Хозяйка Его Виноградников

ЗАБЕРИТЕ НАС ОТСЮ-УДА! ПОЖА-ААЛУЙСТА! Говорили их глаза.

Ну и какое ж доброе сердце, в чьих силах было помочь этим умоляющим о спасении несчастным людям, не откликнулось бы? Правильно, никакое!

Вот и сердце Виктории не выдержало. Она широко улыбнулась и «по секрету» сообщила:

– Мне как хозяйке дома поручили пригласить гостей в столовую, поэтому… – она отошла в сторону, освобождая проход (вслед за ней это же сделали и сопровождавшие ее отец и Элла), и, сделав приглашающий жест, возвестила: – Приглашаю!

И в ту же секунду, хотя и всего на мгновение, но она стала в глазах местного высшего общества спасительницей! Ну или что-то около того. И, если при этом учесть её феерическое появление и то, что первое впечатление о человеке формируется в течение первых семи секунд, то лишнее и говорить, что о лучшем представлении обществу вернувшейся непутевой дочери даже и мечтать было нельзя.

И, отметив одобрительно-благодарные взгляды, которые гости бросила на новоявленную хозяйку дома, Элла и Дэвид это понимали и радовались. Понимала это и радовалась и сама Виктория.

– Вот видишь, а ты боялась, – с улыбкой прошептала Элла.

– Умница! – бросив на дочь любящий взгляд, прошептал гордый отец.

– Спасибо, – кивнула наконец-то расслабившаяся и улыбающаяся во все свои тридцать два зуба Виктория. – Пойдёмте? – с энтузиазмом предложила она, впервые за этот вечер, не опасаясь, а предвкушая то, что произойдет дальше.

– Идём, – кивнули ей отец и экономка.

Глава 17

Глава 17

Что касается Рэя, то ему, в отличии от Виктории, продолжала улыбаться… госпожа неудача.

По причине того, что его первоначальный блестящий план потеряться по пути из гостиной в столовую с треском провалился как только его конвоиры взяли его под руки, ему нужен был новый ещё более блестящий план побега от матери трех дочерей и, собственно, её трех дочерей. Которые, в буквальном смысле, всё также держа его под руки теперь вели его под конвоем к столу.

Его мозг лихорадочно работал, а сам он нервно оглядывался по сторонам, в поисках Джулии или хоть кого-нибудь, кто пришел бы ему на помощь. Но всё было зря. Обиженная Джулия продолжала делать вид, что не замечает его, все же остальные вокруг были столь заняты собой, что не замечали его затруднительного положения.

Все кроме Виктории…

Она сразу заметила его. Едва только он появился на пороге столовой под руку с матроной средних лет и хорошенькой, но безвкусно одетой, девушкой.

Она не признавалась в этом себе и ни за что не призналась бы никому, но, правда, была в том, что она и не могла его не заметить, поскольку всё время пока была в столовой подспудно искала его глазами.

«Отлично выглядит, мужественно и сексуально, – мысленно отметила она. С удивлением осознав, что ей, оказывается, нравятся мужчины во фраках. Или точнее, один определенный мужчина во фраке. – За что и страдает, – продолжила она свою мысль, с улыбкой наблюдая за тем, как её сводный брат с нечастным видом оглядывается по сторонам.

И донаблюдалась… его блуждающий, умоляющий взгляд встретился с её…

Здесь надо отметить, что до этой минуты Рэй даже представить себе не мог ситуацию, в которой бы он обратился за помощью к своей сводной сестре. Но, как известно, человек предполагает, а бог располагает.

И так уж вышло, что в сравнении с беспрестанно щебечущим матриархом и её столь же беспрестанно ей поддакивающими тремя дочерями, презираемая им и вызывающая в нем ужас сводная сестра вдруг показалась ему меньшим злом.

Возможно, будь Виктория в другом расположении духа, ему бы снова не повезло, но всего несколько минут назад она уже выступила в роли спасительницы и ей понравилось. Понравилось настолько, что она была не против повторить.

И потому, как только блуждающий, умоляющий взгляд Рэя встретился с её, она решительно встала со своего места и прямой наводкой отправилась повторять, то есть, спасать!

– Прошу прощения, – обратилась она с приветливой улыбкой к вцепившейся в его руку матери трех дочерей. – Но отец попросил меня передать Рэю, что он срочно нужен в дегустационном зале. Работники винодельни что-то напутали с вином и, так как вина для этого банкета отбирал лично Рэй, то без него теперь никак не разобраться. Только разве, что опозориться и подать на стол не самые лучшие наши вина, а какие придется…

Матриарх семейства, не желая спорить с хозяйкой дома, которая к тому же выступала от лица хозяина дома, выпустила Рэя из своего захвата с лёгким вздохом сожаления.

– Конечно-конечно! Я понимаю, дело очень важное! Ведь речь идёт о репутации вашей семьи!

– Благодарю вас от лица всей нашей семьи, – тепло улыбнулась Виктория, беря под руку спасенного и, под взглядами практически всех гостей, следуя с ним на выход из столовой.

– Мы сейчас вернемся! – заметив упомянутые выше взгляды, заверил Рэй. – Вы даже и соскучиться по нас не успеете!

На то, что Рэю придет на помощь Виктория Джулия не рассчитывала. Она хотела проучить непутевого любовника, преподнести ему урок, заставить его сделать выводы, а не предоставить повод этой дьяволице в ангельском обличье выступить его спасительницей.

«Мерзавка! Ну я тебе устрою!» – думала, она с раздражением наблюдая, как Виктория, с ее коварной улыбкой на устах покидает столовую под ручку с Рэем. Это было невыносимо: видеть, как эта паршивка пользуется моментом, который она сама же ей и предоставила.

Джулия прекрасно знала, сколь нелицеприятного мнения был Рэй о Виктории. Он неоднократно высказывался о ней с явным презрением, не стесняясь в выражениях. Он называл её коварной интриганкой, манипуляторшей, которая не гнушается никакими средствами для достижения своих целей.

Но, по мнению Джулии, при этом он был всего лишь мужчиной! А коварная интриганка и манипуляторша – обольстительной молодой женщиной. И этого было достаточно, чтобы его стойкость поколебалась.

Джулия успела заметить, какими глазами смотрели на Викторию все находящиеся в зале мужчины. Ею восхищались. Её желали. Она видела, как мужчины, в буквальном смысле этого слова, следили за каждым её движением, не способные оторвать глаз от её изящной фигуры и чарующей улыбки. Как пытались привлечь её внимание, делая комплименты или предлагая напитки, но эта стерва, уже тогда, как теперь понимала Джулия, открывшая охоту на Рэя, держала дистанцию, позволяя им надеяться, но, не приближая слишком близко.

Она чувствовала, как ревность стальными тисками сжимает её сердце. Она не могла видеть, что происходит за закрытыми дверями столовой, но у неё было богатое воображение. И в нём она видела, как коварная Виктория с сияющими глазами и нежной улыбкой на устах смотрит на Рэя, а он поначалу настороженный и недоверчивый, постепенно смягчается под её обаянием. Она представляла, как Виктория использует каждую возможность, чтобы его обольстить: подчеркивающий интимность нежный чарующий голос, полный самых заманчивых обещаний взгляд прекрасных глаз и практически невесомые, но заставляющие отзываться мужское сердце прикосновения, не говоря уже о другой куда более чувствительной к этим самым прикосновениям части мужского тела.