Храм Василия Блаженного
Шрифт:
От домов мчались, обгоняя друг друга, люди. Впереди всех бежал Сергей. Григорий уже разорвал на отце рубаху и пробовал остановить кровь.
Сергей забежал перед толпой и выстрелил над головами людей, сжимавших палки и обломки кирпичей, загородив собой Мишку.
– Назааад!!!
Толпа отступила.
– Отойти всем на двадцать шагов!
– заорал Сергей, наступая на толпу, размахивая пистолетом.
Когда все отошли, он велел приглядеть за безоружным Мишкой двум мужикам поспокойнее, сам же полез в кусты, посмотреть, что там за герой и не задело ли его. Когда он раздвинул кусты, то увидел прижавшегося
– Сергей!
– позвал Григорий.
– Подойди, отец зовет.
Сергей подошел. Над отцом колдовала, накладывая повязку, Полина Сергеевна, которую участковый попросил отойти. Когда она сделал это, он прошептал Сергею:
– Никто не стрелял...
– Чтоооо?!
– удивился Сергей.
– Никто не стрелял, - упрямо повторил отец.
– Мишка отдавал ружье добровольно, держал его за приклад. Произошел самопроизвольный выстрел. Понял?
– Я лично не понял!
– возмутился Григорий.
– Неужели ты ЕГО прощаешь?
– Выстрел был, действительно, случайный, а у него, между прочим, двое мальцов в доме. Ясно?
– Ясно, - тихо ответил Григорий.
– А тебе, Серега?
– Ты помолчи, отец, молчи, папа. Мы все сделаем как нужно...
Такую рану в упор пережить - нужно железное здоровье иметь. И оно у него было. И еще у него были сыновья, которые сутками дежурили возле отца, мотаясь между службой, учебой и больницей.
Правда, за все время пребывания участкового в больнице в поселке не было ни одного скандала, ни одной пьянки.
А Михаил Курин сидел. Шло следствие. Правда, сыновья потерпевшего утверждали, что выстрел был самопроизвольный, но говорили они об этом как-то неубедительно. Все остальные свидетели находились за спиной участкового, и видеть точно все не могли. Участковый же, как только пришел в себя, потребовал бумагу и ручку и тут же написал, что выстрел произошел самопроизвольно, во время добровольной сдачи оружия гражданином Куриным, который в момент выстрела даже за курки не держался.
Про отобранные пистолеты все дружно промолчали, и получил Мишка четыре года, а поскольку на работу был зверь, то вышел он скоро.
Но это было после. А тогда к участковому в палату вошли два пацана. Оба одинаково лобастые, в стираных одинаковых матросках. Вслед за ними в двери протиснулась Вера Ивановна, заполнив собой сразу всю палату. Она подтолкнула мальчишек в спину и зашептала им:
– Ну! Говорите же! Ну...!
Мальчишки совсем засмущались. Наконец вперед вышел один из них и забубнил, откашлявшись, переминаясь с ноги на ногу.
– Дяденька Тарас Миронович! Вы простите нашего папку мы вас всегда благодарить и к вам молиться... Нет, не так: будем молиться на вас! Вот.
– Эх ты, - проворчал второй пацан.
– Не на вас молиться, а всегда за вас молиться.
– А вы умеете?
– усмехнулся участковый.
– Чего умеем?
– спросили мальчишки.
– Как это так - чего? Молиться, конечно.
– Нет, - честно признались мальчишки.
– Не умеем.
– Что же ты так, Вера? Обещают молиться твои гвардейцы, а сами даже ни одной молитвы не знают?
– Ты извини нас, Тарас Миронович! Мы в церкви уже были, свечку за твое здоровье поставили.
– Ну, если свечку
поставили, тогда проходите, гостями будете...Вот так закончилась эта история...
Тарас Миронович заметил, что Сергей смотрит на его шрамы, отвернулся и сказал:
– За такие издевательства над отцом надо было бы вас выпороть публично, но я сегодня почему-то добрый - прощаю. Только ты, Сергей, отнеси Ваське ключи от нашего сарая, пускай он берет инструменты, какие ему нужно, только чтобы на место потом все ставил.
Бог и Васька
Сергей понес ключи от сарая Ваське, которого спас от сурового материнского наказания. Все свои эмоции Анастасия Николаевна выместила в долгом рассказе Сергею про то, как трудно одной вырастить такую ораву ребятни, особенно такого олуха, как ее Васька. Да и остальные не лучше: с крыш прыгают, дома ничего сделать не заставишь, телевизор, поганцы, и тот...
Васька, от греха подальше, вышел на улицу вместе с Сергеем, который повел его к сараю, где и вручил запасной ключ.
Из глубин сарая пахнуло детством. Таково удивительное свойство всех на свете сараев и чердаков. Пока Васька рассматривал инструменты, Сергей стоял, прислонившись плечом к дверному косяку, а в лицо ему дышала сыроватая прохлада сарая, запах сырой земли из погреба, запах машинного масла, стружки, опилок... Спину пригревало солнце, и так приятен был этот контраст, что век так стоял бы...
Васька, увлеченно рассматривая инструменты, умудрился ткнуть себе в палец шилом, пришлось искать йод, чтобы смазать маленькую ранку, шило было ржавое.
– Как же ты со строительством справляться будешь, если с простым шилом управиться не можешь?
– проворчал Сергей, обрабатывая терпеливому Ваське ранку.
– Справлюсь!
– уверенно и твердо ответил Васька.
– Может быть, помочь тебе?
– Не надо, я должен сам.
– А если не справишься один?
– Я справлюсь! Я должен. Я построю Храм. Вот. Потом - сад. Из камней и песка. Буду смотреть. Думать. Молиться. И выздоровею. Вот.
– Как же ты молиться будешь, если ни одной молитвы не знаешь?
– Молитва до Господа и без слов дойдет, если она чистым сердцем произносится...
Сергей обернулся на голос - за спиной у него стоял отец Антон, местный поп.
– Вы извините, проходил мимо, услышал разговор, заинтересовался, каюсь, не прогоните?
– Да нет...
– Сергей замялся, не зная как называть ему своего почти что ровесника, ненамного старше него, только в рясе, не отцом же.
Отец Андрей дружелюбно смотрел на него улыбчивым взглядом, но на помощь приходить не спешил. Пауза затянулась.
– Нет... батюшка, - решился все же Сергей.
– Не помешаете. Мы с Васькой про Храм разговаривали. Он Храм решил строить.
– Ну что же, Бог в помощь.
– Так он же не православный храм строит, - прищурился на попа Сергей, ожидая, как тот выйдет из такой ситуации.
– Я наслышан, - ничуть не удивился поп.
– Он считает, что если сам построит - поправится. Значит, так оно и должно быть.
– Даже если не тому богу храм строит?
– Бог един, - ничего толком не поясняя, ответил поп.
– Каждому же по вере его воздается. А вот вы бы меня с отцом вашим познакомили поближе, премного от прихожан наслышан о нем, а вот знаком шапочно, хотелось бы поближе познакомиться.