Хозяйка расцветающего поместья

— Молодец, хорошо сторожил. Морда у хлыща долго заживать будет.

Кот громко замурлыкал.

Держа его на руках, я метнулась к теплице. Окна запотели изнутри, надо бы открыть. Да и вымыть неплохо бы. Не удержавшись, я отворила дверь, вдыхая запах влажной земли и зелени.

Марья не подвела: редиска уже вовсю пустила листья, лук выбросил стрелки. Я сорвала одну, сунула в рот, довольно щурясь: вот и зима прошла. Укроп проклюнулся тоненькими иголочками, и на грядке с салатом виднелись первые всходы. Остальное же все покрывала сочная зелень горчицы.

Надо перекопать, и можно будет потихоньку высаживать рассаду. Пройтись по саду, который я еще не видела. Достать из своей поклажи семена календулы, купленные в городе, и…

Планы множились в голове. Виктор прав, сейчас пора будет жаркая, только успевай поворачиваться.

Хлопнула дверь господского дома, отвлекая меня от мыслей.

— Батюшки, приехали!

Марья заторопилась к нам по тропинке. Подойдя ближе, поклонилась в пояс.

— Нянюшка, чего ж ты как чужая!

Я раскрыла объятья, и Марья бросилась мне на шею, расцеловала в обе щеки.

— Вернулась, касаточка! Я уж думала, ты решила в городе с мужем остаться!

— Как же я дом брошу, — рассмеялась я.

Когда нянька отстранилась, Виктор поклонился ей как равной. Марья ошалело моргнула, а потом вернула ему поклон со спокойным достоинством.

Откуда-то донеслось бодрое хрюканье. Я обрадовалась:

— Поросят завела?

— Троих в деревне взяла, обещала расплатиться, как ты вернешься. — Нянька помрачнела. — Да только как бы не пришлось обратно отдавать.

— Что случилось? — встревожилась я.

— Падаль какая-то в колодец угодила. Теперь к реке за водой приходится ходить, а это, сама знаешь… — Она махнула рукой. — Лошадку-то я сведу попить, курам и луж хватит, себе кое-как тоже натаскаю, а поросята-то расти будут…

— То есть — падаль?

Я подбежала к колодцу, подняла крышку и отпрянула от густого сладковато-тухлого запаха.

Глава 17

Да что же это такое, опять все не слава богу! Плакали мои планы попариться в баньке после дороги и провести остаток дня за чаем и задушевными разговорами, чтобы завтра с новыми силами вернуться к хозяйству.

— Не знаю, как я так запамятовала на ночь крышку закрыть, старость, видать, совсем беспамятная стала, — вздохнула Марья. — Собака али кошка туда свалилась, отсюда не разглядеть. Парни крюком пытались вытащить, без толку, сгнило все, разваливается.

Да даже если бы и смогли вытащить, пить такую воду все равно нельзя.

— Давно это случилось? — спросила я.

— Дня три назад.

— Мотя, а ты куда смотрел? — спросила я кота, который старательно терся о ноги Виктора.

Мотя сел, забил хвостом.

— Не нравится? — проворчала я. — Мне вот тоже это нюхать не нравится.

Кот фыркнул и, воздев хвост, зашагал прочь.

— Нашла тоже сторожевого пса, — хмыкнул Виктор. Тут же посерьезнел. — Хорошо, что вещи не начали разбирать. Марья, собери свои вещи на несколько дней и садись в коляску.

— Это еще зачем?

— Поживете у меня, пока новый колодец не выкопают. Сама говоришь, старость — не радость, да и Дуня, хоть и молодая, к речке за водой не набегается.

Он коротко глянул на меня, и мне показалось, что на самом деле муж беспокоится вовсе не о дворне, а опасается, как бы я сама не взялась ведра таскать. Мысли читать научился, что ли? Хотя я бы не стала бегать с коромыслом туда-сюда, велела бы нагрузить телегу бочками да привезти сколько нужно.

Хотя их ведь потом разгружать. Ее пустую-то еле сдвинешь, а полную? Рычаг-подъемник сооружать? Мало мне забот!

— Как переезжать? — переспросила Марья. — А куры? Поросята? Лошадка?

— Поросят с собой возьмем, лошадь взнуздаем и к телеге привяжем. Кур пока запри, сейчас пришлю людей, чтобы их забрали и перевезли.

Нянька всплеснула руками.

— Так это месяц, а то и полтора! А теплица? Рассада почти готова…

— Марья, хватит причитать, — оборвал ее Виктор. — Этим колодцем пользоваться нельзя, даже если выудить падаль. Рассаду жаль, конечно, можно у меня в имении в теплицы высадить, чтобы не пропала. Собирай вещи. Настя, если тебе что-то нужно забрать из дома, пусть Дуня поможет.

Ага, размечтался. И вообще, раскомандовался!

— Не поеду! — Я даже притопнула от возмущения. — Ты что, не понимаешь, что он именно этого и добивается!

Виктор устало вздохнул.

— Настя, не начинай, пожалуйста. Кто добивается? Еще один кладоискатель? Ты же здравомыслящая женщина… — Он хмыкнул. — Не думал, что когда-нибудь это скажу.

В самом деле, стоит сбавить обороты.

— Спасибо за комплимент, — мягко сказала я. — Я тоже считаю тебя человеком умным и практичным. Поэтому скажи: мог ли труп за пару дней разложиться так, что не цепляется багром?

Виктор нахмурился.

— Ты думаешь, падаль специально подкинули в колодец?

— Я в этом уверена. Испортить колодец, чтобы убрать всех из дома. И ты как хочешь, но я сдаваться этому гаду, кто бы он ни был, не намерена! Я слишком много сил вложила в это место, чтобы теперь все планы накрылись медным тазом!

— И что ты собираешься делать? Купить в городе водовозную бочку и гонять к реке, пока роют новый колодец? — Он раздраженно добавил: — Упорство, конечно, похвальное качество, но не когда становится глупым упрямством.

— Кто как обзывается, тот так и называется, — фыркнула я. Не один Виктор устал и готов был поругаться из-за пустяка. — Не стану я новый колодец копать, этот вычищу, зря я, что ли, хлорку везла!

Виктор свел брови к переносице.

— Хлорку? Ты имеешь в виду охлоренную известь? Она-то тут при чем?!

— Помнишь, я тебе рассказывала, что она убивает заразу… зверьков, вызывающих болезни?

Надо было купить в городе микроскоп. И чашки Петри… в смысле, стеклянные емкости, способные их заменить. Термостат…

Вот только термостата мне и недоставало для полного счастья! Хватит витать в облаках!

— Помню, — вернул меня на землю муж. — Еще я помню, что она ядовита. Какая разница, чем отравлена вода — падалью или отбеливателем?

Я вздохнула.

— Смотри, охлоренная известь в воде распадается на… — Гидроксид кальция и хлорноватистую кислоту. Виктор, конечно, далеко не дурак, но есть ли в Рутении хоть одна кафедра химии? — На известь и соединение хлора с водой. Это соединение нейтрализует заразу и при этом расходуется, так что вода становится безопасной. Как со стиркой. Щелок жжется, но, если развести его в воде и сунуть грязное белье, большая его часть израсходуется на то, чтобы отделить грязь от белья и нейтрализовать ее, а то, что осталось, удалится при полоскании.