Хозяйка магического экспресса

– С ней Кропалёк и вся сила Межмирья, а тебе предстоит объясниться с целой заставой, какого чёрта ты тут забыла.

Будто бы в подтверждение его слов из динамика под потолком раздаётся недовольный мужской рык:

– Неизвестный экспресс, назовитесь! На каком основании приближаетесь к форпосту?

Выдыхаю и подхожу к пульту управления. Моя обеспокоенность никуда не уходит, но Маркус прав: решаем проблемы по мере их поступления.

– Доброго времени суток. – Я щёлкаю тумблером и стараюсь говорить максимально вежливо. – Говорит Агата Хардисс, хозяйка магэкспресса «Торопыга». Просим прощения, у нас проблемы с топливом. Запрашиваем стоянку для пополнения запасов армелита.

– Мы вам не торговый мир! – рявкает в ответ невидимый вояка. – В доступе отказано. Смените курс.

– Но… – Я в растерянности оглядываюсь на Освальда и Маркуса.

– Никаких «но». Это закрытая для путешествий гражданских экспрессов зона. Проваливайте.

Маркус резко поднимает палец, привлекая внимание. Несколько раз щёлкает себя по горлу, прочищает его и только после этого подходит к тумблеру связи.

– Говорит командор Рикард Ремер, – произносит Маркус голосом Ремера, вокруг его шеи вспыхивают отблески иллюзорной магии. – Приказываю допустить экспресс «Торопыга».

– Командор? – Интонация в голосе проверяющего резко меняется на подобострастную. – Конечно-конечно, сию минуту!

По ту сторону динамика раздаётся шебуршение, потом кто-то выкрикивает: «Проверка пройдена, это Ремер!» И связь обрубается.

– Смотри-ка, сработало, – удивляется Освальд, когда марево вокруг Трекотона теряет насыщенность, а «Торопыга» приступает к пробитию грани миров.

– Часто ты так голосом баловался? – спрашиваю Маркуса, наблюдая за переходом.

– Было дело. Это трудная иллюзия, тем более копировать удаётся только тех, до кого я дотрагивался, – проговаривает Маркус, обнимая меня сзади и утыкаясь носом в изгиб шеи. – Кто, по-твоему, просил Мири побаловать тебя дополнительной порцией любимых коричных плюшек?

– Руперт?

В голове мелькает воспоминание, как неприступная Миранда ни с того ни с сего приносила мне булочки. Хорошее было время.

– Да-да, именно дядюшка Руперт, – мягко смеётся Маркус, щекоча мои волосы над ухом.

И это было бы очень мило, если бы не тягостное напряжение, что будто разлито в воздухе. Оно не даёт мне насладиться моментом, почувствовать тепло в руках Маркуса. Мне постоянно кажется, что я что-то упускаю.

– Прибыли! – Слова Освальда возвращают нас с Маркусом в суровые реалии.

«Торопыга» медленно останавливается у платформы, а Вальд, осматривая схему рудохранилища, озадаченно сообщает:

– Какие нетерпеливые у нас пассажиры, уже ушли.

– Жандармы? – уточняет Маркус, явно встревожившись.

Его тревога окончательно спускает мою панику с тормозов. Я оглядываюсь, понимая, что Рози так и не вернулась в кабину. Нехорошее чувство растёт, наполняя голову колокольным набатом. Заставляет сердце бесноваться в груди, истошно крича: «Опоздала!»

Не сказав ни слова, бросаюсь в вагон, до последнего надеясь, что моё предчувствие лишь следствие расшатанных нервов. Но в нашем с Рози отсеке девочки нет. Как нет и Кропалька. Все вещи на месте, и следов борьбы не видно. Но тогда где малышка?

– Агата, что?.. – За моей спиной возникает Маркус и через плечо заглядывает в отсек. – Где Рози?

– Тот же вопрос, – отвечаю я, до побелевших костяшек вцепившись в косяк.

– Может, тоже вышла? – предполагает Маркус. – Сколько раз говорил не выскакивать без меня на платформу!

Я оглядываюсь на него. Он старается не подавать виду, скорее всего, чтобы не нагнетать ужаса ещё больше. Но я вижу: он напуган отсутствием девочки.

– Проверим остальные отсеки, вдруг Кропа опять решил подкрепиться, – предполагаю я, слабо веря в это.

Фуршунь после щедрости Рози ещё не скоро на руду посмотрит.

Маркус кивает, и мы методично, под крики: «Рози! Кропа!» – осматриваем остальные отсеки.

Пусто.

Только в последнем отсеке, где ночевала команда Ремера, мы обнаруживаем разбросанные матрасы и подушки с одеялами. Явно уходили в спешке.

– Да где же она? – спрашивает Маркус, запустив руки в волосы.

Уже не скрывает своего страха.

Я оглядываюсь в тщетной надежде увидеть потеряшку. В конце коридора на полу тамбура вижу брошенную козочку. И в голове взрывается сигнал тревоги.

– Маркус! Игрушка! Рози не оставила бы козочку по доброй воле!

Я бросаюсь на выход. Выпрыгиваю на платформу и бешено кручу головой в поисках предателя Ремера. Подумать только, человек чести! Подонок!

Гнев питает меня, наполняет таким небывалым потоком силы, что, кажется, я могу раскроить этот мир одним щелчком пальца.

Маркус молча встаёт рядом и так же, как я, сосредоточенно выискивает в толпе рабочих и вояк наших бывших попутчиков.

Рядом со мной из межпространства выскакивает Кропалёк и, истерично вереща, тычет лапками в сторону выхода с платформы. Ремер поднимается по ступеням, неся Рози. Малышка без сознания, и только за одно это мне хочется лично придушить командора. Но для этого придётся преодолеть заслон жандармов, что окружают его со всех сторон и постоянно оглядываются в ожидании нападения.

Я бросаю всего один взгляд на Маркуса и под кивок беру его за руку. Мы переносимся прямо перед шайкой жердей.

– Отдай девочку, ты обещал! – взывает к чести Ремера Маркус.

Вокруг нас в панике разбегаются рабочие, в то время как военные подтягиваются к своим товарищам. Они наставляют на нас жезлы, беря на прицел. Но командор мотает головой.

– Я обещал, что дам вам фору, чтобы уйти. Вот ваша фора. Уходите. – Он говорит отстранённо, без издевательской улыбки.

Но я понимаю, что взывать к данному им слову бесполезно. Он нас переиграл.

– Ах ты гад! – Выдержка изменяет мне, и я кидаюсь вперёд.

Маркус не успевает остановить меня. Один из ближайших жандармов выпускает в мою сторону сноп электрической энергии. Резко затормозив, я замечаю, как меняется лицо Ремера, и он в гневе кричит:

– Отставить огонь!

Всё это мелькает за доли секунды, я в ужасе закрываю глаза. Мне не хватает времени, чтобы призвать силу, не говоря уже о том, чтобы ею воспользоваться. Но вместо удара слышу отчаянный писк, переходящий в задушенное шипение. Открываю глаза и первое время не понимаю, почему все замерли. Почему Ремер смотрит на меня со смесью ужаса и сожаления. Почему в этих холодных глазах появились такие человеческие эмоции.

Маркус дёргает меня на себя, но я словно приросла к брусчатке, что покрывает платформу. Взгляд скользит с лица командора на лежащую в его руках девочку. Рози, такая маленькая и беззащитная, кажется совсем крохой. Её рука безвольно свисает, и я опускаю взгляд ниже. И наконец понимаю, почему все застыли. На перроне между нами лежит крохотное тельце фуршуня. Моего фуршуня!

– Всем стоять! – разносится громогласная команда Ремера.

Но я слышу её как за стеклом. На грязном, истоптанном перроне лежит тельце моего лучшего друга. В отчаянной попытке спасти меня Кропалёк принял удар молнии.