Хозяйка Северных гор

— Сказала, что рада, что я уезжаю, — улыбнулась я.

— А то это так не было всем понятно, — язвительно произнесла Морна, а потом вдруг встала и пошла в комнату, где лежали собранные в дорогу вещи.

И вскоре вернулась, в руке у неё было что-то, завёрнутое в тряпицу.

Морна, словно ядовитую змею положила тряпицу на стол и осторожно развернула. На тряпице лежал небольшой камень.

Сам камень был белого цвета с чёрными прожилками. Но на камне, помимо природного, был нанесён еше рисунок, то ли фигура, то ли буква какая-то.

— Гадина, — неожиданно прозвучало в установившейся тишине.

Это Морна сказала, с ненавистью глядя на камень.

— Фрэн гадина, — ещё раз повторила Морна, на этот раз точно обозначив, к кому относится это определение.

— А что это? — спросила я

— Смерть твоя, — просто, отчего это прозвучало ещё страшнее, сказала Морна.

—На камне руна, это древнее проклятие друидов, для тех, кто пришёл уничтожить их леса,— объяснила Морна.

Я, конечно, не верила во все эти «каменные проклятья», но обнаружить, что кто-то пытался тебе навредить, было неприятно.

Вдруг Морна мстительно сказала:

— Теперь, когда проклятие не подействует, оно обратится против того, кто его наслал.

Мне стало жутко от той уверенности, которая прозвучала в голосе женщины.

— А можно как-то сделать, чтобы оно исчезло? Что взять-то с глупой влюблённой девицы? — попыталась спросить я.

Но Морна сказала мне только одно:

— Она не просто глупая девица, она хочет стать королевой, а это не только титул, но и ответственность. Как она сможет её нести, если начинает с такого?

В общем, Морну мне убедить не удалось, и я не стала продолжать, в конце концов, скоро уеду и больше никогда сюда не вернусь. А шотландцев увижу, только когда они решат вернуться за своими, оставшимися в Кардифе.

Рано утром, только-только начинало рассветать мы вышли из долины Глен-Мор в сторону Абердина, где нас ждал корабль.

Алан не пришёл меня провожать. И я мысленно пожелала ему счастья.

***

До Абердина мы добрались без происшествий. В городе царила странная атмосфера. До отплытия мы с капитаном решили, что надо встретиться с мэром.

Он, конечно, меня поразил, такой громадный весельчак, сказал, что будет рассказывать своим внукам историю северной леди, пробравшейся на выборы шотландского короля.

А потом, когда мы прощались, он вдруг стал серьёзным и сказал:

— Хорошо, что вы уезжаете, скоро здесь будет сложно.

На наш с капитаном Сэлом немой вопрос он показал письмо, в котором была информация, что в сторону Шотландии движется армия из Англии во главе с герцогом Кентерберийским по суше и несколько военных кораблей со стороны моря.

— А лорд Алан знает? — спросила я, вдруг почувствовав необходимость вернуться в долину и предупредить его

— Знает, — подтвердил мэр, два дня назад я отправил ему эту информацию.

И я подумала, что, учитывая, что добираться от Абердина до долины примерно два дня, как раз сегодня Алан должен был её получить.

Капитан Сэл взглянул на меня:

— Надеюсь, ваше решение уехать, леди Маргарет, не изменилось?

— Конечно, нет, — ответила я, не раздумывая, — это не моя война.

— Ну что вы, — вдруг сказал мэр, — может ещё никакой войны не будет? Герцог же везёт договор.

Я скептически посмотрела на мэра.

Мы не стали ничего говорить, всем и так было понятно, что Алан Стюарт не подпишет договор на условиях короля Стефана.

И вскоре я уже стояла на палубе своего трофейного корабля, уносящего меня обратно от северных гор Шотландии к северным горам Англии по Северному морю.

Мне было легко, хотя внутри и оставался зудящий писк сомнения, что всё можно было сделать по-другому. Но, судьба вела меня, ориентируясь на мои решения. Правильные или не правильные, хорошие или плохие, всё это относительно. Потому что только спустя время мы сможем понять точно, что надо было сделать.

По крайней мере, плавание наше прошло без происшествий, мы не встретились ни с одним штормом, и ни с одним кораблём.

Зато, когда на горизонте показался берег моего графства, мне впервые за долгое время стало уютно, такое приятное чувство возвращения домой. Я с радостью вспомнила свои цеха, планы, даже постельное бельё.

Но приятные мысли были прерваны словами капитана Сэла, который после разговора с вперёдсмотрящим подошёл и мрачным глухим голосом сказал:

— На башнях замка траурные флаги

Я даже сразу не поняла, что это означает и переспросила:

— Как траурные? Почему?

— В замке траур, ответил капитан.

Глава 51

— И в каких случаях вывешивают траурные флаги вот так, чтобы всем было видно? — с усмешкой спросила я, потому как даже мне, человеку всё ещё далёкому от полной базы знаний Средневековых традиций было понятно, что флаги на башнях меняют только при случаях, тесно связанных с лордом земель.

Значит хоронят меня. Любопытно, почему? Даже при быстром размышлении подумалось, что одной из причин могло стать то, что моё письмо не дошло, либо его перехватили.

А если его перехватили, значит, кому-то не терпелось меня похоронить.

— У нашего причала три корабля, — прервал мои размышления голос капитана Сэла, — один из них тот, на котором уплывал граф Честер.

— Два явно лишних, — автоматически произнесла я, вдруг ощутив странное чувство теплоты, услышав имя графа.

Теперь уже усмехнулся капитан:

— Вы, как всегда, правы, леди, и задаёте правильные вопросы.

Я взглянула в сторону своего замка, и. глядя на то, как ветер играет приспущенными флагами, сказала:

— Нам, капитан Сэл, надо быть готовыми к любым неожиданностям. Мы с вами не знаем, кто нас ожидает на причале, поэтому прошу вас подготовить людей.

Через несколько часов мы подошли к причалу, места, чтобы причалить и выгрузится, не было. И за нами прислали лодку.

Да, нас встречали. Замок расположен так, что задолго до того, как кто-то подойдёт к берегу, его видно, и я подумала о том, что хорошо ещё не изобретено огнестрельное оружие, а то с этого берега очень легко можно топить нежелательные корабли.