Хозяйка усадьбы "Детское счастье"

А, главное, тут были дети. Смеющиеся, счастливые... С такими же счастливыми, улыбающимися родителями.

Сердце болезненно кольнуло.

Всю жизнь я мечтала иметь большую семью и много детей...

Выросшая в детском доме, я так и не познала родительской любви и ласки. И, возможно, это сыграло роль в стремлении дарить любовь самой и постоянно окружать себя детьми. Видимо, я таким образом подсознательно хотела уберечь их от своей доли.

Закончив школу с золотой медалью, я, вопреки яростным возражениям нашей директрисы, поступила не в престижный ВУЗ, а в педагогический институт. Я хотела стать учителем!

И я им стала. Через четыре года я впервые переступила порог класса. И тридцать пар сияющих детских глаз, которые устремились на меня тогда, окончательно определили мой выбор. Я решила стать преподавательницей первых классов.

А потом... потом я влюбилась. Саша, высокий, сероглазый блондин с потрясающей фигурой, тоже преподавал в нашей школе. Физику. И с ним у меня случился первый в жизни роман. Бурный, страстный! Всё произошло молниеносно, и я опомниться не успела, как оказалась в ЗАГСе, счастливая и изумлённая, что этот красивый парень, за которым увивался весь наш учительский состав младше тридцати, выбрал именно меня. Мне, довольно нескладной, даже немного грузной, постоянно подпирающей стенки на всех дискотеках, это казалось какой-то невероятной, волшебной сказкой. И я расцвела! Коллеги не узнавали меня, говорили, что я стала настоящей красавицей.

А еще через три месяца тест на беременность показал две полоски... И несколько месяцев я парила на седьмом небе. Мне казалось, что всё, что со мной происходит - это какое-то прекрасное чудо. Что небеса таким образом решили подарить мне всё то, чего мне так не доставало в детстве.

Я с упоением читала книги о воспитании детей, о новорожденных. Я часами разглядывала каталоги с детской одеждой, перебирала в уме всевозможные имена. Я бродила по Детскому Миру, планируя, какие игрушки я куплю своему малышу, в какой коляске мы будем ходить на прогулку. Я с маниакальным упорством изучала рецепты различных детских блюд, представляя, как каждое утро буду будить своего малыша вопросом: А сегодня что у нас на завтрак будет? Сырники? Блинчики? Оладушки с яблоками?

И, что удивительно, у меня не было ни малейшего токсикоза. Казалось, этот малыш уже заведомо любит и щадит меня. Хоть и толкался он, как заядлый боксер.

Я заботилась о своём здоровье. Старалась есть много фруктов, побольше гулять на свежем воздухе. И вот на одной из таких прогулок... случился самокат. На большой скорости он врезался в меня, а дальше я ничего не помню. Только яркая вспышка почти невыносимой боли, и темнота...

Очнулась я в больнице. С огромным, пересекающем весь живот, уродливым шрамом. И фатальным приговором: детей у вас больше не будет.

С прервавшейся беременностью мгновенно распался и наш с Сашей "идеальный" брак. Мой любимый муж пришел ко мне в больницу всего один раз... Потом всё чаще начал пропадать то на работе, то с друзьями, приходя домой лишь за полночь. А однажды, когда я вернулась из школы, его вещей уже не было, а на столе лежала записка:

Извини. Но мне не нужна жена-пустоцвет. Бумаги на развод получишь по почте.

Возможно, кто-то сочтет меня слабой, бесхарактерной, но я не стала сопротивляться, бороться. Я безропотно подписала все документы и, выдержав жуткие пятнадцать минут в ЗАГСе, закрыла для себя тему нашего брака. Да и вообще тему мужчин. Мне казалось, что второго предательства я уже не вынесу.

К слову, на развод мой бывший муж явился уже с новой девушкой. Стройной, длинноволосой и, как оказалось, беременной.

– Недолго же ты переживал, - сквозь зубы процедила я, когда мы вышли из здания.

Саша лишь подернул плечами.

– Я лишь хочу полноценную семью. Меня можно понять.

И, развернувшись, направился к машине, где его ждала будущая супруга. Я еще подумала тогда: Похоже, дорожка в ЗАГС для него уже протоптана.

А потом вернулась в свою однокомнатную квартирку, выделенную мне государством, и всю ночь проревела над своей тяжкой долей.

А наутро проснулась и... начала новую жизнь. В которой не было места романам, мужчинам и вообще каким-либо романтическим мечтам. В моей новой жизни существовали лишь работа да помощь всем детям, до которых я могла дотянуться. Будь то мои ученики, соседские ребята или даже уличные шалопаи, за которыми некому было присмотреть.

Я перестала следить за своей внешностью, изрядно располнела. Иными словами, превратилась в типичный "синий чулок" и "маму Терезу" в одном флаконе.

Допоздна засиживалась на работе, брала продлёнки, занималась с отстающими, сидела с соседскими детками. С упоением готовила для них всё то, чему успела научиться за счастливые месяцы своей беременности. Пекла пироги, пирожки, кексы, булочки и раздаривала всё это всем своим знакомым, у которых были дети.

Даже несколько раз притащила домой ребятишек с улицы. Накормила их, искупала, накупила игрушек. Коллеги с работы, узнав об этом, надавали мне по мозгам: мол, зачем ты приручаешь чужих детей! Да и вообще опасно приводить в дом незнакомых ребят!

Я покорно кивала, понимая, что они абсолютно правы, но ничего не могла с собой поделать. Тема детей стала для меня смыслом жизни...

И вот сейчас, вместо того чтобы разглядывать заботливо оформленные витрины, я смотрела на счастливые семьи. На мам и пап с многочисленными кульками и пакетиками. На детишек, вгрызающихся в стаканчики с мороженым и сосущих леденцы на палочках. На малышей в колясках, впервые в жизни увидевших снег и новогоднюю ёлочку.

Смотрела, испытывая мучительную, почти невыносимую боль и такое же невыносимое блаженство.

– Сереженька!!!

Глава 4

Истошный вопль позади меня, со стороны проезжей части, выдернул меня из омута этого болезненного созерцания. Я вздрогнула и резко обернулась. Далее события развивались стремительно.

Кричала старенькая бабушка, одетая в черную шубку и пуховый платок. И я сразу поняла, почему. Малыш, лет трех, не более, каким-то образом вырвался из ее рук и бодрым шагом направлялся к проезжей части!

– Стой!!!
– заорала я и, не думая ни секунды, рванула за ним.

Раздался оглушительный визг тормозов, затем противный, душевынимающий скрежет резины по асфальту. Моя рука едва успела схватить ребенка за длинный шарф. И, сделав из последних сил резкий рывок, я буквально выдернула малыша из-под колёс. Сама же грохнулась навзничь, пребольно ударившись локтями и коленями об обледенелый асфальт и оцарапав ладони.

Перед глазами потемнело. Казалось, из лёгких вышибли весь воздух. Сердце заполошно колотилось о ребра, грозясь сломать их и вырваться наружу.

Меня подхватили чьи-то руки и бережно перенесли на тротуар.

– Ой, девонька, да как же так!
– заголосил над ухом ласковый, чуть скрипучий голос.
– Больно тебе, милая? Спасибо тебе за Сереженьку, ты же жизнь ему спасла!

Темень перед глазами начала рассеиваться, и сквозь густой туман начали проступать человеческие контуры. Щеку пощекотал пуховый платок, а морщинистые руки поправили съехавшую шапку.

– Не сломала ничего, милая?
– выцветшие от старости голубые глаза пристально вглядывались мне в лицо.