Хозяйка Северных гор

В первый день я никого не стала навещать, хотя аббатиса и просила меня прийти. На второй день она порывалась сама прийти ко мне, но Бера, навещавшая её сообщила, что женщина ещё слаба и, если я не занята, то предложила подумать о том, чтобы пойти к ней самой.

Сначала я не хотела, но в какой-то момент решила, что, скорее всего, нам с этими монахинями зимовать вместе, и поэтому пошла.

Аббатиса Агнесса оказалась женщиной лет сорока, но, видимо, жизнь монахини была не простой, потому как лицо её покрывали морщины, особенно мне не понравились скорбные складки около рта, аббатиса явно не относилась к оптимистичным людям.

Глаза у аббатисы были несколько выцветшие, как будто душа её уже была где-то не здесь, несмотря на то, что совсем уже старухой монахиня не смотрелась.

Встретила меня аббатиса одетая, хотя я почему-то думала, что она будет лежать. В комнате, выделенной монахине, было тепло, слуги не жалели дров на большой камин.

А я снова подумала о том, что камины — это не практично, надо делать печки по стоякам, тогда и дрова экономятся, и теплее будет.

— Здравствуй, дочь моя, — неожиданно глубоким грудным голосом произнесла аббатиса, прервав мои бытовые размышления, и присев на небольшую лавку, обитую тканью, показала мне сесть рядом.

В груди всколыхнулось недоверие, мой земной мозг сразу проанализировал ситуацию, указав, на манипулятивные приёмы. Я вздохнула, отгоняя от себя «Маргариту Павловну», может всё и не так, просто привыкла всё критически оценивать.

Аббатиса взяла меня за руку и молча, посмотрела на меня. Наконец, не дождавшись слов с моей стороны, женщина произнесла ласковым голосом:

— Не падай духом, дочь моя, и не утруждай себя разговорами. Я знаю, что тебе сейчас тяжело.

Я с удивлением посмотрела на аббатису. Откуда она знает, каково мне? К ней допускалась только не болтливая служанка, да Бера. Кто из замка мог рассказать про отца Давида?

Я снова посмотрела на камин. Захотелось хлопнуть себя по лбу. Ну, конечно, мужчины-истопники, простые ребята, может она их спросила, кто в замке священнослужитель, а они и рассказали.

Аббатиса внимательно наблюдала за моим лицом, и мне показалось, что она не увидела там того, что ей было нужно.

— Не карай себя, — продолжила аббатиса, — не твоя вина в том, что уходят те, кто дорог тебе.

«Вот же, зараза, — подумала я, ощутив, как к глазам поступают слёзы, — всё-таки нащупала, чем пронять».

Я прикрыла глаза, но поняла, что не сдержу рвущуюся наружу влагу из глаз.

Аббатиса, к моему удивлению, молчала и дала мне выплакаться вволю. Когда я вновь взглянула на неё, то увидела, что она смотрит на меня кротким взглядом словно она мой ангел-хранитель.

Когда я успокоилась, аббатиса спросила меня:

— Дитя моё, есть ли кто-то, кто мог бы заменить отца Давида?

Я почему-то подумала про сэра Джефри. «Интересно, а он мог бы стать священником»?

А вслух сказала:

— Я пока не думала об этом, мать Агнесса.

— Я могла бы провести службу, и все, кто хочет, могут присоединиться, — проговорила монахиня, и прозвучало это довольно искренне.

Мне, конечно, хотелось спросить, зачем они пошли через перевал, но я не стала. Прямо сейчас, после того как аббатисе удалось увидеть мою «минуту слабости», правду она мне не скажет. Скорее всего, отделается словами, что «бог их направил», ну или что-то в этом духе.

Мне не хотелось омрачать уход отца Давида и Рождество ложью, потому я решила, пусть пока всё идёт как идёт, а я немного справлюсь со своей болью и всё решу.

Граф Джон Честер. Несколькими неделями ранее

Вернувшись в Карнарвон, первое, что обнаружил граф Честер старший, это пьяного в стельку сына. Пока разбирался с задержанными, отдавал указания на сборы в столицу, младший граф, конечно, протрезвел.

Но к тому моменту Джон Честер уже успел переговорить с начальником охраны и выяснил, что сын «развлекался» как мог, и его даже не остановило урезанное содержание. О разговоре сына с церковниками, которые разыскивали леди Маргарет, граф тоже узнал, правда без подробностей. Только то, что его сын рассказал церковникам, что леди живёт в замке одна и, вероятно, нуждается в наставлении.

Граф задумался: — «Возможно, зря он дал время Маргарет, надо было настоять на заключении отложенного брака, так ей хотя бы была какая-то защита».

Но он увидел, что она сильно колеблется. Непонятно почему, вроде бы такая юная, она не должна бояться брака, тем более, что он чувствовал, он ей нравится как мужчина, у неё не было отторжения.

— «Слишком умная, — подумал граф, — всё горе у женщин от ума».

Но почти сразу же в голову пришла другая мысль: — «Зато не поведётся на красавчика Кентерберийского, тот, конечно, моложе, красив, напорист, но весьма ограничен».

Граф тяжело вздохнул и перед тем, как начать собираться, а выплывать надо было срочно, он и так уже задержался, пошёл разбираться последствиями пьяной болтовни сына.

Монахинь он нашел на постоялом дворе местной церкви.

«Ну да, либо нищие, либо жадные», — с усмешкой подумал граф о том, что ни то ни другое не предполагало лёгкого отказа от идеи заграбастать леди и её наследство.

Аббатиса ему показалась ещё мрачнее, чем он помнил её с первого раза. Граф Честер поклонился, как и положено мужчине и истинно верующему, и аббатиса «разрешила» ему присесть.

— Мать Агнесса, — граф уже узнал, как зовут настойчивую священнослужительницу, — я завтра планирую выплывать в столицу, могу вас забрать. Корабль у меня большой, ваши люди все поместятся.

Аббатиса посмотрела на графа укоризненно:

— Сын мой, я сюда приехала по делу, родственница вдовы сильно волнуется за неё, и просила епископа Линкольна позаботится о ней.

Аббатиса вздохнула и добавила: — Поэтому я благодарна за твоё предложение, сын мой, но вынуждена отказаться.

Тогда граф решился сказать, что изменилось в судьбе Маргарет и почему не надо о ней больше заботиться служителям бога:

— Я предложил леди заключить брак, и она согласилась.

Немного не так, но кто же узнает.

Аббатиса замерла, глаза её сузились и спустя пару мгновений она спросила:

— А почему же вы едете в столицу один? А не с будущей супругой?

Здесь граф уже не мог не сказать, тем более, он не знал достоверно, что успел сказать его сын, тот и сам толком не помнил.

— Леди дала обет не выходить замуж в течение трёх лет, поэтому мы отложили заключение брака.

Заметив, что аббатиса о чём-то напряжённо думает, так, что у неё даже появилась складка на лбу, граф Честер поспешил сообщить, что его невесте ничего не угрожает, он, граф Честер обеспечил ей всё необходимое.