Хозяйка праздника жизни

– Какое дело? О чем вы? Я вас не понимаю!

– Мы с вами поговорим об этом позже. Уверен, ваш брат расскажет вам все сам.

Мелисса притихла. В молчании она вернулась в палату, где на больничной койке лежал Миколадзе. Он не желал отвечать на задаваемые ему вопросы, не желал шевелиться, не желал даже открыть глаза. И со стороны могло показаться, что он действительно впал в коматозное состояние. Но Лисица не верил в это. Он понимал: это очередная игра, которую затеял неугомонный братец Мелиссы.

– Полагаю, вы давно избавились от документов на фамилию, доставшуюся вам при рождении? – вопросительно произнес Лисица, не сводя глаз с лица Миколадзе. – Нам не удалось найти никаких ваших следов, и мы даже сочли вас умершим. А между тем вы живы и, значит, должны были время от времени пользоваться документами. И как вы величаетесь теперь? Не молчите, расскажите нам о своих подвигах, иначе это сделает за вас следователь. И боюсь, в его устах ваши приключения не будут выглядеть такими заманчивыми. Они прописаны у вас на руках, на подушечках ваших пальцев. Сколько раз вас задерживали за мошенничество, кражи и другие преступления? Один? Два? Десять? А что случилось с вашим лицом? Над ним явно потрудился хороший пластический хирург. Зачем вы изменили свою внешность? Хотели остаться неузнанным для ваших близких? Хотели, чтобы они не смогли отождествить вас со своим бедным пропавшим Колей? Ну, говорите, или следователь побеседует с вашей сестрой за вас.

Лисица угадал верно. Николай хотел выглядеть в глазах Мелиссы настоящим героем. Поэтому он «вышел из комы» и произнес:

– Это мое дело. То, чем я занимался все эти годы, никого из вас не касается.

– Пусть так. Уверен, приключений у вас было предостаточно. Если все их сейчас станем разбирать, до конца рискуем добраться этак лет через пятнадцать. Именно столько времени вы отсутствовали, не так ли?

Николай кивнул.

– И я бы не вернулся, не узнай, что сестре требуется моя помощь.

– Помощь?

– Она связалась с человеком, который обирал ее!

– Это вы про Кускова? Он управлял состоянием Мелиссы.

– Он ее грабил! Вкладывал ее деньги в акции своих производств!

– Потому что считал их прибыльными.

– Потому что так он мог заполучить себе все!

– Это неправда, – спокойно возразил ему Лисица. – Всю прибыль супруги Кусковы делят пополам.

Миколадзе снова приготовился что-то сказать, и Лисица поспешно его перебил:

– Но не будем заострять внимание на этом вопросе. Пусть вы думали иначе, считали мужа вашей сестры разбойником. Предположим, что это так. И что же вы стали делать дальше? Вы решили спасти сестру от разбойника – ее мужа?

– Да!

– И поэтому стали убивать ее любовников? Надеялись, что полиция рано или поздно заинтересуется этими несчастными случаями и возьмет Кускова под подозрение?

– Вам никогда не доказать, что их убивал я. Для всех – это дело рук Кускова!

– И как давно вы ведете свою игру? Первая жертва появилась почти полгода назад. А перед этим вы еще полгода болтались возле Мелиссы. Присматривались и принюхивались.

– Я выяснял обстановку, – возразил Николай.

– Телефонный маньяк, который запугивал вашу сестру, тоже ваших рук дело?

– Да.

– Коля!

– Мелисса, но тебе же нравится, когда опасность щекочет нервы, – взглянул на нее брат.

– Маньяк – это был уже перебор! – решительно заявила женщина, впервые с начала разговора открывшая рот.

До этого Мелисса молча и со все возрастающим ужасом смотрела на своего брата. И в глазах у нее не было любви, одно лишь отчаяние и гнев.

– Она не ваш клон. Она совсем другая. И ей не нравится многое из того, что нравится вам.

– Все равно, – упрямо наклонил голову Миколадзе. – Она моя сестра и заслуживает лучшей участи, чем быть пришитой к этому Кускову. Но я начал действовать лишь после того, как окончательно убедился, что иначе мне с Кусковым не справиться.

– Итак, вы решили подставить его под удар. Кусков окажется за решеткой за преступления, которых не совершал, но в которых его обвинят и за которые его осудят.

– Он сам выбрал свою участь. Не надо было обманывать Мелиссу.

– А мне кажется, что если кто тут и обманывает вашу сестру, так это вы сами!

– Я люблю Мелиссу! Больше своей жизни люблю!

– И тем не менее вы хотели сделать ее несчастной навечно.

– Я?

– Вы даже не потрудились спросить мнение самой Мелиссы. А между тем ваша сестра сказала бы вам, что любит своего Кускова и не хочет от него отказываться даже ради вас.

– Любит?

– Вы этого еще разве не поняли?

– Как можно любить этого сухаря? Мелисса вышла замуж за этого человека ради общего бизнеса!

– Вышла и полюбила его. Между прочим, как и он ее!

Услышав это, Мелисса ахнула:

– Что вы говорите? Кусков меня любит?

– Конечно.

– А как вы об этом узнали? Он сам вам об этом сказал?

– Он мог ничего мне и не говорить. Но он поступил так, как мог поступить только любящий мужчина. Когда вы угодили в беду, он сделал все, чтобы защитить вас.

Мелисса сразу же сникла.

– Кускову я не нужна. У него полно молоденьких девчонок, которые…

– Которые не значат для вашего мужа ровным счетом ничего. Точно так же, как и ваши молодые любовники ничего не значат для вас. Мелисса, хватит притворяться. Вы с мужем созданы друг для друга. Когда закончится вся эта история, очень прошу вас, поговорите наконец друг с другом о ваших чувствах. Уверен, это решит массу ваших проблем.

– Не знаю, – пробормотала женщина, – я попробую. Но вы совершенно уверены, что мой муж не убийца?

– Убийца перед нами.

– Я никого не убивал! – быстро заявил Николай и ухмыльнулся. – Вы не сможете доказать мою причастность к этим смертям. Мальчишек убивал Кусков, а не я!

– Николай, вы ведь сейчас не на судебном заседании. Там можете все отрицать, если хотите. Но сейчас речь идет о счастье вашей сестры. Если вы ее любите, помогите ей быть счастливой со своим мужем.

– Он ей не пара.

– Понимаю, – кивнул Лисица. – Вы сами любите Мелиссу. Вы сами хотели бы стать ее мужем, но, увы, это невозможно.

Николай молчал.

– Переступите через себя, – продолжал говорить Лисица. – Поступитесь своими интересами ради интересов сестры. Она любит Кускова, а Кусков любит ее. Помогите же им обрести счастье!

Николай продолжал хранить молчание. По его невозмутимому лицу было непонятно, какие чувства его обуревают. И дошли ли слова Лисицы до его сердца. Но когда Николай заговорил, то сразу же стало ясно, что он изменил свою точку зрения.

– Ты любишь своего Кускова? – спросил он у сестры.