буду тебе верить, если ты постоянно что-то скрываешь?

Юрген промолчал. Он видел, что Оташ был на взводе, и понимал, что любые его слова прозвучат как неудачная попытка оправдаться.

– Одно дело, когда бунтуют сивары, но совсем другое, когда против тебя встают сарби, – проговорил Оташ.

– Разве они встали против тебя? – спросил Юрген.

– Они оспаривают мои решения. Они настроены против тебя. Разве это не бунт?

– И что ты собираешься делать? Прогонишь меня?

– Какой же ты идиот! Во-первых, если я прогоню тебя, я пойду у них на поводу и таким образом покажу, что мной можно управлять. А во-вторых, ты тоже настолько не доверяешь мне и моим словам, что думаешь, что я могу так поступить? Разве я не говорил тебе, что ты моя семья?

– Прости. Мне трудно.

– Что тебе трудно?

– Верить, что я действительно кому-то нужен.

– Мне тоже трудно, но давай уж как-нибудь попытаемся.

– Так что ты будешь делать, Таш?

– То, что я хочу сделать… – шоно замолчал.

– Что?

– Мне нужно твоё согласие.

– Ты объясни, в чём дело.

– Я хочу сделать тебя одним из нас, одним из сарби.

– Как это? – не понял Юрген.

– В шоносар и раньше приходили чужеземцы. Если они решали остаться и стать частью нашего мира, то они проходили через обряд. От этого ты не перестанешь быть нортом, но ты станешь одной крови со мной.

– Что это за обряд? Я всё равно не понимаю.

– Можно сказать, что ты станешь моим братом. Сагдай должен будет провести этот обряд на глазах у моих воинов. Чтобы все видели, что я не отказываюсь от своих решений. И если я выбрал тебя своим помощником, то так тому и быть. Мне нужно твоё согласие.

– А почему ты думаешь, что я могу не согласиться?

– Потому что я знаю, как ты любишь Нэжвилль.

– Но ты сам сказал, что я не перестану быть нортом.

– Не перестанешь.

– Так в чём же дело? Или я должен буду каким-то образом отречься от родины?

– Нет. Но ваш посол это может так воспринять.

– Невозможно же нравиться всем, правда?

– Правда. Так ты согласен?

– Конечно, согласен.

– Тогда я поговорю с Сагдаем.

С этими словами Оташ покинул гер. Шаман словно ждал его.

– Что ты решил? – спросил он.

– То есть ты понимаешь, почему я здесь? – ответил шоно.

– Из-за недовольства сарби твоим выбором.

– Я хочу провести обряд.

– Какой обряд?

– Кровного братания.

Сагдай задумался.

– Не одобряешь? – спросил Оташ.

– Отчего же? – отозвался шаман. – Дело твоё. Но скажи, ты в самом деле так веришь ему? После обряда будет поздно отступать.

– Ты считаешь, что я совершаю опрометчивый поступок? Но я ведь рассказывал тебе про сон.

– Сон, верно.

– Я не рассказывал ему о том, что видел сам. Вернее… я сказал, что видел город в степи, но не описывал его. Юрген первым описал мне то, что увидел у волчьего камня. И это был тот же самый город. Он никак не мог обмануть меня, если только он не колдун и не умеет читать мысли.