Хранитель Заката

Месяц назад он оказался прав даже в мелочах. К вечеру, как он и обещал, море успокоилось настолько, что на остров, наконец, смогли добраться представители военной прокуратуры. Хранитель увёл их в дом отца, и долго никто из них не показывался. Анна с присоединившейся к ней Камиллой сидели на скамейке у дома и ждали, ждали, ждали. Анатолия Михайловича и Дениса увёл на птичий базар Владлен Архипович. Владимир остался в доме у Полоцких «караулитьк», как он сам выразился.

Его не отговаривали, хотя в этом не было особенной необходимости: после признания Галина Филипповна впала в глухую мрачную апатию. Её отвели в комнату, где она вскоре крепко уснула и не пробудилась ни к обеду, ни к ужину. Дверь на всякий случай закрыли на засов, а Владимир устроился под окном и даже есть отказывался, пока Мария Михайловна не принесла ему еду прямо «на пост», как обозначил место своего пребывания сам "караульный".

– Анечка, а ведь она же больна, - негромко делилась своими мыслями Мария Михайловна, пока накрывали к ужину. – Ведь это как нужно неправильно жизнь понимать, чтобы до такого додуматься?! Фамилию попытаться присвоить! И ради этого на человека руку поднять!

– Мне кажется, Матвей прав, и она испугалась огласки, - так же тихо отвечала Анна.
– Скандал вокруг фамилии ей уж точно не был нужен. Да ещё и неизвестно, как к её инициативе отнёсся бы муж. Я так поняла, он человек непростой. А что касается фамилии, так у них в семье пунктик на этот счёт. Камилла рассказывала, что в своё время отец Галины Филипповны запретил ей взять фамилию мужа. Он принадлежал к какому-то древнему казацкому роду и хотел, чтобы дочь даже чисто номинально продолжала к нему относиться. А у Галины Филипповны, видимо, это приняло и вовсе пугающие формы.

– Да уж, на почве чего только люди с ума ни сходят, но чтобы из-за фамилии – впервые слышу.

– А у меня была коллега, которая в похожей ситуации оказалась, - решил поучаствовать в беседе Денис.
– Когда она замуж собралась, родители жениха её в целом приняли неплохо, но запретили ей брать их фамилию. И аргумент был дичайший, из той же серии, что и у Галины Филипповны: нечего не пойми кому фамилию раздавать... И, главное, были бы Трубецкие, Волконские или, как в нашем случае, представители современной интеллектуальной или творческой элиты. Нет, самая обычная семья Усиковых. И с чего им подобное в голову втемяшилось – не понять. Моей коллеге было очень обидно.

– И что? Вышла она замуж в итоге? – заинтересовалась Камилла.

– Вышла. Сейчас в декрете. Поэтому ты её не знаешь. Ты позже пришла.

– А вот я бы за такого замуж отказалась выходить.

– Да ты не дослушала. Жених моей коллеги так возмутился поведением родителей, что в знак протеста взял фамилию жены.

– И теперь они Бородатиковы или Волосатовы?

– Не поверишь! Чёлкины! – фыркнул Денис.

– Чего только ни бывает в жизни, - покачала головой Мария Михайловна, а Анатолий Михайлович, сидевший до этого в задумчивости, поднялся и скомандовал: - Давай-ка, Денис, за дела приниматься. Погода налаживается, вполне можем дойти до птичьего базара. Владлен Архипович, вы нас проводите?

– Обязательно!
– с готовностью подскочил Полоцкий-Семёнов. – Только оденусь.

– Анатолий Михайлович, родненький, а можно я ещё немного поленюсь? Последний вечер? А завтра с утра пораньше приступлю к работе. Честно-честно! – Камилла сделала такие умоляющие глаза, что не выдержал даже Денис. Он осторожно уцепил её двумя пальцами за хорошенький носик и пару раз поводил из стороны в сторону.

– Анатолий Михайлович, и правда. Пусть уж отдохнёт от потрясений. А завтра как навалим на неё дел, как навесим!

– Да гуляй, гулёна, - согласился старший орнитолог. – Но чтобы завтра уже без капризов.

– Всенепременно! – Камилла преданно закивала головой и захлопала длинными ресницами.

Анна убедительную сцену не досмотрела, тихо вышла, собираясь отправиться к маяку. Камилла нагнала её у дома Родаковых.

– Ань, можно я с вами? Нам с вами надо дружить. Вы ведь мне тоже уже почти родня.

Анна нервно выдохнула:

– Ками, ну хватит фантазировать.

– Ой, да ладно! А то я не вижу, какими глазами на вас дядя смотрит!

– Не выдумывайте.

– Ничего я не выдумываю. Вот бы на меня так Денис смотрел… - Она запрокинула голову и мечтательно посмотрела на вновь появившихся, когда стал утихать ветер, чаек и ещё каких-то птиц, названия которых Анна не знала. Над Закатом было по-прежнему серо, но севернее и восточнее уже обещал назавтра хорошую погоду золотистый полукруг ясного вечернего неба. Да и море теперь не плевалось пеной, не бросалось с ненавистью на берег, а хотя ещё и накатывало на него тяжёлые валы, но уже гораздо спокойнее и миролюбивее.

Вдвоём с Камиллой они дошли до маяка. В доме Василия были слышны мужские голоса, и Анна старалась среди них уловить единственный, ставший таким важным и нужным. Рядом Камилла болтала ногами, щурясь на заходящее солнце и грустно улыбаясь чему-то. От её близости Анне было легче. Она думала о том, как, оказывается, плохо разбирается в людях и как страшно разочаровываться в тех, кто так нравился ещё совсем недавно. А она-то, глупая, была уверена, что после Богдана такого больше не будет в её жизни. И вот теперь снова…

Распахнулась дверь, на крыльце появились приехавшие из Кронштадта специалисты. Анне все они показались очень городскими, чуждыми Закату и местным жителям, к которым она неожиданно причислила и себя с Камиллой. Последним вышел Хранитель. Он заметил ожидающих его девушек и улыбнулся им.

Дальше были долгие разговоры с приехавшими. Опрашивали их и по-одному, и группами. Анна старательно отвечала на вопросы, но думала только об одном: как бы поскорее оказаться наедине с Хранителем. Однако дождаться этого она не смогла. Когда увезли Галину Филипповну, накормили и разместили на ночёвку оставшихся гостей острова, перемыли посуду и обессиленные разбрелись по комнатам, Матвей всё ещё не освободился.

Анна ушла к себе, чувствуя себя несчастной и разбитой. За дни на Закате она отвыкла быть одна, без Хранителя, и теперь ей было нестерпимо одиноко. Но сон, тем не менее, поборол её, едва она легла.

Ночь прошла, как один миг, а утро началось с яркого солнца за окном и криков чаек. Как в первое утро на Закате. Словно и не было нескольких мрачных во всех смыслах дней. Анна с удивлением поняла, что проспала почти до одиннадцати, чего с ней не случалось никогда, и тут же вскочила, чувствуя себя соней и лентяйкой.

Внизу Анну ждала улыбающаяся Мария Михайловна.

– Встала? – обрадовалась она. – Тогда у меня к тебе первое задание.

– Конечно! – с готовностью отозвалась Анна.
– Кур покормить или на стол накрыть?

– Это позже. А пока отнеси-ка вот это к себе в комнату. – Мария Михайловна подвинулась, и Анна увидела на столе стеклянную вазу с тюльпанами.

– Откуда такая красота? – изумилась она. – Только не говорите мне, что на Закате есть ещё и тюльпановые поля.

– Не скажу. Это Матвей уже успел побывать в Кронштадте. И вот привёз тебе.