Хозяйка разорившейся усадьбы

Форестер устало кивнул, но трактирщик подозрительно сощурил глаза.

— Деньги вперед.

Хакли поджал тонкие губы и достал из кармана пригоршню медных монет.

— Еще пять монет плачу за комнату с ванной.

Трактирщик расплылся в подобострастной улыбке и ловко схватил монеты, лежащие на столе.

— Будет сделано, господин.

Не прошло и получаса как Форестер был сыт и нежился в теплой воде в одной из комнат захудалого трактира. Матрац и одеяло на кровати наверняка кишели вшами. Форестер не решился садиться на нее, но от ванной с мылом не отказался. Мышцы в теплой воде расслабились, а белая ива, заваренная в кипятке забрала с собой боль и усталость. Впервые за долгое время ему было комфортно и хорошо.

Сделав водные процедуры Форестер отправился в магазин готовой одежды, отдал свой камзол для чистки и прикупил новую рубашку и штаны. Мальчишка за пару медяшек начистил до блеска его сапоги. Теперь можно было идти к архиепископу. В таком виде он точно его примет.

Архиепископ в это время обедал в своей огромной столовой и прихода гостей не ждал. Когда же дворецкий сообщил ему что к нему попросил аудиенции молодой Хакли архиепископ воспринял эту новость без особого энтузиазма, но Форестер не был глуп и сунул дворецкому в карман звонкую монету. Тот намеренно обмолвился о том, что вероятно молодой человек желает внести пожертвование в местный приход и эти деньги не должны уплыть на сторону. Архиепископ тут же оживился и почесав пальцами гладкую лысину вытер жирный рот платком и встал. На кушетке лежал его парадный камзол и парик. Он решил, что ради такого случая обед может и подождать. Деньги лишними не бывают. Он приказал дворецкому пригласить юношу в его кабинет и бросив тоскливый взгляд в сторону ароматного поросенка с печальным видом покинул столовую.

В кабинете архиепископа было прохладно. Форестер поежился от холода и вдавил шею в плечи, а услышав тихое покашливание резко обернулся назад:

— И так, молодой человек. Надеюсь у Вас срочное дело. Иначе я буду слишком недоволен из-за того, что Вы посмели оторвать меня от обеда, — раздраженно произнес архиепископ и уселся в широкое кресло за свой рабочий стол.

— Ваше преосвященство, я не смел и надеяться, что вы решите меня принять, — испуганно проблеял Форестер. Архиепископ показался ему слишком грозным, и он немного испугался того, что что-то в его планах пойдет не так.

— Ближе к делу, — перебил его архиепископ, вставляя в правый глаз округлое пенсне.

Форестер не стал тянуть время. Нервно сглотнув он дрожащими губами произнес:

— Я хотел бы искать вашего благословения на брак с Аннабель Райли. Девица является сиротой и долгое время находилась под покровительством моего отца.

— Вы родственники? — удивился мужчина.

Форестер поежился от этого вопроса. Сам он Аннабель за свою родственницу не считал.

— Да, — неохотно ответил он. — Насколько я знаю браки между кузенами разрешены. Я хотел бы поступить, по совести, — попытался он надавить на жалость, вот только архиепископа было не так-то просто чем-то пронять.

— Вы уже испортили девицу? — голос архиепископа прогремел словно гром среди ясного неба. Он очень не любил, когда была подмочена репутация у девиц.

Хакли покраснел словно рак, но не смог солгать, боясь разгневать богов.

— Нет. Она невинна. Но мы… — Хакли лихорадочно думал, как не попасть впросак и убедить архиепископа в нужности этого брака, — … долгое время жили под одной крышей. Я счел своим долгом защитить ее честь.

Дрожащими руками он достал из-за пазухи мешочек с монетами и робко произнес:

— Это мой скромный вклад в божью обитель. Надеюсь это станет веским доказательством серьезности моих намерений.

Архиепископ бросил острый взгляд в сторону мешочка с деньгами словно прицениваясь. Затем расплылся в широкой улыбке и ответил трясущемуся от страха Хакли:

— Ну это молодой человек, совсем другой разговор!

И только толстые руки священнослужителя потянулись за мешочком с монетами как из открытых створок широкого окна вылетели три сороки и стремительно выхватили тяжелый мешочек из рук ошалевшего Хакли.

— Ловите их! — закричал он, но было уже поздно.

Архиепископ находился в такой же растерянности, как и сам Форестер. Несколько минут от открывал и закрывал рот, не зная, что сказать.

— Боюсь у Вас ничего не выйдет! — задумчиво произнес священнослужитель, отойдя от шока и посмотрел на раздосадованного Форестера в упор. — Боги не хотят этого брака. Вам стоит с этим вопросом пока повременить.

— Вы обещали! — в бессильной злобе сокрушался Хакли. Он потерял сейчас не только свои последние деньги. Он потерял сейчас все!

— Я? — архиепископ раздраженно сузил свои глаза. — Я ничего Вам не обещал. К тому же святая обитель не получила от вас обещанной поддержки.

— Но деньги были. Их унесли эти чертовы сороки! — в отчаянии закричал Форестер. Схватился руками за голову постепенно осознавая, что полностью проиграл.

Архиепископ лишь пожал в ответ плечами.

— Найдите деньги, тогда и поговорим. А сейчас прошу простить меня. У меня остывает обед!

Глава 32

Генерал не зная устали пробирался сквозь чащу, следуя за стайкой ворон. Они словно проводники выводили его из леса. Не прошло и трех часов как дремучий лес стал реже, а заросшая тропинка стала более видна из-под примятой травы. Солнце прошло больше половины пути и медленно клонилось на убыль. Пришло время обеда. По ощущениям было не более двух часов дня.

«Интересно Форестер уже добрался до архиепископа?» — взволнованно подумал генерал, припуская по тропинке своего коня.

Одежда на нем уже практически высохла, но вид у генерала был потрепанным. Рваная рубашка и штаны не придавали лоска. В таком виде к архиепископу идти было нельзя.

Добравшись до трактира, он оставил коня в конюшне, а сам отправился в лавку за одеждой. Нужно было привести себя в порядок. Неплохо было бы принять ванну, но времени на это катастрофически нет. Генерал не мог допустить чтобы Форестер его опередил.

К дому архиепископа Коупленд добрался к часам трем пополудни.

Дворецкий с неохотой запустил его в дом, но услышав, что в гости к его преосвященству пожаловал генерал, стал куда более учтив и любезен. Пропустил его в гостиную, а сам побежал в другую комнату.

Архиепископ как раз доедал поросенка, когда дворецкий сообщил о приходе гостя.

— Да что за день сегодня такой! — разозлился священнослужитель, зло сверкнув маленьким глазками бусинками. — Так и от голода опухнуть недолго.

Дворецкий скептически посмотрел на опустошенные на столе яства и про себя усмехнулся. Уж кто-то, а архиепископ от голода явно не умрет!

— Пожаловал сам генерал Коупленд, — терпеливо пояснил мужчина архиепископу, вытянувшись по струнке смирно.

Архиепископ вытаращил глаза и изменился в лице.